Стоило мне обхватить шар, что едва помещался в ладони, и притянуть его к себе, в глаза сразу бросилась цифра "2". В следующий миг Зоркий рванул верёвку на себя, и привязанный к ней шар выскочил из моих рук, покатился по незастеленному дну байдара и развернулся ко мне надписью, от которой перехватило дыхание. На шаре отчётливо выступали семь букв – "Флесмер".

– Это же буёк с дирижабля! – не помня себя, я вскочила на ноги и чуть не повалилась за борт, но удержалась и поспешила снова сесть.

Эспин даже отложил весло, чтобы внимательно посмотреть на меня и спросить:

– Какой ещё буёк на дирижабле? О чём ты?

Вот ведь прожжённый скептик, совсем ничего не понимает. Так хоть бы надпись прочитал.

– У "Флесмера" был набор буйков для определения высоты полёта. Их нужно кидать, отсчитывать время свободного падения по секундомеру и потом уже вычислять высоту. Видишь, это специальный шар красного цвета, чтобы его было отчётливо видно, когда он упадёт в море. Даже номер есть. Значит, его кинули из гондолы на втором участке маршрута.

Теперь Эспин взял буёк в руки, чтобы повертеть его и прочитать всё, что было на нём написано.

– Сколько было таких буйков? – с предельно серьёзным настроем спросил он. – Ты знаешь, в каких точках маршрута их должны были скидывать?

– Это известно только командиру воздушного судна, – с прискорбием для себя самой призналась я. – Но знаешь, были ведь ещё и капсулы с красной краской. Их должны были кидать при полёте надо льдами. Такая капсула падает, разбивается, красная краска заливает лёд, а наблюдающий фиксирует время падения. Понимаешь? Когда мы доберёмся до Песцового и Тюленьего острова, нужно будет поспрашивать людей, особенно звероловов, видели ли они красные льды. Тогда мы точно сможем узнать место, над которым летел дирижабль, даже вычислить последний этап маршрута.

Эспин ничего мне не ответил, только спросил Ирнайнава.

– Откуда у тебя этот буёк?

– Так морем вынесло.

– Давно?

– Ещё летом.

– Что же ты не сказал раньше?

– А что сказать? Буёк и буёк. Мы таких сколько с обрывками сетей каждый год находим.

– Но ведь надпись ты же видел, – продолжал допытываться Эспин.

– Ну, видел, – равнодушно признал Ирнайнав. – Ну, название города на материке. Мало ли, может рыболовная шхуна как раз из этого города к островам приплыла.

Всё ясно, никто из каменских рыбаков не придал этому буйку значения. Да это и не важно, главное, что мы его всё-таки увидели, и теперь точно знаем, что дядя Руди пролетал между Собольим и Медвежьим островами. Теперь можно с определённой долей вероятности предположить, что после этого "Флесмер" взял курс точно на север. Осталось только свериться с картой и попытаться пройти по этому маршруту пешком. Вдруг найдутся ещё свидетели полёта дирижабля или даже материальные свидетельства его присутствия над Полуночными островами.

Пока в моей голове созревал план наших дальнейших действий, море успело стать куда беспокойней, нежели в начале нашего пути. Ветер гнал волны с комками снега прямо к нашему судну, раскачивая его. Но не это больше всего взволновало меня, а две белые спины, что вынырнули рядом с байдарой. Не успела я испугаться, как над водой взметнулись раздвоенные китовые хвосты не самого великого размера и медленно погрузились в море.

– Белухи озорничают, – равнодушно заметил Ирнайнав. – Сейчас играться будут.

Что значит это самое "играться", я не успела спросить, ведь в следующий миг байдару стало качать из стороны в сторону. Невесть откуда взявшаяся стая из десятка дельфинообразных китов проплывала прямо под нами, задевая дно байдары своими мощными спинами. Что они делают, зачем? Эти белухи хищные? Они хотят перевернуть байдару, чтобы мы оказались в море, и там нас было бы проще съесть?

Зоркий встрепенулся и вскочил с места, чтобы заглянуть за борт и проверить, что это там плавает. В следующий миг из воды взметнулся каскад фонтанчиков, и всех, кто был в байдаре, обдало мириадами брызг.

Я невольно взвизгнула от холодных капель, что стекали по лицу, а Ирнайнав решил меня успокоить.

– Не бойся, они уже наигрались, сейчас от нас отстанут.

– Что им вообще было нужно? Они хищные?

– Да, до рыбы хищные. Сейчас, наверное, поплывут всей гурьбой косяк гонять.

– А на людей они охотятся?

– Белухи? Нет, конечно. Зачем им люди, если кругом много рыбы? Нет, им просто лодки всякие нравятся. Наверное, смотрят из воды и думают, что это брюхо бесхвостого кита над ними проплывает. Посмотреть хотят, любопытно им. Я бы тоже посмотреть хотел, какие белухи на северах плавают. Говорят, они там не белые, а серые и рогатые.

Рогатые киты? Это что-то совсем уж фантастичное, совершенно невероятное. Хотелось бы мне выразить Ирнайнаву своё недоверие, да только непрекращающаяся качка не сильно-то располагала к беседе. И почему байдару всё время так накреняет? Белухи ведь уже давно уплыли.

Когда в первый раз волна перехлестнула через борт и окатила меня холодной водой вперемешку с кусочками льда и снега, я невольно взвизгнула и крепче ухватилась за стенки байдары. Под свист сорвавшегося ветра Ирнайнав и Эспин стоически терпели влагу и холод и всеми силами пытались удержать судно на плаву, лишь бы не дать ему перевернуться.

Море неистовствовало и бросало байдару из стороны в сторону. Вода заполняла дно с пугающей скоростью. Зоркий вымок от головы до кончика хвоста и начал жалобно скулить. Мне хотелось сжаться в комок и уткнуться носом в колени, чтобы не видеть разразившейся бури, а после поднять голову и узреть спокойную морскую гладь и вожделенную сушу. Правда, с каждой минутой и новой порцией холодного душа я всё больше сомневалась в счастливом исходе нашего плавания. И не я одна.

Доселе спокойный Ирнайнав бросил весло в воду, что заполнила байдару, и начал судорожно рыться в своём рюкзаке:

– Надо воду вычерпывать! – в панике выпалил он, – Сейчас уйдём на дно.

До меня не сразу дошёл смысл его слов. Хорошо, что Эспин вывел меня из оцепенения своим командным криком:

– Давай, помогай ему!

Он не выпускал весла из рук и несмотря ни на что старался грести. Кажется, он верил в наше возможное спасение. Значит, и я должна верить.

Развязав рюкзак с провизией, я выхватила оттуда котелок и принялась вычерпывать им воду за борт. Каково же было моё удивление, когда Брум, не таясь Ирнайнава, вылез из кармана Эспина и пополз по стенке в мою сторону.

– Так и знал, что вы меня утопите! Ненормальные! Приключений им захотелось!

Нет, не ради одних только стенаний он покинул своё убежище. Брум потребовал выдать ему жестяную кружку, а после присосался одной ручкой и одной ножкой к стенке байдары и принялся набирать половину тары, чтобы подползти к краю борта и вылить воду в море.

Бедный маленький хухморчик, он ведь не силач, чтобы зачерпнуть больше. С каждой новой волной его помощь становится всё более бесполезной. Но как же самоотверженно он борется за свою жизнь. Значит, мне необходимо приложить ещё больше усилий.

Теперь я орудовала котелком в одной руке и глубокой миской в другой. А Ирнайнав вновь попытался взяться за весло, причитая:

– Всё правда! Не врали старики! Есть Хозяин моря! Он прогневался на нас!

Зоркий начал жаться ко мне как маленький напуганный щенок. А я не смела отложить посуду, чтобы погладить его и успокоить. Что, если это из-за меня все мы попали в эту переделку? Что если Хозяин моря нагнал бурю ради меня? Это ведь его шёпот я слышала в непропуске. Это меня он звал уйти к нему вглубь моря. Так почему же сейчас он задумал погубить не меня одну, а нас всех? Ирнайнава с Эспином-то за что?

Волны перехлёстывали через борт и тут же сводили на нет все наши с Брумом старания. Мыслями я уже успела расстаться со всякими надеждами увидеть сушу. Осталось только вслух попрощаться с Эспином и под конец обнять Зоркого. Но не успела я открыть рот, как Ирнайнав прокричал: