Грустная улыбка на секунду вспыхнула на юношеском лице. Конечно, не выкинут, но совесть не позволяла оставлять счет без оплаты.

– Я приду после смены и принесу деньги.

– Хорошо, а сейчас – вали!

Михаил Федорович потрепал пшеничные кудри Савелия и толкнул тонкого «студентика» к выходу.

– До свидания, – улыбнулся Сава, и, натянув на голову капюшон, ушел.

Михаил Федорович закрыл за ним дверь на ключ и вернулся в кабинет. Черная громадина с местами выбритой шерстью лежала под капельницей, а на морде красовался намордник.

– Больше не буянил? – спросил он помощницу, что сидела рядом с перебинтованной рукой.

– Нет, с серебряным намордником не забалуешь, – криво усмехнулась она. – До вечера не очнется.

– Хорошо, можешь идти. На сегодня поставим учет, – Михаил устало потер шею и опустившись на стул, достал из ящика стола небольшую бутылку с прозрачной жидкостью. Едкий запах спирта ударил в нос. Михаил Федорович сделал глоток прямо из горлышка, и, скривишись, занюхал алкоголь рукавом халата.

– Принесла же нелегкая, – произнес он и повернулся к черному псу. – Кто же ты такой?

Савелий снова стоял на шумной кухне, нагружая поднос закусками. Несколько часов сна, которые он провел на не расправленном диване в одежде, не подарили желаемой бодрости. Над ним продолжал висеть долг перед ветклиникой и ответственность за пса, которого он подобрал. Расставляя канапе поровнее, он не переставал размышлять о том, как в крохотной однушке поместятся уже двое. Не то чтобы Савелий был счастливым обладателем нового ремонта или дорогой мебели, но представляя, какие разрушения принесет в его жизнь черная громадина, становилось не по себе. Но в то же время, если он поможет несчастному животному, то даже испорченная старая мебель, помнившая еще его бабушку в юности, станет не такой уж большой платой.

– Мирославский! Опять в облаках витаешь?! – перед Савелием с грохотом упала полная креветок тарелка.

– Простите, – засуетился Сава, подхватив на руки поднос и нырнув в шумный зал.

Громкая музыка басами била где-то в груди, когда он приблизился к одному из столиков. В вип зоне отдыхала молодежь примерно его возраста, даже не обратившая внимания на неприметного официанта, забравшего пустые стаканы и бокалы, снабдив гостей закуской.

– Эй, метнись ка за бутылкой! – на поднос к Савелию упала купюра с Хабаровском.

Савелий перевел взгляд на говорившего. Золотые часы, на шее цепь толщиной с большой палец, а глаза уже такие осоловелые, что этому парню скорее нужна была капельница с глюкозой, нежели еще одна бутылка. Но спорить было себе дороже. Ведь работал он здесь разнося напитки, а не для того, чтобы читать мораль.

– Что хотите? – попытался перекричать шум Сава, но его уже никто не слушал. Пришлось взять немного смятую купюру и спуститься в бар.

– О, Савочка пожаловал! – ему улыбнулась барменша с бритыми висками. – Как дела?

– Неплохо, – улыбнулся Савелий, протянув Варваре оплату. – Дай бутылку виски.

– Тебе подороже или дешевле?

– Мне, чтобы они налакались и больше не лезли ко мне с заказами, – с недовольством ответил Сава.

– Ну и ворчун ты сегодня, – рассмеялась Варя, прихватив с полки непочатую бутылку. – Джека?

Савелий кивнул. В голове начало неприятно постукивать, что было совершенно некстати. Он молча взял бутылку и вернулся к расшумевшейся компании.

Часы смены будто тянулись бесконечно долго. Савелий метался между столами, приносил и уносил бесчисленное количество напитков и закусок к ним. Но даже эту смену было сложно сравнить с теми ночами, когда кто-то решал распускать руки. Поэтому, когда заведение начало пустеть с приближением утра, ему удалось отпроситься пораньше и едва ли не бегом помчаться в клинику.

– Пожаловал-таки, – вместо приветствия, произнес Михаил Федорович, когда Савелий позвонил в закрытую дверь.

– Здравствуйте, – Савелий юркнул с утреннего мороза внутрь, пританцовывая, чтобы хоть как-то согреть заледеневшие ноги.

– Что, замерз, цуцык? – хмыкнул ветеринар и махнул рукой, чтобы Сава следовал за ним.

– Да нет, все в порядке, – шмыгнул носом Савелий.

Вместо ожидаемой комнаты с клетками, где время от времени оставались животные, Михаил Федорович повел Савелия в кабинет. Он не успел спросить, в чем дело, когда увидел по прежнему лежавшего на столе черного пса.

– Почему он здесь? – удивленно воскликнул Сава, приблизившись к животному.

– Потому что рядом с этой зверюгой остальные сходят с ума. А у меня там еле живые старички и беременная сука.

Ветеринар тяжело опустился на стул, предоставляя Савелию возможность как следует рассмотреть пса. Растерянный Сава потоптался на месте, но все же приблизился.

– Привет, здоровяк, – поприветствовал он животное.

Пес не отреагировал.

– Он не приходил в себя?

– Нет, но состояние стабильно. Во сне он быстрее восстановится.

– Понятно, – Савелий положил ладонь между большими черными ушами и погладил зверюгу.

– Ты только намордник не снимай, – ветеринар взял со стола потрепанную пачку сигарет и поднялся с места.

– Ладно, – Савелий не стал спрашивать, зачем. Конечно, у него и сейчас коленки подрагивали, когда пес был без сознания. А уж что будет, когда они останутся вдвоем? – Я принес половину оплаты.

Савелий достал из кармана несколько купюр, заработанных за вечер, и добавил к ним часть сэкономленных денег.

– Завязывал бы уже с этим, – недовольно буркнул ветиринар, но взял предложенные деньги. – Все, свидание окончено.

Михаил Федорович развернул Савелия за плечо и подтолкнул в сторону выхода.

– Пошли, мне еще покурить надо.

– Угу, – Сава напоследок оглянулся на пса и ему показалось, что тот дернул лапой. Возможно, всего лишь привиделось и не имя причин задерживаться дольше, он последовал за ветеринаром.

Влад услышал рядом с собой негромкие голоса. Он попытался прислушаться, но тело словно не желало ему подчиняться. Он не мог пошевелить рукой или ногой, не смог издать ни звука, вынужденный только лежать, будто беспомощный щенок.

Внезапно на голову легла чья-то ледяная ладонь и волк приготовился к чему угодно, но только не к тому, что его ласково погладят. Запах холода и чего-то пряно-сладкого добавился к ощущениям, возвращавшимся чудовищно медленно. Волк дернулся, пытаясь вдохнуть поглубже, запомнить аромат, но сдвинуться с места не удалось и даже этот порыв отнял у него все силы. Он снова начал проваливаться во мрак.

Будильник противно запищал, заставив Савелия проснуться. Он перевернулся с живота на спину и уставился в посеревший от времени потолок. Сегодня, в выходной день, ему предстояло подготовить квартиру к появлению в ней собаки и забрать нового соседа из ветклиники.

– Боже, я просто идиот, – рассмеялся Савелий, поднявшись с разложенного дивана. Он прошлепал босиком в ванную, представляя, как они вместе с псом в конечном счете пойдут по миру, если он потеряет работу.

Наскоро умывшись холодной водой, он добрался до кухни и поставил на плиту чайник. На одной из полок нашлась старая жестяная банка из-под кофе, в которой Савелий держал свои кровные. Отложив несколько тысяч на корм, он выпил горячий чай, закусил его бутербродом, и начал собираться.

Второе пробуждение Владислава было сродни самому сильному похмелью. Волк попробовал пошевелить ушами, и открыл глаза, которые тут же резануло от яркого света. Чудовищная ломота во всем теле могла свидетельствовать лишь о том, что он был по-прежнему жив.

– Проклятие, – выругался он, но наружу вырвалось только негромкое поскуливание.

– О, проснулся наконец-то, – прозвучал грубый голос неподалеку.

Влад попробовал подняться на лапы, но те разъехались в стороны, а в груди вспыхнула острая боль.