– А если вы не успеете вернуться в стойбище до наступления темноты? – всё же не удержалась я от вопроса. – Ведь до побережья идти долго.
Вместо ответа Мортен склонился и запечатлел лёгкий, почти невесомый поцелуй на моих губах. На миг сердце наполнилось теплом, и тревога отступила, а после Мортен отстранился и прошептал:
– Я вернусь, даже не сомневайся. После твоих вчерашних обещаний просто не посмею опоздать к ужину.
– Что я обещала? – не смогла припомнить я. – Когда?
– Перед сном ты так ласково обняла меня и сказала, что твоё холодное сердце растаяло. Если бы ты только знала, как долго я этого ждал. Теперь даже не пытайся идти на попятную. Не поверю.
Всё, на этом он развернулся и пошёл к пустой нарте, чтобы кинуть в неё ружьё и потянуть за собой. А я провожала Мортена взглядом и слишком поздно поняла, что у наших нежностей были невольные свидетели.
Эспин с Тэйми стояли поодаль и как-то подозрительно на меня поглядывали. А потом он что-то шепнул ей, сделал шаг в сторону, но она уцепилась за его рукав и долго не хотела отпускать, пока Эспин настойчиво не шепнул Тэйми что-то вновь. Всё, хватка ослабла и Эспин направился в мою сторону. Тэйми провожала его с тоской во взгляде, а он, как только поравнялся со мной, предложил отойти в сторону, чтобы поговорить.
– Знаешь, Шела, я ведь прислушался к твоему мнению.
– По поводу чего?
– По поводу Тэйми, разумеется. Ты была права, я не вправе злоупотреблять её безграничным доверием. Поэтому я очень острожен. Я не хочу делать ей больнее, чем мог бы.
– Я рада, что ты это понял.
– Я-то понял. А вот ты?
– Что я?
– Ты понимаешь, что делаешь? Нет, спрошу по-другому. Ты понимаешь, чем могут закончиться эти твои игры с Вистингом?
– Какие ещё игры? Я не…
– Давай честно, ты просто не думаешь о последствиях. Ты в силу возраста и отсутствия опыта просто не можешь их просчитать.
– Зато у тебя опыта достаточно, чтобы дурить невинной девушке голову, – не сдержалась я.
– Лучше скажи это Вистингу. Или уже поздно говорить? Хотя, ладно, не отвечай. У нас с ним был уговор на этот счёт.
– Что ещё за уговор? – насторожилась я.
– Мы пришли к соглашению. Пока нам всем приходится слоняться по этому острову и ночевать где придётся и как придётся, я взял с Вистинга слово офицера, что он не посмеет и пальцем прикоснуться к тебе.
Как интересно. Выходит, пока эти двое выслеживают добычу, у них находится время для таких вот соглашений касательно моей персоны. Не ожидала.
– И что, – наконец я нашла силы, чтобы спросить, – он так просто согласился на твои условия?
– Мы сошлись на том, что договор теряет силу, если ты сама проявишь инициативу. В смысле, взаимность. Вот поэтому я и напоминаю тебе, Шела, в будущем ты рискуешь нажить себе крупные неприятности. Ну, и разочарование. Как минимум.
Да что он знает о моём будущем? Ну да, Эспин же не слышал слов пехлича о том, что Мортену суждено стать отцом моих детей. И как ему теперь объяснить, что за меня бояться не стоит?
– Эспин, – мягко начала я, – не нужно беспокоиться. Мортен не обидит меня.
– И ты ему веришь?
– Я не верю, я знаю.
– Нет, мужчин ты плохо знаешь. Послушай меня, пожалуйста, не спеши падать в омут с головой. Что бы тебе ни наобещал Вистинг, раздели его слова надвое, а лучше просто забудь их. Не женится он на тебе, когда вернётся во Флесмер. Или что он тебе там ещё обещал? Любовь до гроба? Скорее, до первой измены через пару дней после возвращения. Он ещё тот волокита. Или ты забыла вдову Преструд из поезда?
– Я ничего не забыла, – начала я злиться.
– Тогда не делай то, о чём в итоге пожалеешь. Шела, я тебе не чужой человек, я никогда не пожелаю тебе плохого. Может, Вистинг и верит всему тому, что говорит тебе сейчас, но этой его веры хватит ненадолго.
– Не переноси на Мортена свои планы касательно Тэйми. Это ты хочешь воспользоваться ею, а потом бросить.
– Я уже ничего не хочу, – неожиданно признался Эспин. – А вот Вистинга даже внезапно проснувшаяся совесть не остановит. Одумайся, Шела, пока не поздно. Ваши отношения продлятся недолго, а потом именно ты будешь страдать.
– Хватит! – тут моё терпение лопнуло. – Это всё надуманные обвинения. Ты ничего не понимаешь. Ты не слышал то, что слышала я. И что я видела, ты тоже не видел. Лучше иди на охоту, и больше не наговаривай мне гадостей про Мортена.
Всё, я развернулась, чтобы убежать в ярангу, но напоследок всё же услышала:
– Я понимаю, что любовь слепа. Но однажды и тебе придётся прозреть.
– А тебе придётся набраться смелости и сказать Тэйми, что будет после того, как мы найдём дядю Руди.
– Скажу, не переживай, – не слишком-то воодушевлённо произнёс он.
На этом мы разошлись в разные стороны, я – к пустой яранге, а он к пустой нарте и Вистингу, чтобы идти вместе с ним к торосам.
Тэйми пристегнула к своей гружённой до отказа нарте Дымку, чтобы она не убежала вслед за Эспином, я обняла за шею и придержала Зоркого, чтобы он не увязался за Мортеном, и приговаривала, когда он начал скулить:
– Не переживай, мальчик, всё будет хорошо. Наш Мортен вернётся с огромным жирным тюленем. А тебя он не взял, чтобы ты добычу не распугивал лаем. Тюлени ведь такие осторожные.
Пёсик немного погоревал, а когда наши охотники удалились, он уже никуда не рвался и готов был улечься у моих ног. Я приподнялась и увидела, что Тэйми тоже провожает взглядом наших мужчин. Перед тем как вернуться в ярангу, она одарила меня хмурым взором и тут же скрылась за шкурами.
Всё, теперь я многое поняла. Как же обидно выслушивать то, что не желаешь слышать. Как нестерпимо больно, когда близкий человек не понимает тебя и хочет разлучить с любимым. Теперь я знаю, что чувствовала Тэйми, когда я рассказала ей о нас с Эспином.
Сейчас мне тоже было обидно. Недовольство так и клокотало внутри, когда Эспин выставлял передо мной Мортена подонком. Я ведь знаю, что Мортен не такой. И Тэйми думает, что Эспин никогда не поступит с ней дурно. Её не переубедить и не настроить против Эспина, как и меня против Мортена.
Выходит, между мной и Тэйми больше нет противоречий. Мы попали в схожие ситуации, так зачем и дальше делать вид, что мы должны быть в ссоре? Всё, решено, иду мириться. Только бы Тэйми не отказалась меня слушать.
Набравшись смелости, я отправилась в соседнюю ярангу. Трое уставших после ночной пастьбы пастуха спали за пологами, у очага сидела седовласая старуха, а её непоседливый внук тянул ручки к Тэйми, а заодно и к Унчу на её плече.
– Нельзя прикасаться к духу очага без его разрешения, – с улыбкой, но поучительно говорила Тэйми малышу, подхватывая его под локотки. – Дух может разгневаться.
– Да, могу – проголосил Брум с перекладины между жердей, на которой висела оленья шкура. – Племянничек, ползи ко мне, пока тебя не затискали пухлые ручонки.
Унч послушался и поспешил присоединиться к Бруму, а Тэйми тем временем посадила малыша на колени и начала играть с ним. Какая милая картина, она нацепила на указательный и средний палец недошитые собачьи тапочки, начала перебирать ими, а ребёнок то и дело старался ухватить кожаное изделие и потянуть его в рот, хорошо что безуспешно.
Догадываюсь, о чём думает Тэйми. Наверняка о том, как у неё и Эспина родятся собственные дети. Может, и родятся, только Эспин об этом уже не узнает.
– Тэйми, – подсела я к очагу и попыталась заговорить с ней, – прости меня, пожалуйста.
Тэйми одарила меня полным подозрения холодным взглядом, но перебирать пальцами перед малышом перестала.
– Я была неправа, – пришлось продолжить мне, – не стоило мне говорить плохих слов об Эспине. Ты ведь его очень любишь. А я только расстроила тебя.
– Он мой муж, – произнесла она, задержав на мне немигающий взгляд, – судьба вознаградила меня за все лишения и страдания, когда ваша байдарка причалила к побережью возле моего родного селения. Духи или ещё какие силы не просто так привели твоего брата в мой дом.
