– По-твоему, это смешно? – при всем его умении не повышать голоса, голосом он мог убивать. Это точно. Потому что в одном коротком вопросе сейчас смешались обещание пыток, драконья кара и смертный приговор.

– По-моему, вообще нет, – вытащив остатки самообладания из пяток, ответила я. – Мы с лучшей подругой поехали фотографироваться…

– Фотографироваться?

– Неважно. Мы были вместе, когда посреди лета стало очень холодно, а потом в меня ударила черная молния, я провалилась в черное озеро и оказалась здесь. То есть в Ленор Ларо. – Валентайн молчал, превратившись в изваяние. Настолько жуткое, что я решила добавить: – Вы хотели правду, я ее рассказала. Другой у меня нет.

Его близость меня нервировала. Настолько, что я готова была стечь по стеночке, просочиться вниз и медленно отползать в сторону двери. Останавливало меня только то, что для этого придется сползать почти по нему – Валентайн Альгор стоял в миллиметрах от меня, и ворот его расстегнутой рубашки касался моей щеки. Поскольку его молчание нервировало еще сильнее его близости, я решила добавить:

– Теперь вы понимаете, почему я интересовалась межмировыми перемещениями?

Ладно, со стороны мой рассказ звучал как бред, и я уже готовилась к комментариям, от которых кровь превратится в лед, а сердце – в миниатюру «оно сгубило Титаник», но он неожиданно ответил.

Валентайн Альгор, к счастью, а не Титаник.

– Я тебе верю.

И на том спасибо.

– Но у меня для тебя плохие новости, не-Ленор.

– А можно начать с хороших?

– Можно. Ты жива, и это само по себе большой плюс.

Вот тут даже спорить не буду.

– Тогда плохие – это…

– Вернуться назад ты не сможешь. Точнее, сможешь. Но это тебя убьет.

 Что?! Нет! Быть такого не может!

– Я же как-то здесь оказалась! – воскликнула я. – Если откуда-то прийти, то туда можно прийти обратно. Дверь же есть?

– Дверей между мирами не существует. То, что произошло с тобой – древний, очень опасный и запрещенный ритуал переноса души.

– Что значит переноса души? – я как никогда была близка к панике. – А что с моим телом?

– В своем мире ты либо мертва, либо – что наиболее вероятно – исчезла, потому что тело не способно пережить удар такой концентрации темной магии. Что касается того, где ты находишься сейчас, – его пальцы коснулись почему-то груди Ленор на уровне сердца, – это сердце тоже должно было остановиться, чтобы ты смогла оказаться здесь.

Я сейчас заору. Или упаду в обморок. Или заору и упаду в обморок, и все одновременно. По крайней мере, чувства были именно такие. Что касается мыслей, они метались, как загнанные звери – из угла в угол, и нигде не могли остановиться.

– А Соня?! – вырвалось у меня.

– Соня?

– Моя подруга! Она была рядом со мной, когда в нас ударила эта молния, но я ее оттолкнула, и…

– Хм.

Это было все, что произнес Валентайн, но произнес как-то очень многозначительно. Мне быстро расхотелось продолжать, хотя по сути, я все еще не могла справиться с чувствами и смотрела на него так, будто ждала, что сейчас он скажет: «Я пошутил. Пойдем отправим тебя обратно, но сначала вместе надо всем посмеемся».

Я не могу вернуться обратно? Меня распылило на атомы? Ленор была мертва?!

А Соня?

– Что с ней? Мы можем это узнать?! – если до этого я еще могла связно мыслить, то сейчас нет. – Мы должны это узнать! Помоги мне!

– Хм, – повторил Валентайн. Заклинило его, что ли?! Я уже собиралась об этом спросить, когда поняла, что он смотрит куда-то в район моей груди. Или своей. Повторила его взгляд и обнаружила свои пальцы на его рубашке – сжатые так, что она только чудом не приказала долго жить. Учитывая, что я при этом еще и касалась его груди…

Руки я отдернула так, что меня качнуло назад. Было бы куда качать.

Наверное, врезалась бы затылком до искр из глаз, но там каким-то образом оказалась ладонь Валентайна. Из-за этого мы стали еще ближе, не будь он таким высоким – лицом к лицу, а так я смотрела на его подбородок и почему-то боялась поднять глаза. Сейчас я как никогда была близка к тому, чтобы сказать или сделать что-то не то, но вместо этого просто попросила:

– Отпустите меня.

Как ни странно, он отпустил. Даже отступил на несколько шагов, позволяя пройти.

Если бы я еще знала, куда идти.

– Соня, – повторила я. – Я хочу знать, что с ней.

Голос свой (ну, или не свой) я не узнала. Он был каким-то невероятно низким, глухим и отчаянным.

– Про Соню я уже понял, – неожиданно произнес он.

– Ты мне поможешь?

Я сама перешла на ты, но мне было все равно. Мне вообще вдруг стало все равно все, начиная от того, что он потребует за свою помощь, и заканчивая тем, что будет потом. Все, что я хотела узнать – это что произошло с Соней.

Я ведь ее оттолкнула. Она успела уйти от молнии, правда?

– Не-Ленор. Открой глаза.

Только после этого я поняла, что стою, зажмурившись и сжав кулаки. А перед глазами – лицо Сони, которая улыбается и держит в руках свою первую зеркалку. Глаза я все-таки открыла и обнаружила перед собой Валентайна, который неведомо когда успел застегнуть рубашку. Жилет так и остался расстегнутым.

Сама не знаю, почему я вообще отметила этот факт.

– Я могу это сделать. Могу попытаться найти твою подругу между мирами, но для этого мне понадобишься ты, а темная магия – не то, что приятно видеть и тем более чувствовать.

Я усмехнулась.

– С каких это пор тебя волнуют мои чувства?

Серебро во взгляде стало холодным.

– В Академии есть два места, где можно использовать темную магию. Это мой кабинет и лекционная аудитория, где я буду о ней рассказывать. Поэтому – завтра у меня в кабинете.

– Сегодня нельзя?

– Нельзя. К такому нужно готовиться.

Я открыла было рот, но он меня перебил:

– Твоих вопросов было достаточно. Что это такое? – мне указали на кольцо Драгона, о котором я напрочь успела забыть. Поразительно, в какие игры играет сознание, когда неважным становится все, кроме одной-единственной мысли.

Я пожала плечами.

– Подарок Люциана Драгона.

– С чего бы тебе становиться его невестой?

Я чуть не брякнула правду, но вовремя прикусила язык. Потому что несмотря на все, вряд ли за прикрытие по поводу магической дуэли погладят по голове даже его драконье высочество. И если своими тайнами я могла распоряжаться по своему усмотрению, то чужими – вряд ли. В том числе и той, почему мне «сделали предложение» на самом деле.

– Это Ленор, – сказала я. – Она согласилась.

Ленор уже без разницы. Она умерла. А ее место заняла я.

Навсегда.

От этого волосы зашевелились в попытке встать дыбом безо всякой магии.

– Превосходно. Значит, ты откажешься.

– Что?!

– Ты хочешь моей поддержки, не-Ленор? – глаза его по-прежнему были холодными, но теперь еще и в голос добавилось застывшего во льдах металла. – Значит, вернешь кольцо. Ты будешь только моей. 

Да что. Она. Себе. Позволяет?!

Этим вопросом можно было задаваться вечно, равно как и другим – какого Лозантира он все это терпит? Ни одна девица не могла заставить его чувствовать то, что он сейчас чувствовал по милости этой выскочки!

Ленор Ларо.

Лозантирово имя словно въелось в память, в желание его повторять, под кожу – как заклятие темного, избавиться от которого можно только с частью души. Это заставляло снова и снова сжимать кулаки, это, а еще – взгляд Альгора.

Как он на нее смотрел!

Да он ее разве что не раздел прямо там, на площади, и надо быть полнейшей идиоткой, чтобы этого не видеть и не замечать. На щеке до сих пор горела пощечина – воспоминание о ней, сам след уже сошел, а в груди – пламенем, от которого становилось трудно дышать – желание вцепиться темному в горло. Бессознательное, дикое, почти неконтролируемое.

Люциан действительно готов был это сделать, и, если бы Альгор не убрался с его глаз… при воспоминании о нем пламя полыхнуло ярче, и он сжал зубы.