– Ты же его сама пригласила… – хотела напомнить я, но Тэйми воспротивилась и перебила:

– Я покорилась воле судьбы и не стала отвергать её дары. Твой брат причалил к берегу в тот самый день, когда я отчаялась пережить эту зиму. Он меня спас, он дал мне надежду. Ну и пускай мне самой пришлось подтолкнуть его к моему спасению. Он же ещё не знал, что я его судьба.

– А может, это всё же случайность?

– Это твоя свадьба с охотником и воином Мортеном случайность. Мой муж говорит, что он скоро бросит тебя, потому что вы оба не верите в силу свадебного обряда.

Малыш тем временем отобрал у Тэйми тапочки и побежал к своей бабушке показать добычу. Седовласая Терхитына усадила его подле себя, но украдкой всё равно продолжала наблюдать за нами с Тэйми. Какой цепкий и неприятный у неё взгляд. Настораживает. Тут невольно поверишь, что она недобрый человек, а может быть, действительно некогда заколола мужа собственными руками.

– Я поняла, Тэйми, – собравшись с силами, кивнула я и опустила глаза. – Ты ревнуешь. Думаешь, я хочу увести у тебя Эспина.

– Да, думаю, – с вызовом в голосе призналась Тэйми. – Потому ты и говоришь о нём плохие вещи.

– Но я не собираюсь уводить у тебя Эспина. Зачем мне это? У меня ведь теперь есть Мортен.

– Когда он бросит тебя на вашем большом далёком острове, ты будешь грустить в одиночестве, а потом задумаешь забрать себе моего мужа. Но я тебе его не отдам.

– Я никого не стану забирать. И Мортен меня не бросит. Ты веришь в судьбу, а я верю словам пехличей. Вчера один из них предсказал, что Мортен станет отцом моих детей. Понимаешь, Тэйми? Я и Мортен – мы теперь всегда будем вместе, это наша с ним общая судьба. Разве пехличи обманут?

Мои слова поразили Тэйми. Она принялась выспрашивать подробности моего вчерашнего видения, и не успокоилась, пока я не озвучила точную формулировку предсказания.

– Пока я была на их стороне реальности, пехлич сказал, что первый, кого я увижу, вернувшись в наш мир, будет отец моих будущих детей.

– А ты точно первым увидела охотника Мортена? – взволнованно спросила она. – Точно не мой муж первым нашёл тебя, когда ты появилась из воздуха?

– Точно, – улыбнулась я. – Это Мортен первым подбежал ко мне и обнял. Понимаешь? Это он, он мужчина всей моей жизни. Мой. Раньше, я этого не понимала, сомневалась, отказывалась верить его признаниям. А теперь мне не надо верить, я знаю свою судьбу наперёд. А раз пехличи сказали, что Мортен моя судьба, ему я и стану настоящей женой, ему и рожу наших детей.

– Глупая, – неожиданно рассмеялась старуха, наблюдая за нами. – Не пехличей надо слушать, а своё сердце. Если мил тебе муж, если он тебе по нраву, так и будь ему женой, а о пустом не думай. Зачем на чужие слова полагаться? Своим умом жить надо.

И вправду, чего это я? Что за фатализм мной овладел? А ещё эти собственнические мыслишки. Мой, мне, только для меня… Предсказание пехлича стало для меня чем-то сродни гарантийному письму. А какие у любви могут быть гарантии, контракты и прочие обязательства? Если любить, то не за одно лишь обещание жениться. Любовь – это не обладание статусом замужней женщины.

Как же несправедлива я была к Мортену всё это время, как слепа. Верно, сердце моё заледенело и оглохло. Как ни пытался Мортен достучаться до меня, а удалось это сделать лишь пехличу, которого я видела первый и, видимо, последний раз в жизни. Но это неправильно, жестоко по отношению к Мортену с моей стороны. Значит, теперь я должна всё исправить.

Пока наши охотники не вернулись, мы с Тэйми продолжили болтать о наших мужчинах и обо всём на свете. Я видела, как её глаза потеплели, кажется, больше она не держала на меня зла. Конечно, предсказание пехлича ясно давало понять, что отныне я ей не соперница. Вот и прекрасно, теперь мы снова подруги и даже соратницы в нелёгком деле приготовления сытного ужина.

Как только снаружи раздался предупредительный лай собак, мы как по команде выбежали из яранги. В сумерках я не сразу заметила две фигуры, тянущие за собой гружённую до отказа нарту, а когда заметила, то ахнула. Там в нарте лежало нечто огромное, гороподобное и белое.

Как только Мортен с Эспином достигли стойбища, я подошла к поклаже и невольно попятилась назад. В нарте лежал мёртвый морской медведь, из-под его головы высовывалось что-то серое и пятнистое.

– Ну, что, – задорно произнёс Мортен, – теперь в нашем распоряжении целая мясная лавка. Опять же одна шкура для губернатора добыта. Раз дал слово, приходится его держать.

А дальше началась нелёгкая процедура разделки медвежьей туши. Правда, не одного только медведя успели добыть наши охотники. Они притащили ещё и нерпу, правда, изрядно потрёпанную хищником.

– Полынью мы всё-таки нашли, – хвалился Эспин, попутно помогая Мортену сдирать большую желтовато-белую шкуру. – Правда, долго пришлось ждать, когда же оттуда хоть кто-нибудь вылезет. А как только нерпа высунула голову, стало понятно, что не мы одни за ней наблюдаем. Оказывается, медведь затаился в торосах. А как пришло время, он выскочил, одним ударом лапы оглушил нерпу и отбросил её подальше от полыньи.

– Ну, а дальше пришлось вмешаться, – вступил Мортен, – и нерпу упускать не хотелось, и медведя надо было подстрелить. Терхитына, – обратился он к хозяйке стойбища, – как ты смотришь на то, чтобы выделать для меня эту шкуру, пока мы будем искать путь к чум-горе и обратно? В уплату за услугу я оставлю тебе полтуши медведя.

– Лучше бы ты мне шкуру оставил, а целого медведя себе забрал, – начала торговаться старуха.

– Понимаю. Но и ты меня пойми. Эту шкуру меня просил добыть большой начальник с Собольего острова.

– Что ему, этому начальнику, так дома холодно, что только большая шкура спасёт?

– Вроде того, – ухмыльнулся Мортен. – Морские медведи-то на Собольем острове не водятся. Ну так что, поможешь мне?

Старуха покачала головой, потопталась возле окровавленной туши, но всё же согласилась на сделку, пообещав, что при случае, когда будет кочевать возле прибрежных селений, поменяется с привычными к медвежатине рыбаками на юколу.

Вот и замечательно, а то я испугалась, что нам самим придётся всю оставшуюся дорогу есть мясо медведя, которое ещё надо суметь выварить от паразитов. Но для восьми собак такой корм стал бы хорошим подспорьем. Точно, собакам – медведь, людям – оленина и мясные кубики.

Пока Мортен с Эспином потрошили медведя-гиганта, мы с Тэйми разделывали нерпу с оцарапанным боком. Что ж, мясо и жир морского зверя у нас теперь тоже есть. Вот оно, пищевое разнообразие.

Умаявшись, мы поужинали в яранге Терхитыны вместе с проснувшимися пастухами, а потом настало время расходиться, ведь нам с Мортеном в отсутствие хозяев доверили поддержать огонь в очаге пустой яранги.

Пока я раздувала угольки, Мортен отправился на поиски топлива. Я ждала его возвращения, а сердце то замирало, то начинало биться с неимоверной силой от одной только мысли, что сегодняшнюю ночь мы проведём наедине друг другом. Да, соседняя яранга стоит от нашей не так уж далеко, но здесь то мы будем одни весь вечер и всю ночь… Аж мурашки по спине бегут!

Ночь обещала быть крайне морозной, и Мортен, притащив увесистую охапку хвороста, кинул её у костра и тут же отправился за следующей. Я всё подкидывала прутки в огонь и подкидывала, пока мне не стало так жарко, что пришлось стянуть с себя кухлянку. Так, самое время остановиться и поберечь хворост, пока костёр не прогорит. И всё равно жарко. Может и комбинезон снять? Нет, в одной лишь пыжиковой рубашке и штанах я буду выглядеть слишком вызывающе. Или не слишком? Или всё-таки с моей стороны это будет дерзко?

Так ничего и не решив, я дождалась возвращения Мортена. Он сложил неподалёку от очага целую гору из кривых веток, а я смотрела на неё и вспоминала тот день, когда мы с Эспином впервые спустились в дом Тэйми. Хворост, холостой мужчина, что приносит его в дом одинокой девушки… Ну да, эта яранга не моя, мы просто в ней гостим, но если представить, что Мортен пришёл ко мне в гости и не с пустыми руками, да ещё и принёс подношение со смыслом…