– Ты так сильно не любишь то, чем тебя заставляет заниматься дядя Густав? – поняла я.
– Не в семейной фирме дело. Мне нравится там работать, я понимаю, чем занимаюсь и для чего. Я просто устал жить по указке, просыпаться каждое утро и знать наперёд, как пройдёт мой день. До часа, до минуты. И это расписание в точности повторяется из недели в неделю. Рутина душит.
– А здесь дышится свободней, – продолжила я за Эспина.
– Здесь всё иначе, – немного подумав, продолжил он. – Здесь я не сын богатого отца, здесь я просто Эспин Крог. Здесь я могу доказать самому себе, чего я стою в этой жизни, кто я есть без денег и громкого имени и кем могу стать. И ты помогаешь мне искать ответ на эти вопросы.
– Я?
– Без тебя мне бы не о ком было заботиться. Без тебя мне бы не о ком было переживать. Если бы не ты, стал бы я скитаться по островам и чумовищам? И удалось бы мне когда-нибудь убить трёхметрового медведя? Рассказать кому дома, ведь не поверят. А я смог. Я многое преодолел в себе и ещё многое должен перебороть. Ради тебя.
– Меня? – снова поразилась я.
– Конечно. Это ведь рядом с тобой я смог почувствовать себя другим человеком. Ты подарила мне веру, что я могу сделать очень многое в этой жизни. И я сделаю всё ради тебя. Теперь ты моя путеводная звезда. С тобой я готов преодолеть все преграды, как напутствовал когда-то дядя Рудольф.
После этого разговора ужин не особо лез в горло. Я машинально ковыряла ложкой в миске и всё время ловила себя на мысли, что не могу понять истинный смысл слов Эспина. Он меня на самом деле любит? Или всё эти слова были о том, что я просто вдохновлю его на подвиги? Или наш поход Эспин воспринимает, как удачный повод испытать свои силы и возможность самоутвердиться? Или все мои догадки разом верны и Эспин настолько сильно меня любит, что готов на подвиг и непрестанный личностный рост?
Так ничего и не поняв, я отправилась спать. Эспин лёг рядом в свой олений мешок. Я ждала, что он придвинется поближе, высунет руку, чтобы приобнять меня. Но ничего из этого так и не произошло. Мы лежали, отвернувшись каждый к своей брезентовой стенке, а порывы ветра ритмично ударяли о тент рассыпчатыми крупинками снега.
Глава 54
Поутру снова пришлось откапывать выход из палатки. И опять я вспомнила о Зорком и расстроилась. В дне хода от Энфоса он так старательно помогал Эспину откидывать снег, а теперь Зоркого нет… Прямо плакать хочется, но надо держаться и не расклеиваться.
Снег, пусть и не такой сильный, всё ещё продолжал падать с неба. Задерживаться на одном месте мы не планировали и уже готовы были собрать вещи и идти дальше, как по склону ближайшей скалы посыпались мелкие камешки. Я невольно задрала голову и заметила на вершине двух баранов – что это за животные, я поняла только по их закрученным округлым рогам. Я видела лишь их головы – горные бараны явно наблюдали за мной, но без особого интереса.
– Толстороги, – вполголоса произнёс Эспин и начал суетливо расчехлять ружьё.
Но бараны оказались не так глупы. Пока он заряжал двустволку, они неспешно отошли от края скалы и скрылись из виду, только эхо падающих камешков в стороне выдавало их присутствие на вершине скалы.
– И как на них только охотятся в горах? – раздражённо кинул Эспин, – Надо быть скалолазом и следопытом, чтобы их достать.
– Может оно и к лучшему, что ты никого из них не убил, – предположила я. – Что бы мы делали с целой бараньей тушей? Столько мяса за раз не съесть, а остатки слишком тяжело тащить с собой.
Эспин ничего не ответил, просто зачехлил оружие, и мы начали спуск по крутой тропинке, что привела нас в долину, где снег доходил до колена.
Как же мы измучились к середине дня протаптывать унтами себе дорогу. Сначала Эспин шёл впереди, а я старалась ступать по его глубоким следам, потом я сама пыталась прокладывать нам путь. Как же я устала, просто выбилась из сил, да ещё и пыжиковая рубашка под кухлянкой сильно взмокла.
Снегопад постепенно стихал. После полудня я заметила идущую нам наперерез колею от двух полозьев. Пришлось остановиться, чтобы разглядеть её.
– Какие узкие сани. У Микальгана совсем не такие, – заметила я.
– Даже для собачей нарты маловаты, – подтвердил Эспин.
Да, маловаты. Как будто проехали детские санки. И кто же их за собой тянул? Ни следов копыт, ни отпечатков собачьих лап. Только много-много следов от птичьих лапок. И тут я вспомнила:
– В Кедрачёвке одна бабушка рассказала мне легенду о пехличах. Помнишь, в первом чумовище нам тоже про них говорили.
– Это те, которые живут в чум-горе под Ледяной звездой и варят китов? – с полуулыбкой произнёс Эспин.
– А бабушка Матлинэвыт говорила, что пехличи и на островах живут в горах, ездят ночью в узких санях и запрягают их тетеревами.
– Да ладно тебе, – снисходительно глянул на меня Эспин, – это же просто сказки.
– А эти следы на снегу тогда что такое? – пришлось спросить мне.
– Просто продольные полосы и следы птичьих лап.
– А если разведать, куда ведут эти следы?
– У нас нет на этого времени, – отрезал Эспин. – По такому глубокому снегу мы даже к Верхнему Ясноморью не успеем дойти к вечеру. Давай не будем отвлекаться на всякие россказни, а просто пойдём своей дорогой.
– А если эти следы ведут обратно к горам, – не смогла не заметить я, – значит, рассказы про пехличей верны, и про чум-гору под Ледяной звездой…
– Мы не будем заниматься поисками каких-то духов, – на сей раз строго оборвал меня Эспин. – Мы идём к озеру, оно как раз должно быть где-то впереди по курсу. От него мы пройдём к другому озеру и по его берегу выйдем к Верхнему Ясноморью. Никаких пехличей, никаких сказок, понятно?
– Понятно, – буркнула я в ответ и поспешила сделать размашистый шаг через колею.
Вот ведь скептик! Откуда ему знать, кто может жить на Полуночных островах, а кто нет? Сказки… А если нет? А если здесь и вправду живут племена карликов, и возле оси мира тоже? А что, если чум-гора существует не только в сказках, но и на самом деле? Тогда нам не мешало бы выяснить, кто такие пехличи и каким путём легче всего добраться к их северным собратьям. А Эспин сразу – сказки…
Ещё один сердитый шаг вперёд, другой. И тут снег взорвался прямо под моими ногами. Шорох, брызги из снежинок, гулкое фырчанье. Я думала, что умру от разрыва сердца – так меня напугали эти звуки! А потом снежная взвесь осела, и я увидела множество белоснежных птиц, что улетали прочь от меня.
– Куропатки! Да их там штук семьдесят! – взволнованно выдал Эспин и поспешил расчехлить ружьё.
Первый выстрел, второй, но ни одна птица из удаляющейся стаи так и не упала на снег. Куропатки просто отлетели на приличное расстояние, повернули в сторону и снова сели на наст, но уже очень далеко от нас.
– Вот ведь!.. – ругнулся Эспин и с досады пнул комок снега под ногами.
– Ладно тебе, – попыталась я его утихомирить, – мы же не умрём с голоду.
– Сегодня – нет.
На этом он закинул ружьё за спину, а после спешно двинулся вперёд, не говоря ни слова.
Я понимала, Эспин расстроен из-за очередной своей неудачи. Три дня назад я попрекала его в неумении добыть нам в лесу пропитание, а сегодня он решил доказать, что охотник из него хоть куда. И ничего из этой затеи не получилось, только патроны зря потратил. Наверно, сейчас ужасно переживает. Вон, даже не стал потешаться надо мной и говорить, что возле санного следа прошлись те самые улетевшие куропатки, а не упряжные тетерева. Но нет, Эспин молчит и изо всех сил идёт вперёд.
Солнце скрылось за горным пиком, а это значит, что у нас не так много времени до наступления сумерек. Хорошо, что впереди замаячили заросли кедрача – стало быть, рядом можно устроить привал и развести жаркий костёр, а он нам точно не помешает.
Добравшись до намеченного места, мы обнаружили засыпанное снегом кострище – оно угадывалось исключительно по торчащей под наклоном жерди, куда следует подвешивать котелок. Пришлось немного поработать мисками и отгрести снег под жердью. Когда всё было готово, Эспин вооружился топором и принялся искать самые сухие кедровые лапы, что лучше всего горят в костре.
