— О том, что я тебя запру, если ты не перестанешь так делать, — теперь он немного злился. Ладно. Много злился, но не выдавал этого по крайней мере.

— Как делать? — чёрт. Кто расплавил мои мозги?! Ренэээйт!

«А чего сразу я-то?»

«Если Вы немного того, не обвиняйте других»

Почему вы обе находите общий язык именно в те моменты, когда можно насолить мне?

«Пффф…» — я была уверена, что Бенизакура сейчас, вздёрнув высоко свой острый нос, отвернулась от меня и Ренэйт.

Они обе замолчали, я вновь вернулась в реальность, будто бы и не уходила. Под взглядом Кучики все мои мышцы напряглись. Я не могла понять, о чём он думает, но дружелюбным он не выглядит. Может он считает, что я его нарочно провоцирую? Хотя, чья б корова. Не он ли в прошлом месяце (а для меня и того раньше, я ведь была неделю в отключке) выводил меня из себя для какой-то там информации.

И всё так жутко я не смогу смотреть никогда. Даже в этом он лучше меня!

Напряжение нарастало. Он молчал, молчала и я. Время словно прекратилось в желе. Слишком долго, слишком мучительно.

Я почувствовала боль не сразу. Только когда тёплая солёная жидкость задела рецепторы на языке, я поняла, что произошло. Мои зубы, истязавшие мою нижнюю губу всё это время, прокусили её до крови. Я зашипела и тут же выпустила плоть из тисков, прикрывая её рукой. Ещё одна моя нехорошая привычка — закусывать ничем не повинную кожицу, которой не повезло стать моей губой.

— Что за глупое создание? — Бьякуя нахмурился и, обхватив мои запястья, властно потянул мои руки вниз. Ну что за деспот, между прочим, я ради него стараюсь. Вдруг он в обморок упадёт от вида моей изувеченной губы?

В обморок Кучики не упал, а я так надеялась. Он молча рассматривал на моём лице «фронт ущерба», а когда почувствовал, что я перестала сопротивляться и пытаться вновь закрыть рот, поднял правую руку и почти невесомо прикоснулся пальцем к прокусу. Он нежно провёл большим пальцем справа налево, и от этого простого действия я забыла, как дышать. Он точно не был садистом в прошлой жизни? Ах да он же как и я родился в Сейрейтей. Но ему явно нравится издеваться над моим настрадавшемся сердечком, иначе зачем заставлять его так быстро и сильно сжиматься? Оно ведь может и не выдержать!

Он надавил чуть сильнее на прокус. Губа запульсировала ощутимее, я немного скривилась. Бьякуя вновь нахмурился.

— На завтраке ты давилась, а свою губу за обе щёки уплетаешь. Неужели твоя сырая плоть вкуснее еды, которую готовят в поместье? — его бровь взлетела вверх, и я завистливо подумала о том, что за 100 лет мне так и не удалось постичь это искусство мимики. Гинрей-сама умел, господин Соджун — тоже, даже госпожа Хаякава! Наверное, для этого надо стать Кучики. Я судорожно стала вспоминать, умеет ли так Рукия пока не пришла к неутешительному выводу — да.

На пересмотр всех этих мыслей, промчавшихся на скорости сюмпо Бьякуи в моей голове, я затратила от силы пять секунд. Времени на то, чтобы придумать ответ на колкость Кучики, у меня не оставалось, и поэтому я ляпнула то, что первым пришло в голову:

— Вот сами сперва попробуйте, а потом упрекайте!

Я успела пожалеть о сказанном, когда мой язык только-только выговаривал третье слово. Но по инерции я всё же закончила фразу, после которой моё сердце ухнуло куда-то вниз, немного болезненно задевая почти зажившую рану. Признаться, это всё же того стоило. Столько эмоций на лице Бьякуи я не видела давно. Это был сначала шок (он даже слегка отдёрнул руку от моего лица), потом лёгкое недоумение (видимо, медленно переварил всё то, что я сейчас наговорила), затем какая-то нервозность, и наконец осознание, что я совершенно точно, абсолютно, полностью больная на всю свою блондинистую голову.

Снова повисло эта напряжённая тишина. Сердце глухо билось испуганной птицей о рёбра (оно вернулось на своё место!), фантомные боли дали о себе знать, хоть сейчас рана не так сильно болела из-за лекарства, низ живота свело спазмом. Я вновь закусила губу. Кто же знал, что это станет весьма мощным катализатором для дальнейших действий Кучики.

— Да хватит уже! — он буквально выдернул своим пальцем мою губу из моих же зубов, а потом сжал моё лицо на щеках так, чтобы челюсти открылись и больше не закрывались. Представляю, как я глупо выгляжу сейчас со ртом в виде буквы «о». Я нахмурилась и, вцепившись в его руку, пыталась ослабить его хватку и освободиться от его чуть ли не мёртвой хватки.

И всё же он почти сразу же отпустил меня. Я обижено надулась и отвернулась от него, складывая руку на груди.

— Моя губа, что хочу, то и делаю, — пробубнила я себе под нос, прекрасно осознавая, что он всё слышал. Звучало, если честно, как оправдание моему идиотскому поведению.

«Ну ты даёшь!» — хохотнула Ренэйт у меня в голове. Я грозно шикнула на неё (больше похоже получилось на шипение котёнка, но моя внутренняя богиня была удовлетворена и малой кровью).

— Вернёмся к началу, — мне показалось, или он это говорит страдальческим голосом. — Ты хочешь прогуляться?

— Разве у Вас не полно работы, господин капитан Кучики? — как можно более едко спросила я, но, как вы понимаете, получилось не очень.

— Образ строптивой девицы тебе не подходит, — это, видимо заметил и он. Я, сдавшись, обернулась на него, но всё ещё обижено дула губу. В его глазах пробежали искорки веселья, от чего я насупилась ещё сильнее. — Я не пойду с тобой.

— Неужели свобода? — я мигом забыла обо всех обидках, мой голос сквозил неизмеримым количеством счастья. Мысль промотаться по Сейрейтей без этого до ужаса правильного синигами мне прельщала как никогда сильно. — Что ж ты сразу не сказал?

Бьякуя всё же посмотрел на меня насмешливо. Мои потуги задеть его гордость и достоинство не увенчались успехом, он вмиг раскусил меня. Словно бы насквозь видел. Может, снова обидеться?

Не-ет. Я была слишком окрылена мыслью о моей недолгой (а она точно была таковой) свободе.

Уже собираясь буквально улететь от радости из кабинета Бьякуи, как он жестом остановил все мои предстоящие попытки взмахнуть невидимыми крыльями. Он подошёл к открытому окну и окликнул своего четвёртого офицера, который отчего-то именно в этот момент проходил мимо главного здания шестого отряда. Как знал, что понадобится своему капитану.

Через минуту Итиро уже был в кабинете, непонимающе косясь на меня. Я начала догадываться, отчего капитану потребовался на данный момент лучший синигами его отряда (Абараи был на земле, а третьего офицера в отряде не было вообще). Расширенными глазами я осмотрела Ли, пока тот равнодушно делал то же самое со мной, и повернулась к Бьякуе.

— Вызывали, капитан? — не, парень, до безэмоциональности Кучики тебе далеко.

— Нет, — севшим голос сказала я, едва отойдя от микро-шока. Бьякуя поднял бровь, ожидая моей последующей реплики, которая объяснит причину моей весьма странной в данных обстоятельствах фразы. — Нет, — увереннее повторила я. — Мне не нужна нянька.

— Помнится, ты предложила мне приставить к тебе весь мой отряд и плюс охрану поместья.

— Я была в аффекте, — на ходу придумывая оправдания, ответила я. Весьма спокойно, как мне кажется, и убедительно. Он только не поверил, лишь вновь поднял бровь и медленно моргнул. — Это нарушение прав синигами. Я буду жаловаться.

— Тебе только о правах говорить, — флегматично подметил Бьякуя. — Ты только за последний час десяток законов нарушила, и это если систематично повторяющиеся несоблюдения субординации считать только один раз.

Он сам предложил называть его на «ты»!!! И вообще, он мне не капитан. Я даже не синигами!

— Какая по-твоему опасность угрожает мне в Сейрейтей, если ты собираешься приставить ко мне своего лучшего на данный момент офицера?

— Пока я буду перечислять, твоё время для прогулок закончится, — сказал твёрдо он, показывая, что не желает больше спорить. Или я иду молча с охраной, или вообще никуда не иду.

Мог бы и сам в таком случае прогуляться. Ноги бы размял, голову проветрил. И выкинул оттуда дурацкие мысли о том, что я весенний лёд, который может сломаться от малейшего дуновения ветерка.