Руки Сибиллы задрожали, и она вновь брызнула воды в лицо, пытаясь прийти в себя. Говорила это Анна или бушующее в ней зло? Поможет сестре или обречет ее этим на вечные мучения? Сибилла не знала ответы на эти вопросы, а от того каждый день испуганно вглядывалась в лицо Гилберта, боясь прочитать весть о грядущей казни.
— Не оборачивайся, — знакомый голос за спиной прозвучал глухо, едва слышно, но Сибилла все равно вздрогнула от неожиданности, — ты боишься?
— Нет, — тут же активно замотала головой Сибилла, — просто Норман, когда бредил, — она запнулась, потупив взор, — почему ты всегда просишь не оборачиваться?
— Мне требуется время на усмирение некоторых проявлений силы после материализации, — расплывчато ответила Анна, — так безопаснее, просто поверь.
Сибилла медленно выдохнула, прислушиваясь к тишине. Она непроизвольно ждала скрипа половиц или шуршания крыльев. Даже запаха гари. Но ничего этого не было.
Анны не было в комнате, лишь ее дух. Видимо ее сестра делала так и раньше, чтобы не покидая одного места оказаться в другом. Границы силы Анны сейчас оставались для Сиби непостижимы.
Анна медленно подхватила старый гребень, аккуратно касаясь его зубчиками волос Сибиллы. Рыжие пряди поддавались охотно, рассыпаясь огненным водопадом под мерными движениями руки Анны. Сибилла сидела тихо, закрыв глаза и не шевелясь. Что-то очень волшебное было в этом моменте.
Анна пела. Едва слышно, больше в голове Сибиллы, чем на самом деле, но тонкая мелодия, что в детстве укладывала Сибиллу спать, тянулась печальной нитью, возвращая сестер в самое счастливое время их жизни. Глаза Сибилла отчаянно щипало, а в груди застрял тугой ком.
Анна была здесь. Не тьма, не зло, не ведьма. Анна. Старшая сестра, которая была рядом тогда, когда никого не было. Сибилла вспомнила мелодию, что слышала уже тогда, когда родителей не стало. Как она могла так ошибаться? Анна никогда не покидала ее, просто Сибилл ее не слышала. Незримым призраком, Анна приходила снова и снова в их дом.
— Почему ты не сбежишь? — осипшим голосом прошептала Сибилла едва слышно, — Ты же можешь.
— Могу, — ответила Анна, осторожно проводя пальцами по рассыпавшимся по плечам волосам Сибиллы, — но это не то, чего от меня ждут, Сиби. На самом деле мы так мало знаем об этом Мире, — улыбнулась Анна, а Сибилла шмыгнула носом, — когда всех нас уже не будет, люди узнаю о движении планет вокруг Солнца, о других скоплениях звезд, о бесконечности Вселенной и это только в ближайшие сто лет.
— Ты все выдумываешь, — как в детстве, надула губы Сибилла, а Анна улыбнулась.
— Может и выдумываю, а может и нет.
— Ну, так нечестно, ты всегда так делаешь! — дернулась Сибилла, а Анна шутливо хлопнула ту по плечу гребешком, — Еще скажи, что все станут, как ты.
Анна напряглась, а гребешок вылетел из ее рук на пол. Приближение инквизитора Анна чувствовала очень хорошо — Гилберт был где-то поблизости с домом. Время утекало стремительно, хотя само по себе это выражение казалось Анне издевкой.
Она все еще не нашла. Искала, перебирала года, страны, людей, словно страницы огромной книги, звала каждый день, но не могла найти в долине будущего собственный след.
Потянуть же за связывающую их нить тьмы было опасно. Облизнув губы, Анна сжала плечи Сибиллы, разворачивая ту к себе лицом.
— Ты знаешь, что это я, — сказала Анна, смело глядя в глаза Сибиллы, — наберись мужества и выполни мою последнюю просьбу. Завтра Гилберта не должно быть вместе с ними, камень должен лежать на тропинке, а твоя рука станет той, что зажжет огонь. Все будет готово, палач не помешает тебе. Никто не помешает. Я не применяю на тебе силу рискуя будущим, потому что знаю, что могу на тебя рассчитывать. Я никогда не заставлю тебя сделать что-то против своей воли — я просто прошу. Это необходимо, Сиби. По другому нельзя.
В темноте комнаты под неуверенным пламенем свечи Сибилла увидела то, чего не могла разглядеть раньше. То, чего Анна не стала прятать от нее. Блестящие дорожки слез тихо ползли по щекам Анны, оседая на остром подбородке. Неприкрытый ничем страх светился в нефритовых глазах. Страхи надежда.
Сибилла верила каждому ее слову.
— Почему ты это делаешь? — Сибилла сжала пальцы сестра, а та порывисто обняла ее.
Анна уже растворилась в воздухе в своем беззвучном прощании, а Сибила все еще слышала ее голос:
— Потому что я не зло.
Наши дни
— И что мы станем делать без седьмого? — спросил Веня, перекрикивая ветер, — Мы же даже не догадываемся, какую роль он играл!
— Просто доведем ведьму до костра, а там палач все сделает! — ответил Платон, а Денис отрицательно помотал головой.
— Каждая деталь была важна, а тут мы вдруг решили, что нет значения, шестеро нас или семеро? Нет, это похоже на самоубийство, — сказал Денис, а Анастасия с секретаршей переглянулись.
— Но и ничего не делать тоже нельзя, — осторожно заметил друг Дениса, поддерживая молчаливых девушек.
И здесь я был с ним согласен. Мы не можем просто смотреть на апокалипсис, теряя время.
Анна дважды не дала досмотреть мне это до конца. Почему? Эта мысль не давала покоя так же, как и ее отчаянная просьба найти убийцу.
Что мы должны были изменить там? Спасти ведьму или сжечь ее? Почему мне казалось, что у седьмого были все эти ответы?
“Не верь тому, что видишь”.
Или не было никакого седьмого? Но как тогда? Голова пухла, а непрекращающаяся ругань мешала сосредоточиться.
Я точно уже находил ответ. Это ощущение жило во мне прочно с момента, как я направился искать камень. Не зря внутри было так спокойно.
— Марк, ну что ты молчишь? — встревоженно спросила Ирина, заламывая нервно покусанные пальцы, — Мы будем что-то делать или нет?
Я замер, медленно оглядывая всех присутствующих в комнате и чувствуя, как ладони покрывает тонкий слой липкого пота.
Человек, который объединяет их всех. Анну и их всех.
Я знал Иру долгие годы, а ее парня Платона видел задолго до знакомства с Анной.
В баре, где работал Денис и его друг я бывал регулярно, а Анастасия была моей пациенткой.
С Веней именно я пересекся первым, а его секретарша еще до того самого погружения в прошлое стала последней, с кем я увиделся.
“Я убил тебя?”
“В некотором смысле. Плохо стараешься”.
Вот, что мы должны были изменить. Когда-то давно ведьма заперла себя на долгие века дожидаться собственного перерождения. Момента, когда айсберг снова обратиться водой. Потому что в тот день и в том веке не могла сделать нечто необходимое. Поэтому ведьма напустила иллюзию — мы из будущего должны были видеть, что инквизиторов семь, хотя в прошлом их было шесть. Она подготовила какой-то ритуал еще тогда, нарушив в нем лишь одну часть — человека, убившего ее.
Мы должны были изменить сейчас, когда она готова, личность ее убийцы.
“Найди убийцу”.
Я не должен был искать того, кто сделал это в прошлом. Сейчас было логически понятно, что судя по всему именно Ирина была тем убийцей из прошлого, так как в число инквизиторов и на роль седьмого она не подходила.
Я должен был найти того, кто убьет ведьму теперь, когда у нее все готово.
“Я убил тебя?”
“В некотором смысле. Плохо стараешься”.
“Человек, который объединяет их всех”.
Я смотрел на мирно лежащее тело Анны и чувствовал, как внутри что-то словно обрастает льдом. Я был врачом. Делом всей моей жизни было спасение людей. Что-то внутри меня невозратимо сломалось, когда я сказал:
— Приготовьтесь, — я сжал камень, чтобы тот не выскользнул из мокрой ладони, и закрыл глаза, — я — седьмой.
Я не убивал ее в прошлом. Это было очевидно. Пазл сложился, а в голове зашумело, от резкого выхода из тела. Не было времени на эмоции. Я просто должен сделать то, что не завершил в прошлой жизни.
