— Как нет? Вот же оно, — с той же фальшивой улыбкой Урахара подняла свои руки к щекам, вынимая их из захвата Рукии, и потрепала себя по щекам. — На месте.
— Рангику-сан, водой тут дело не обойдётся, — Рукия пронзительно посмотрела на лейтенантшу. Та согласно кивнула.
Через несколько минут на столе стояли три изящных бокала, а посреди них возвышалась бутылка изысканного белого полусладкого вина из личной коллекции Сюнсуйя Кьёраку, некогда проигранной рыжей бестии в поддавки в пьяные шашки. Нацуми пустым взглядом осматривало это «сокровище», по словам самой Рангику, и думала о том… да ни о чём она не думала. Ренэйт и Бенизакура в голове молчали, предпочитая дать хозяйке побыть наедине с собой и успокоиться. А девушки в реальном мире оставлять её в покое не собирались: к вину вскоре добавились пара бутылок саке, а так же шесть видов закусок, коих в доме лейтенанта Мацумото хватало всегда и на всех.
Рангику оперативно и весьма умело откупорила вино, понюхала пробку, чтобы как истинная сомелье убедиться в отсутствии у него критических дефектов, и, элегантно вытерев горлышко, стала наполнять бокалы. Бледно-жёлтая жидкость пропела свою серенаду в воздухе до финальной ноты, пока Мацумото не налила последнюю каплю в стакан Кучики и не отставила бутылку в сторону.
— Ну что, бабоньки, — Рангику продолжала стоять, взяв в руки свой бокал и проследив, чтобы это сделали и девушки за столом. — Пока наша дорогая Нацуми созревает для допроса, я возьму на себя ответственность за первый тост нашего как-то резко возникшего междусобойчика.
— Девочки, я не тот человек, который после каждой неудачи готов напиться в зюзю. Настроение пьянку устраивать нет, — вздохнула Урахара, отодвигая от себя бокал.
— Э-е-ей, — нахмурилась Мацумото, возвращая тару в бывшее местоположение на столе. — В смысле пьянку? Я же сказала «междусобойчик». Меж-ду-со-бой-чик, — по слогам для убедительности повторила лейтенантша.
— Это эликсир правды, — с самым серьёзным в своём арсенале лицом заявила Рукия в поддержку Рангику. — Нам подвяжет язык, а тебе развяжет. А пьянку мы всегда успеем устроить.
— А то! — и девушки дали друг другу пять. Рангику продолжила:
— Итак, тост! — Мацумото задумалась, но тут на задворках её сознания вдруг возникла импровизированная строчка, произнести которую она посчитала своей святой обязанностью:
— Чтобы елось и пилось, чтоб хотелось и моглось, чтобы всюду и везде было с кем и было где!
— Рангику-сан! — Кучики покраснела до ушей, подавившись воздухом и чуть не опрокинув свой бокал.
— Шутка-шутка, — рассмеялась Мацумото над вроде как злым выражением лица Рукии, как у мокрого взъерошенного воробушка. — Итак, притча! Плывет по реке черепаха, на спине у неё сидит змея. Змея думает: «Укушу — сбросит!» Черепаха думает: «Сброшу — укусит!» Так выпьем же за верную женскую дружбу, которая помогает преодолевать все преграды!
Рукия всё ещё старалась быть недовольной, но посмеяться не могла, особенно рядом с Рангику, заражающей всех своим энтузиазмом. Девушки чокнулись, Кучики и Мацумото отпили из своих бокалов сразу же, а Урахара задержала его на полпути ко рту — под носом.
— Что-то не так? — улыбаясь, спросила лейтенант десятого отряда.
— Что это за вино?
— Domaine Marcel Deiss Grasberg* 2005 года, — Мацумото показала подруге витиеватую надпись на этикетке бутылки. — Прекрасное ароматное вино с нотами розового грейпфрута, дыни, аниса, орегано, мяты. Пряные оттенки специй и солодки переплетаются со сложными нюансами цитрусовых! — воодушевлённо добавила она, подражая голосу самого языкастого сомелье.
— Грейпфрут… — хмыкнула Урахара, странным взглядом с долей возникшего осмысления посмотрев на бледноватую жидкость в бокале. Рангику и Рукия переглянулись.
— А что с ним не так? — спросила-таки Рукия. — Ты же вроде их любишь, Нацу-тян.
— Я располагаю той же информацией, — поддержала Кучики лейтенантша.
— Нет-нет. Всё хорошо, — она улыбнулась и пригубила вино. — Ммммм… оно потрясающее, — как-то «тихо» восхитилась девушка, посмотрев на бокал в руке другими глазами.
— А то! Не зря я тренировала свою печень к тому фестивалю!
— Выпьем за Вас, Рангику-сан! — тут же нашлась Рукия. Девушки одновременно кивнули, вновь чокнулись и осушили бокалы в руках.
В ближайший час бутылка вина опустела (Мацумото сразу же убрала её в свою коллекцию в резной шкаф в гостиной), и вторая бутылка саке была уже почти опустошена. Рукия с покрасневшим лицом доказывала муляжу ананаса в декоративной корзине на кухне у рыжего лейтенанта, что тот ни капельки не похож на причёску Ренджи. Рангику обнимала Нацуми и перечисляла веские, по её мнению, причины, из-за которых та должна бросить Бьякую и переехать жить к ней от «Я буду тебе шикарной матерью, а он же просто мудак» до «Нельзя жить с мужчиной, который совершенней любой женщины во всех мирах». Та лишь слабо улыбалась, слушая её речи на ломанном японском с пьяным акцентом, пока всё же не решилась.
— Я созрела, — вдруг прозвучало на кухне, заглушая все слова подруг. От такой новости девушки аж протрезвели и вмиг вернулись на свои места за столом, впившись голодными до сплетен и признаний взглядами в Нацуми. Рангику оперативно разлила всем саке, и, присев, сказала:
— Начинай!
— В общем… сегодня, когда я шла к Бьякуе, я… скажем так… напоролась на его плохое настроение. Он, видите ли, устроил день памяти по безвозвратно ушедшей из Сейрейтей сто лет назад какой-то девочке по имени Нацу.
— Ты хотела сказать — день памяти по тебе, — «поправила» подругу Мацумото, не забывая отпить из своей масу**.
— Нет… — грустно вздохнула Нацуми. — Я сказала именно то, что и хотела. В этом и проблема.
Рангику потребовала потребностей, ибо её размякший мозг отказывался понимать намёки, и Урахара пересказала всё, что с ней произошло после того, как Мацумото оставила её у ворот поместья.
— Вот же урод! — Рангику подскочила со стула и ударила ладонью по столу. — Прости, Рукия.
— Нет, сейчас я с тбой пол… ик!.. плнстью согласна, — ответив почти не заплетающимся языком, Рукия сжала свои маленькие кулачки и зло уставилась в какую-то точку на столешнице. — Как нии-сама посмел так себя ик!.. вести! Он же воплщение благородства и мужи… ик! мужико… вости! — девушка хотела сказать что-то навроде «женственности», но нужный термин «джентльмен» никак не хотел находиться в её внутреннем словаре именно сейчас. Да и строчки в нём были капитально размыты двумя бокалами вина и ста пятидесятью миллилитрами саке.
Ещё час Рангику и Рукия красочно описывали что, как и в какие сроки они сделают со всеми резко невзлюбленным Кучики Бьякуей под лёгкую улыбку Нацуми. Она была достаточно трезва, чтобы понимать, что девушки завтра проспят, в лучшем случае, до полудня и вообще забудут о своих угрозах, а, возможно, и о самой проблеме, но была достаточно пьяна, чтобы не мочь остановить их, проследить за тем, чтобы подруги легли спать, а после — самостоятельно добраться до своей квартиры. Ближе к трём часам ночи, когда алкоголь подвыветрился из её организма, а в организмы Рангику и Рукии только добавился, Нацуми уложила-таки почти не брыкающихся девушек под котацу***, убралась после их «междусобойчика» и легла между ними в тот момент, когда они уже видели десятый сон.
POV Нацуми
Проведя ночь без сновидений, благодаря вечеру минувшего дня, я проснулась в девять часов утра. Распяв себя по пути к своей квартире несчётное количество раз, я буквально влетела в своё жилище, приняла максимально быстрый душ, трижды почистила зубы убойной мятной пастой, выпила натуральный кофе, съела острую яичницу: в общем, сделала всё, что могло бы избавить меня от амбре перегара и этилового спирта.
Решив на время абстрагироваться от человека по имени Кучики Бьякуя, я приступила к своим капитанским делам. Лейтенанта на рабочем месте я отчего-то не наблюдала. Первое время было всё прекрасно, но в двенадцать часов дня меня неожиданно решил навестить Ямамото-сотайчо.
