— Она пришла в себя, капитан.

 — Вот как… — моя рука вдруг перестала писать, застыв в воздухе над листом. Кажется, это второй раз в жизни, когда я действительно не имел и малейшего понятия о том, что мне следует сделать в следующую секунду. Как поступить? Что я должен? Волноваться о ней? Радоваться? Скорее бежать в её палату? Срочно оповестить её брата о её выздоровлении? Просто сидеть на месте? Что?

— Она спрашивала о Вашем здоровье, — продолжал Ренджи. — Я сказал, что Ваши раны зажили и что Вы в полном порядке.

— Хорошо.

Весь оставшийся день я провёл как в тумане и только новость о том, что из-за излишней резкости и резвости у Нацу вскрылась сшитая рана под сердцем, заставила меня оживиться. Унохана быстро занялась переоперированием и управилась в этот раз за час — швы разошлись только на коже, лёгкие не пострадали. Взвинченный всем на свете (в первую очередь — своими мыслями), я дожидался Рецу в своей палате, и как только она появилась, без разговоров пошёл, да практически побежал на скорости сюмпо в палату Нацу.

И вновь она лежала такая хрупкая и бледная, словно фарфоровая статуэтка. От тяжёлого дыхания сотрясалась грудь, но она по крайней мере могла дышать своими лёгкими без помощи трубок.

— Почему она не восстанавливается? — необъяснимая злость стала заполнять мою голову и разум, растя всё больше по мере того, как я смотрел на больную. — Раз за разом, приходя сюда, я вижу труп на этой кровати.

— Бьякуя, успокойся, — Унохана вздохнула. — Ей нужно время.

— Вы обещали, что с ней всё будет хорошо! — сквозь зубы тихо «закричал» я. — Но ничего не меняется!

— Пойми же, она истощена. Всё её реацу уходит на медленное восстановление. Боюсь, что рана заживёт нескоро такими темпами.

— Сколько? — я подавил клокочущую внутри злость и попытался мыслить здраво. Криками и руганью делу не поможешь. Унохане нет причин врать кому-либо о состоянии Нацу и замедлять её выздоровление, а я просто кретин, который элементарно не может справиться с эмоциями. Я становлюсь похожим на Куросаки Ичиго, ей-Богу.

— Месяц-полтора. Всё будет зависеть от ухода и её физических нагрузок. Я бы посоветовала ей и вовсе обойтись без них. Любое неверное движение, и рана вскрывается. Сегодня мы убедились в этом на практике, и опыт явно был не из приятных.

— Я постараюсь обеспечить ей максимально приближенные к Вашим советам условия выздоровления.

Протянув руку, я прикоснулся к сбившемуся локону Нацу и поправил его. Моя рука утонула в золоте её волос, они были такими мягкими и приятными на ощупь, что я не смог удержать себя от поглаживающих движений и лёгкого взъерошивания её волос. Это было просто райское наслаждение, по телу вдруг пробежали мурашки, ощутимо кольнув малым электрическим зарядом сердце на своём пути. Как давно я не испытывал их гонок на себе.

Вдруг она чуть дёрнулась под моей рукой. Я на мгновение остановил руку, но не отнял её, замерев в ожидании того, что она вновь подаст признаки жизни. Она больше не двигалась, я вновь стал гладить её волосы с мыслью о том, что её мерное тяжелое дыхание вдруг стало чуть прерывистей, чем обычно. Об этом я поспешил сообщить Унохане.

— Она просыпается, — тут же ответила Рецу, — но большое количество обезболивающего ей сильно мешает.

Просыпается. Она просыпается! Какое облегчение, боги! Я не смог сдержать улыбки от этой мысли, как я был счастлив в этот момент, от этого сердце и лёгкие слегка сводило судорогами. А ведь ещё недавно хотел рвать и метать.

— Сколько она пролежит в лазарете? — всё спрашивал я, надеясь получить хотя бы удовлетворительные ответы.

— Две недели как минимум. Нельзя чтобы подобное повторилось, рана совсем не закрылась.

Две недели. В поместье успеют окончить приготовления к её выписке… С другой стороны, это целых две недели, её проблема со здоровьем, и так не представляющаяся в радужных красках в моих глазах, резко приобрела чёткие чёрно-буро-серые краски. Но всё что ни делается, всё к лучшему. Если надо, она и год здесь пролежит, и это даже обсуждаться не будет.

— Добейте меня… чтобы я не мучилась… — вдруг простонала Нацу. Моя рука замерла, мне вдруг показалось, что у меня только что была слуховая галлюцинация, но улыбка Рецу говорила об обратном.

— Если ты можешь шутить, значит, всё вновь обошлось, — сказала Унохана. Значит, я точно не ослышался, и Нацу пришла в себя.

— Как ты себя чувствуешь? — тут же спросил я, будто от её ответа зависела судьба мира. Хотя… как знать. Судьба моего мира висела на волоске и именно из-за этой взбалмошной девушки.

Она отчего-то открыла глаза и неверующе осмотрела меня. Сомневается, что это я здесь стою и спрашиваю о её самочувствие? Ну… я бы тоже в таком сомневался.

— Как растаявший пломбир, который пырнули ножом, — кое-как вертя языком, ответила она. Я хмыкнул. Она продолжает острить даже в таком состоянии. Поразительная девушка. Неудивительно, что ею восхищаются все.

— Я зайду, когда ей станет лучше, — решив, что Нацу стоит отдохнуть, я убрал руку с её головы и со спокойным сердцем собрался было пройти к выходу, но она вдруг остановила меня своим слабеньким, но имеющим определённую власть надо мной голосом.

— А ну стой… — сказала Нацу и тут же добавила:

— …те.

Я в удивлении обернулся. Нацу протянула свою бледную тонкую руку к рукаву моего косодэ. Её пальцы медленно шевелились, будто им что-то мешали, она хотела ухватиться за чёрную ткань, но ещё не полностью восстановила контроль над своим телом. Решив ей помочь, я протянул свою руку так, чтобы её пальцы зацепились за свою цель. Особо сильного захвата не ощутил и, если я чуть отодвину свою руку к себе, то её упадёт вниз.

— Не подлизывай… тесь, — она пыталась сохранить официоз диалога, что не могло меня не насмешить. Это показалось мне весьма… милым? У неё был талант превращать обычные вещи в нечто, чего хотелось потом страстно желать. — Куда это ты… Вы сбегаете? У меня к тебе… Вам очень важный разговор!

— Капитан Унохана, — почти смеясь, но умело сдерживая себя, я обернулся к Рецу, — я останусь ещё ненадолго. Вы можете идти.

— Только не забудьте, что двигаться леди Урахаре нельзя. Ни при каких обстоятельствах, мадам! — она красноречиво посмотрела на Нацу — та немного сжалась под её взглядом. — Выздоравливай скорее, милая. Мы все этого ждём.

Капитан улыбнулась и вышла в коридор, направившись по своим делам. Я обернулся к Нацу. Ещё немного и её рука упадёт-таки, выпустив из своего невероятнейшего захвата мой рукав, поэтому я поспешил помешать такому варианту развития дальнейших событий. Взяв её ладонь в свою, я достал ткань своего косодэ из её кое-как сжатых пальцев одной рукой, второй подтаскивая к себе стул, на который и сел в ожидании пламенного монолога от девушки. Её пальцы были как всегда ледяными, и я решил их согреть хотя бы на ближайшие десять минут. К тому же само ощущение её ладошки в моей руке доставляло мне неописуемое удовольствие и спокойствие, и я самовольно решил, что позволить мне держать её руку было обязанностью Нацу за все те волнения, которые я пережил за эту неделю по её, между прочим, вине.

Мы молчали примерно минуту, пока я не решил заговорить.

— Моё внимание полностью принадлежит тебе.

Она вдруг нахмурилась, и мне в который раз захотелось прочесть её мысли. Наверняка в них можно найти схему вечного двигателя, если разобраться. То-то Куроцучи обрадуется.

— С каких пор Вы вместе с моим братцем вправе решать, где и насколько мне оставаться?

Она всё продолжала обращаться ко мне уважительно. Меня это немного задело. Я всеми силами удерживал себя от того, чтобы не назвать её просто Нацу, ведь не хотел досаждать ей этим обращением, пока мы конструктивно не поговорим. А она пошла дальше — величает меня господином капитаном Кучики Бьякуей.

— Когда мы одни тебе не обязательно обращаться ко мне на «Вы», — решил аккуратно исправить положение текущих и весьма плакучих дел. Выражение её лица вроде как выражало согласие. — Главнокомандующий Ямамото сразу после того, как предатель Айзен и остальные скрылись в Уэко-Мундо, поспешил связаться с твоим братом, чтобы объяснить ситуацию. Он также заявил, что не намерен возвращать тебя в Мир Живых, так как ты принадлежишь миру Общества душ, на что твой брат полностью и безоговорочно согласился, ещё и посоветовал запирать тебя в комнате, где нельзя использовать реацу, чтобы ты не сбежала. Главнокомандующий и я всецело поддержали его.