Марк заходит в салон через полчаса. Я всё это время смотрела в окно, чтобы хоть как-то отвлечься, наблюдала за предполетной суетой и высматривала стеклянное здание аэропорта. Но я сразу напрягаюсь, как только слышу услужливый голос стюардессы.

Я поднимаю глаза и вижу, как Марк неровной походкой направляется к креслу. Он один, без багажа и в ужасном настроении. Я понимаю, что он чертовски пьян, и сжимаю подлокотники до боли в пальцах. Это плохо, это очень плохо… Мне бы с трезвым Марком справиться, а что делать с ним, когда он не контролирует свои поступки и смотрит мутным взглядом?

Он падает в кресло и грубо отмахивается от стюардессы, которая заводит стандартную речь о том, что готова помочь с любой просьбой. Ему не до нее. Он ослабляет воротник черной рубашки, едва не вырывая его с мясом, и отшвыривает прочь галстук. Пиджака на нем нет, а рукава закатаны так высоко, что я вижу как играют мускулы под загорелой кожей.

– Привет, Мира, – он ловит мой напряженный взгляд и сухо улыбается, обнажая белые идеальные зубы. – Ты очень далеко сидишь.

Он недвусмысленно похлопывает по сиденью рядом с собой.

– Привет, Марк, – я отвечаю ему, но остаюсь на своем месте.

– Черт, зря я тебе напомнил, что ты была непослушной девочкой раньше.

Он не отрывает взгляда от меня. Мне даже кажется, что вокруг больше ничего нет. Только я в целом мире. Марк рассматривает мое лицо, потом уводит взгляд ниже и оценивает фигурку, которую я спрятала под свободной туникой и штанами для тренировки. Я оделась максимально асексуально, не притронулась к косметике и собралась волосы в высокий пучок. Мне не идет такая прическа, я выгляжу с ней, как холодная стерва, которая только что сломала каблук, зацепившись за крышку водостока.

Марк видит, что я не старалась впечатлить его, но ему откровенно плевать. Он встает со своего места и идет ко мне.

– В частных рейсах не нужно пристегиваться, – произносит он, подходя к креслу напротив меня. – Когда-нибудь летала на частном самолете?

Я качаю головой.

– Ты слишком рано рассталась с Расом, он не успел покатать тебя.

Самолет начинает рулежку и Марка бросает вперед. Он плохо держится на ногах и едва не падает, мне приходится протянуть ладонь и удержать его на месте.

Хотя зачем? Что со мной?

Я смотрю на свою ладонь, которой сжимаю его локоть, и не понимаю, какого черта помогаю ему. Словно сработал потаенный глубоко-глубоко рефлекс… Марк тоже выглядит озадаченным, он опускает серые глаза на мои тонкие пальцы и усмехается.

– Я в порядке, красотка, – бросает он. – Не беспокойся за меня.

Я поспешно одергиваю руку, а Марк садится в кресло напротив. Я смотрю в иллюминатор и стараюсь прийти в себя. Марк же достает запечатанную пачку, выбивает из нее сигарету и закуривает. Так проходит пару минут, он курит и смотрит на меня, а я слежу за тем, как самолет набирает ход и готовится оторваться от земли.

Когда мы взлетаем, внутри меня будто что-то обрывается. Мы поднимаемся выше и выше, а я с каждой секундой острее чувствую, что под моими ногами больше нет твердой почвы. Я в чужих руках и плохо понимаю, что ждет меня впереди.

– Я ночью позвонил Расу, – говорит Марк после глубокой затяжки. – Нашел его телефон через одного знакомого и позвонил.

Я поворачиваюсь к Марку и смотрю на его волевое лицо.

– Зачем? В чем твоя игра, Марк? Почему тебе так важно собрать нас снова вместе?

– Разве это не весело?

– Нет, у слова “веселье” совсем другое значение.

– Ты не дослушала меня. Я рассказал Расу, что ты со мной. Не переживай, я не стал придумывать нам страстный роман, ты все равно не смогла бы изобразить чувства ко мне. Ты смотришь на меня как последнего ублюдка, – он указывает пальцем на меня. – Как сейчас. Смесь отвращения и злости.

– Ты сам постарался. Я не могу смотреть на тебя по-другому.

– Вот и отлично, смотри так, мне в кайф. Ты секси, когда злишься. Когда кривишься особенно, твой ротик хочется распахнуть пошире и насадить на член. Может, тогда начнешь улыбаться.

Он наклоняется ко мне и обхватывает мой локоть. Я не успеваю ничего сделать, как он резко дергает меня и усаживает к себе на колени. Сразу же тесно обнимает, перехватывая руки, и заставляет подвинуться так, чтобы моя попка оказалась точно на его ширинке.

– Не елозь, если не готова поработать ртом.

– Ты пьян, Марк, тебя несет…

– Я сказал Расу, что братец пустил тебя по миру. Сказал правду, что тебе отчаянно нужны деньги и что ты согласилась скрасить мою поездку своим телом.

Боже, что…

– Он секунд тридцать молчал в трубку, переваривал, – Марк обхватывает мой подбородок сильными пальцами и вынуждает запрокинуть голову. – Наверное, не мог поверить, что его ангел так низко пал. Знаешь, что он спросил, когда пришел в себя?

– Я не хочу знать.

– Он спросил “сколько”? Сколько ты стоишь?

После приземления самолета нас ждет темно-серый внедорожник с начищенными металлическими вставками. Марк для разнообразия включает галантного ухажера и пропускает меня вперед, подает ладонь и отгоняет водителя прочь. Он сам открывает мне дверцу и даже улыбается спокойной улыбкой. Без второго дна, мерзкой усмешки и хозяйского оскала. Он протрезвел за время полета, заснув в кресле напротив меня. Я выдохнула полной грудью, когда увидела, как он прикрыл глаза, а потом чуть сполз по спинке и задышал глубокими протяжными отрезками.

– В отель, – Марк бросает водителю и нажимает на кнопку, опуская шторку, которая отрезает нас от передних сидений.

В салоне сразу становится тесно. Марк сидит у противоположной двери и между нашими телами достаточно расстояния, но я нервно сглатываю. В самолете все-таки было просторнее.

– Помнишь то красное платье? – кожаная обивка скрипит, когда мужчина разворачивается ко мне. – На тонких бретельках и с вырезом… вот тут.

Он заносит массивную ладонь и указывает на мое бедро. Не дотрагивается, а лишь проводит строгую линию по воздуху. Я киваю и вспоминаю то самое красное платье. Я была в нем на вечеринке, которую родители Раса разрешили устроить ему прямо дома, отдав толпе малолеток огромный особняк с бассейном.

Я запоздало ловлю на своих губах улыбку, ненадолго провалившись в счастливые мгновения с головой. Рас подхватил меня на руки посреди гостиной и кружил, кружил, кружил, словно вокруг больше никого не было. Он так откровенно целовал меня, из-за чего заставлял смущаться и краснеть первое время, но потом он заразил мое воспитание своим невозможным сексуальным обаянием и я научилась забывать, есть ли чужие глаза рядом. Он самым банальным образом вскружил мне голову, но и сам выглядел безумно влюбленным. Рас так смотрел на меня, что я чувствовала себя самой красивой и крутой девушкой на всем свете.

Счастливым билетом для любого парня, черт возьми.

– Найди такое же, – грубый голос Марка возвращает меня в сегодняшний день. – Сегодня будет небольшая вечеринка для своих, и я хочу, чтобы ты была в красном.

– Мне больше не идет красный.

– Кто тебе сказал такую глупость?

– Зеркало.

Я поворачиваю голову, устав прятать глаза, и смотрю на Марка. Я, пожалуй, впервые после разлуки вижу его как есть. В том номере казино было слишком темно, да и во мне боролся шок со страхом, чтобы разглядеть хоть что-то как следует. В самолете он был пьян.

А теперь?

Марк такой?

С легкой полуулыбкой – полуоскалом, расслабленной позой и холодноватым огоньком в серых глазах. Он производит впечатление уставшего от жизни миллиардера. Но не потерявшего хватку, в его глазах ярче всего горит сила. Я чувствую ее и поэтому боюсь задерживаться на его красивом лице долго. Начинаю рассматривать воротник или вовсе жилистые кисти. Мне не нравится, что я подспудно проигрываю ему, ощущаю себя маленькой девочкой рядом с хищником, у которого не осталось ничего святого, но и изменить это не могу.

– Тогда я выберу сам, – заключает он. – Ты стала еще красивее, Мира, сочнее…