Номер не определился. В наше время это воспринимается как вызов, более того, многие рекомендуют подобные звонки категорически отсекать. Поставить фильтр на неопределяемые номера и жить спокойно. Наверное, правильно, так и надо. Но я так не могу. Не привык.
– Добрый день, слушаю вас, – сказал я неизвестному пока абоненту.
– Привет, я это, – Из смартфона послышался молодой звонкий девичий голос. – Как дела? Как жизнь?
Если верить голосу, звонила Арина. Питерская приятельница. Была она по специальности ведьмой, и ведьмой весьма успешной – с устоявшейся клиентурой и неплохим доходом. Других таких ведьм я просто не встречал. Не доводилось.
– Дела как сажа бела, – мрачно пробурчал я. – Привет.
– Ты, дружок, не груби мне и не хами, а то вот рассержусь. Помнится, должок за тобой.
Должок действительно у меня перед ней имелся. Причём не денежный, а сугубо нравственный. Такой, что до смерти не расплатишься[7]. Ну, это тогда так понималось и выглядело. Разные истории с каким-нибудь долгом сделались для меня чем-то вроде любимого вида спорта. Всякий раз повторяется примерно одно и то же: вечно кому-то должен я, но почему-то никто не должен мне.
– А у меня всегда перед кем-нибудь должок. Случилось что-нибудь страшное?
– Может случиться.
– Нечто серьёзное? – спросил я, краем сознания надеясь, что обойдётся и дело у Арины окажется пустяковым, а я отделаюсь лёгким испугом и потерей бдительности. Но самообман – плохое занятие. Непродуктивное.
– Это как посмотреть на серьёзность. Придётся тебе перевозчиком поработать. Помнишь, кино такое было с Джейсоном Стейтемом в главной роли?
– Перевозчиком? – испугался я.
Перевозчиком работать не хотелось. Вообще-то я консерватор, каких мало. Мизантроп и циник. Говорят, это вредно для кармы, но такого нехорошего меня не переделать. Не люблю менять своё окружение, не желаю подстраиваться под чужой характер, а нарушать свой образ жизни терпеть не могу. Поэтому к любым свежим сообщениям, телефонным звонкам и неожиданным письмам отношусь с большим подозрением. Короче, идея питерской приятельницы крайне не понравилась.
– Никогда не был извозчиком, – продолжал я, ещё на что-то надеясь. – Специализация не та. Здесь профессиональная подготовка и особое мастерство требуются. Занятие трудное и для меня незнакомое.
– Вот в процессе и познакомишься, – категорически заявила Арина. – Девушку одну к моей бабушке доставить надо.
Вот тут почувствовал я, всей кожей, всеми нервами почувствовал, что опять влезаю в липкое вонючее болото. В трясину какую-то влезаю, из которой потом выбираться придётся долго, больно и мучительно. Начну сыпать последними словами, ругать всё на свете и оскорблять случайных прохожих. Буду на чём свет стоит проклинать эту знакомую, из-за которой всегда встреваю в чужие дела, себя костерить стану за трусость свою, мягкотелость и неумение отказывать. Поэтому собрал остатки воли в кулак и выдал:
– Нет, так дело не пойдёт. Я отказываюсь. Не умею я мочить бандитов, перепрыгивать на автомобиле из одного здания в другое тоже не умею, не хочу становиться мишенью для убийцы, да и попадать в тюрьму тоже не хочу. Поэтому перевозчиком работать не буду, поскольку не хочу.
– Никто не хочет, – не отступала Арина. – Но если ты привезёшь к бабушке…
– Минуточку… Насколько помню, твоя бабушка проживает на севере Финляндии, а у меня визы нет.
– Нет, это… – Aрина замялась. – Это не та бабушка. Она… ну-у-у… другая бабушка. Как бы тебе попроще объяснить… Короче, не совсем она мне бабушка. Вернее, совсем не бабушка. Скорее, прабабушка. А может, и прапрабабушка. Хозяйка нашей учебной базы в тех краях. Я тебе её адрес скину.
– Погоди-погоди… – задёргался я. – Эта девушка сама не может приехать к твоей бабушке-прапрабабушке, которая не совсем бабушка?
– Нет, не может. Ну-у-у… Ты не понимаешь. Бабушка в Подмосковье, а девушка в Петербурге. Надо её на базу доставить. Там дорога трудная, искушения разные, мало ли что может с молодой девчонкой по пути случиться. Помоги, а? Ну не будь гадом! На вокзале встретишь, до места довезёшь, и всё. Свободен.
Наверняка Aрина считала меня тряпкой, поэтому вертела как хотела. Да тут, собственно, и сомнений никаких.
– Так, а в чём будет мой интерес? – спросил я, чтобы хоть как-то оправдаться в собственных глазах.
– Сугубо материальный. Я списываю твой долг, это основное. А в качестве бонуса за бензин, дорожные расходы и моральные терзания причитаться тебе будет…
Тут она озвучила очень приятную сумму в европейских дензнаках.
– Предположим, я согласен, – малодушно уступил я.
– Вот и молодец. Считай, мы с тобой будем в расчёте. Никаких долгов между нами не останется. Если всё сделаешь, конечно. Сама бы справилась, но из города уезжать не могу, ты знаешь. Всё, сообщение тебе отправила, лови, короче. Встретишь её на Санкт-Петербургском вокзале в главном зале возле памятника Ленину.
– На каком-каком вокзале?
– Ну-у-у… У вас, в Москве.
– Это, наверное, Ленинградский вокзал. Как хоть выглядит?
– Что? Вокзал или памятник Ленину? Ну, там такая большая лысая голова из белого мрамора на гранитном столбе квадратного сечения…
Ага, как мы раньше говорили, «у Черепа». Кстати, никакого памятника Ленину на Ленинградском вокзале давно нет. Убрали его при реконструкции, чтобы излишнюю толчею не создавал. Похоже, подруга моя этого не знала.
– Да нет, – перебил я, – девушка как выглядит?
– А! – засмеялась Арина. – Это приметная личность. Как увидишь, ни с кем не перепутаешь, уверяю тебя. На всякий случай твой номер ей дам. Ты не против? Если заблудится, позвонит. Но это вряд ли.
– Так для чего она вообще туда едет, если не секрет?
– Не секрет. На практику. Это моя любимая магистрантка. Она пошла получать дополнительное образование после бакалавриата.
– Ты шутишь?
– С чего бы? – удивилась ведьма.
– На практику в августе?
– Да у нас в некоторых группах и не такое бывает. В сентябре каникулы.
– Но всё-таки я могу отказаться? – сделал я последнюю попытку.
– Нет, поэтому разговоры об «отказаться» больше не начинай.
– Хорошо, но… – Я хотел уточнить ещё пару моментов, но не успел: связь оборвалась.
Aрина отключилась, и почти сразу раздался сигнал принятого сообщения: «Встретить: поезд no. 159а в 10:16, 05.08. Ленинградский вокзал. Доставить в тот же день: дер. Дубовье, дом 1. Координаты…»
Копипастом я вбил присланные координаты в яндексовскую карту, и в глубине соседней области возникла жирная красная запятая. О как. Ничего себе Подмосковье! Но если смотреть широко, то можно и так сказать. Вообще-то из Твери туда было бы проще доехать. И ближе. Но почему-то моя питерская подруга выбрала для своей ученицы более длинный и дорогой путь. Послезавтра, значит. Всё чётко, внятно и понятно, не отказаться и ничего не изменить. Чувствую, намучаюсь я с этим поручением, да и с адресом тоже наплачусь. Дыра какая-нибудь. Видимо, глухая деревня, которой на карте нет. Угораздило кого-то там практику проходить. С другой стороны, поездка показалась удачным поводом развеяться и отвлечься от фантастических событий последних двух месяцев. Месяцев, которых я почти не помню.
Отмеченная точка оказалась чуть ли не в самой середине обширного лесного массива. На космоснимках (да и на схеме) ничего, кроме деревьев, не просматривалось. Я щёлкнул правой кнопкой мыши и нажал на вопрос: «Что здесь?» – «Здесь» оказалось только Ольгино-Девичьевское сельское поселение, охватывающее огромную территорию, большей частью занятую лесными угодьями. Карта скупо поясняла: «Муниципальное образование в Волковском районе. Образовано в 2005 году, включает в себя территорию Ольгино-Девичьевского сельского округа, на которой находятся двадцать два населённых пункта». Туда попадало само село Ольгино-Девичье, ещё два десятка сёл и деревень, но в основном лес. С юга и востока всё ограничивалось водохранилищем. При более внимательном изучении выяснилось, что «дер. Дубовье» состояла всего из одного жилого дома, где, согласно прописке, обитал один-единственный житель.
