– Ещё немного! Давайте, ещё чуть-чуть!..
Что немного и чего чуть-чуть, я уже не понимала. Холодная вода и пронизывающий ветер забирали последние силы. Пальцы уже не гнулись, мне было тяжело выпустить из рук котелок с миской. Но ещё тяжелее было заставить себя черпать ледяную воду.
Когда байдару качнуло с неимоверной силой назад, я ещё хотела побороться за жизнь. А когда она ударилась во что-то носом и перевернулась, морально я была готова тонуть.
Я лежала в студёной воде, а волны обдавали меня одна за другой. Под спиной что-то твердело. Потом чьи-то руки потянули меня вперёд, словно волокли по земле.
Я открыла глаза. Вот облака сереют высоко-высоко. Вот волны подступают к берегу. Я лежу на песке, а рядом падает обессиленный Эспин:
– Жива?
Я продрогла до костей и сил хватает лишь на то, чтобы судорожно кивнуть.
Эспин так бережно провёл ладонью по моей щеке, чтобы сдвинуть прилипшие к ней пряди волос, а потом скользнул по плечу и робко прижал к себе. Всё, теперь я точно буду жить.
Ирнайнав упал на колени рядом с нами и, не отрываясь, смотрел на бушующее море. Лодка перевернулась на бок и зарылась одним бортом в песок, а волны продолжали биться о корму и стенки. Зоркий стоял неподалёку и самозабвенно отряхивался, что брызги летели во все стороны. Вскоре со стороны лодки послышался грубый бас:
– Песец, песец! Спаси меня! Водоплавающий гад, да иди уже сюда! Как там тебя? Зоркий? Зоркий, Зоркий, ко мне! Вот так, стой, не двигайся, сейчас я спущусь и зацеплюсь за твою шерстищу. Ну-ка, ещё немного… Всё, залез. Давай, трогай! Беги к этим полоумным путешественникам.
Бедный Зоркий, он уже не скакал резво по пляжу, как раньше. Похоже, пёс тоже потерял немало сил. Когда он подошёл к нам с Эспином, я увидела, как на его загривке сидит тоненький, страшненький, с вымокшей шёрсткой хухморчик и сверлит меня недовольным взглядом.
– Как же я вас всех ненавижу, – устало изрёк он.
А я рада, что Брум не растратил язвительности и остался собой, и все мы по-прежнему живы. Только Ирнайнав заставлял беспокоиться за его душевное равновесие, ведь он принялся говорить с водной стихией и каяться перед ней:
– Хозяин моря, прости нас! Не надо больше гневаться. Я теперь всегда буду соблюдать обычаи, всё, как завещали предки. Даже шамана найду, пусть покамлает и передаст мне твою волю. Всё выполню, что скажешь, только не сердись и дай мне вернуться домой к отцу и брату.
Теперь и я была готова вместе с Ирнайнавом искать шамана, лишь бы он отвёл от меня гнев морской стихии. В третий раз нам с Эспином может и не повезти. А я вовсе не хочу оказаться на морском дне.
Ирнайнав и дальше что-то обещал Хозяину моря в обмен на его милость. Зоркий улёгся у меня в ногах, и я начала чувствовать, как тепло подступает к коленям. Эспин поднялся и, пошатываясь, отправился собирать раскиданные по берегу рюкзаки и вещи. Немного отойдя от переживаний и холода, я последовала его примеру и увлекла за собой Ирнайнава.
А потом нас окружили непонятно откуда взявшиеся люди в телогрейках военного образца и бесстрастно объявили:
– Пограничная служба. Вы все арестованы за несанкционированное вторжение на Медвежий остров.
Глава 36
Первый раз в жизни мне довелось прокатиться на самоходной лодке. Правда, удовольствия от новых впечатлений получить не удалось: трудно радоваться происходящему, когда зуб на зуб не попадает от лихорадочной дрожи, да и вооружённые люди не слишком дружелюбно на тебя смотрят. И на Эспина с Ирнайнавом тоже. Даже на Зоркого.
Ревущий мотор нёс лодку вдоль побережья. Рулевого нисколько не беспокоило волнение в море, и вскоре он завёл судно в русло реки. Ещё пять минут плавания мимо громоздкого индустриального здания к приземистым жилым домам, и нас выволокли на берег, похватали под руки и потащили в разные стороны. Холод отнял последние силы к сопротивлению. Мне уже было всё равно, в какой дом меня заводят, что за женщины суетятся вокруг, зачем меня раздевают догола.
Я пришла в себя только, когда меня прислонили спиной к глиняной печной трубе. Жар пошёл по телу. Он лился по венам и проникал в каждую клеточку, и ощущение, что я вот-вот стану ледяной статуей, отступало.
– Бедняжка, – сетовала одна из женщин с русыми косами, укутывая меня в меховое одеяло, – кто же в шторм плавает? Хозяин моря ведь всегда настороже. Вот, чуть не прибрал тебя к себе.
Ответить не получилось – язык будто одеревенел вместе с разумом.
– Вот, держи, – протянула мне стакан полноватая девушка с красной косынкой на голове, – выпей всё до капельки, иначе умрёшь.
Как же меня напугали её слова. Нет, я не собиралась умирать, даже не подозревала, что нахожусь на волоске от гибели.
Я послушно приложилась к стакану и тут же отпрянула. Что это за желтоватая склизкая гадость плавает в нём?
– Пей, пей скорее, – настаивала девушка. – Это щенячий жир, верное средство от простуды.
О нет! Мне хотелось выплюнуть то, что я уже успела отхлебнуть и вернуть стакан хозяйке, но та была начеку. Она чуть ли не силой заставила меня выпить ужасное лекарство, ухватив одной рукой за шею, а другой прижав стакан к губам. Прости меня, Зоркий. Сама бы я с твоими братьями-собаками ни за что так не поступила.
Как только жир оказался в желудке, меня нестерпимо потянуло в сон. Непереносимая слабость свалилась на плечи. Теперь я была уверена, что не холод был призван сгубить меня, а мерзкое варево из преданных человеку и обманутых им же животных.
Чернота окутала разум. Я тонула и барахталась в мареве сна, тягучего, непонятного и неприятного. Кажется, кто-то звал меня по имени, слишком протяжно и жутко:
– Шшшееелааа… Шшшееелааа…
Когда я проснулась, то обнаружила себя на нарах под маленьким окошком. Кожу так приятно ласкало заячье одеяло, а тяжёлая шкура толсторога поверх него знатно согревала всё тело.
Мои хозяйки ужасно обрадовались тому, что я проснулась и вполне сносно себя чувствую. Мне тут же вернули мою высушенную одежду и усадили за стол, чтобы накормить горячей и сытной похлёбкой. А потом за мной пришли.
– Пограничная служба Полуночных островов, – представился тип в телогрейке с армейскими нашивками. – Пройдёмте на допрос.
Я даже растерялась, не зная, что и сказать. С кем граничат Полуночные острова, или по какому праву и о чём меня собираются допрашивать? Нет, я так и не спросила об этом, ведь за меня вступилась старшая хозяйка дома:
– Ну, вы изверги просто! Что устроили? Девочка вчера еле живая была. Какой ещё допрос? Нашли преступницу. Сами-то на себя посмотрите, издеватели.
– За сопротивление представителю власти, – бесстрастно, но с явной угрозой произнёс пограничник, – можно раньше времени встретиться со сборщиками податей.
– Что?! – возмутилась женщина. – Какие ещё подати? Вдова я, и моя невестка вдова. С кого ты пушнину собрался брать? Померли наши мужья ещё летом, когда для вас, хапуг, пошли медведя промышлять. Встретились с медведем, на том и конец.
– За оскорбление представителя власти… – начал было пограничник, но тут за свекровь вступилась молодая хозяйка:
– Да вас же весь остров ненавидит. Скажи спасибо, что не с ружьём в руках тебя встретили. Пропали те ружья вместе с нашими мужьями. Даже удивительно, твои пограничники их увечные тела нашли, нам вернули, а ружья – нет. Это с каких пор медведи стали железом питаться?
Пограничник невысказанное обвинение понял и ничего не ответил. Он просто подошёл ко мне, взял под локоть и вывел из дома.
Женщины бросили несколько проклятий ему вслед, но мужчина не отреагировал. Он просто вёл меня вдоль покрытой снегом сельской улице и ничего не говорил. А я, вместо того, чтобы начать думать, как мне выкрутиться из неприятной ситуации, засмотрелась на ворон, что в великом множестве сидели на голых деревьях и провисших проводах, что соединяли череду столбов вдоль дороги.
До чего же чёрные и мрачные птицы, словно предвестники беды, что нависла надо мной. Я даже вздрогнула от противного и скрипучего карканья, что раздалось за моей спиной. А потом я увидела белую лошадь в одном из дворов. Она стояла за забором такая величественная и немного печальная. Кажется, это первая лошадь, которую мне удалось встретить на Полуночных островах. В отличие от волосатых коров, лошади, видимо, никогда на островах не водились, а эту просто привезли сюда с континента. Интересно, ей очень холодно здесь зимовать?
