Гин тяжело выдохнул, отведя взгляд в сторону. Но, кажется, совсем немного, но я сгладила эту ужасно глупую ситуации.

— Это был этот ублюдок Джагерджак, ведь так? — вдруг спросил он. Точнее это не звучало, как вопрос, скорее это была констатация факта. Гин перевёл на меня изучающий взгляд, словно ожидая моего ответа, но я не знала, что ему сказать на это. Раз он и сам обо всё догадался, чего лишний раз масла-то в огонь подливать.

Гриммджоу был действительно безумен. Опустошённостью своей души он мог потягаться с самим Улькиоррой. Я не знаю, из-за чего он стал пустым, но у таких сильных людей если и есть привязанности к чему-либо, то их можно уничтожить только через них. Арранкарам Айзена очень много лет, наверняка они и сами забыли о своей земной жизни, своих человеческих чувствах и узах. Их можно было только пожалеть, но никак не ненавидеть. Правда, я бы предпочла пока не пересекаться с этой пантерой. Надеюсь, у него хоть капля совести осталась, и он не явится передо мной до следующего своего дня дежурства. Хотя я больше склоняюсь к выводу, что он больше никогда не явится.

Кажется, моё молчание и эти рассуждения «про себя» о многом сказали Ичимару. Он сжал кулаки и через стиснутые зубы зло выдавил:

— Безумец. Давно надо было его устранить.

Устранить? Вот так-то просто? Взять и устранить? Я ни в коем случае не сомневаюсь в силах Гина, дело ведь в другом. Все эти синигами вокруг меня, все арранкары и обычные пустые. Для всех них убийство ничего не значит. Как будто они входят в их личный Топ-10 дел, которые обязательно надо выполнить за день, и стоят где-то на между с «почистить зубы» и «моргнуть». Меня почему-то это очень разозлило.

— Нет, — слишком резко произнесла я, кажется, ошарашив своим заявлением Гина. Он удивлённо посмотрел на меня, словно пытаясь понять, не сделал ли чего Гриммджоу и с моим рассудком.

— Что, прости? — подозрительным тоном переспросил он, но мою уверенность в себе и своей позиции не пошатнул ни его взгляд, ни эта манера речи.

— Нет. Не надо, — ещё увереннее повторила я, прямо глядя в его нереально бирюзовые глаза. Они у него очень красивые, и зачем он вечно держит глаза закрытыми перед остальными? — Я знала, что не способна ни на что, но Гриммджоу дал мне понять, насколько я ничтожна. Сейчас меня может убить любая загноившаяся царапина, но раньше, раньше ведь я была капитаном третьего отряда, гордой Урахарой Нацуми, которая даже Кучики не боялась высказывать в лицо всё, что она о нём думает.

— Да уж… вот это смелость… — аура скепсиса Гина выдавила стыдливость и чувство вины. Я запульнула него маленькой декоративной подушечкой и поморщилась от резкой боли в плече.

— Жало выплюнь, — я состроила такую же мину, как у Ичимару, и вновь перешла к своей пламенной речи:

— Раньше я была той, на которую равнялось более, чем несколько сотен душ, даже Катакуру подчинила, — на этих словах Гин ухмыльнулся своей лисьей улыбкой. Вспоминает, наверное, этого «фрукта» и гордится мной. — И сейчас я забыла об этом, обо всём, что я пережила за свою жизнь. Я столько потеряла и столько перетерпела, чтобы сдаться только от того, что жалкая кошка решила распустить когти и язык?

Я снова вспомнила весь тот яд, который выплюнул на меня Гриммджоу после той дурацкой пощёчины. Я не жалела о том, что треснула его, но от этого его безумного взгляда, последующего после этого моего действия, меня кинуло в дрожь и сейчас.

— Нет. Не бывать этому! — больше самой себе, чем Гину, сказала я. Мои кулаки сами сжались и острые ногти-домики пились в ладонь чуть ли не до крови. — Я докажу и ему, и себе, что я ещё чего-то стою. Пусть пытается меня сломать, но в конце из нас двоих именно я буду упиваться своим триумфом над ним. Я хочу видеть, как в его глазах помимо ненависти и безумия будет восхищение мной. Я усмирю эту пантеру! — последних слов я сама от себя не ожидала. Мой язык работал быстрее мозга, но идея, бессознательно выданная мной, мне чрезвычайно понравилась. Я прямо загорелась ей и уже продумывала план в голове.

— Похоже моя помощь тебе не нужна, — Гин прищурил глаза. Я хотела его снова побить, но решила передумать и похвалить.

— Ты что! — я бы на месте подскочила, но вовремя вспомнила про своё ранение. — Без твоей поддержки я не справлюсь. Ты лучшее, что есть в этом безликом мире, Ичи-тян. Во всех мирах!

— Ну-ну. Лесть никогда никому не помогала.

— Замолчи и обними меня, а то я боюсь, что рана вскроется, если я накинусь на тебя.

Гин усмехнулся, но мой практически приказ выполнил. Моё сердце болезненно сжалось от счастья и радости, когда я почувствовала обволакивающее меня тепло, которое исходило от него. Я не знаю, чтобы делала без Гина. Он мой лучший друг, который всегда меня понимал и поддерживал, выручал и спасал, и от смерти в том числе. Он даже оставил любимую всем сердцем женщину, чтобы помочь подруге. Я бесконечно виновата и перед ним, и перед Рангику. Бесконечно и навечно. А этот дурак винит себя в моей глупости и в выходки этого идиота голубоволосого.

— Какая ты у меня калечная, — хмыкнул Гин, выдохнув горячий воздух мне в макушку, после чего улёгся на неё своей такой тёплой щекой. Такой мягкий и удобный. Так бы и заснула в его руках.

Кажется, я и заснула.

— И оно тебе надо? — Айзен кинул на меня почти подозревающий взгляд, мастерски скрывающий его удивление. На его вопрос я уверенно кивнула, стараясь быть максимально твёрдой и решительной.

— Я против любого насилия, ты же знаешь, — я судорожно выдохнула, морщась от ужасной режущей боли в сердце. Даже через больничную одежду было видно это тусклое голубое сияние, которым светилась паутина шрамов напротив этого органа. — И мне не нужно, чтобы его устраняли.

— Не нужно? — Соскэ скептически поднял брови. Какой же он противный. И как я его в прошлой жизни-то терпела? Кучики мне напоминает.

Так, стой, Эрика! Не вспоминай его! Тебе и так хреново, ещё немного и ты просто задохнёшься от разрывающей сердце боли. Чёртова «панацея»…

 — Он что, какое-то важное звено в твоих коварных планах? — хмыкнул гроза всех миров, занимающий этот высокопоставленный пост последние два месяца.

— Я тебя умоляю, какие планы? — я повернула голову и откашлялась. В рту в который раз появился металлический привкус крови: я сглотнула её, чтобы не выплёвывать. — Планы прожить хотя бы до конца месяца у меня. И те расплывчатые.

— Госпожа Урахара, ну я же просил! — послышался грозный голос Гранца из динамиков с боку. Я вернула голову на место, тем самым я смогла увидеть немного блёклое изображение хмурого учёного, появившегося на изнанке толстого стекла медицинской капсулы. — Не двигайтесь, пока не закончится обследование!

— Прости, Гранц-кун, — я немного смутилась из-за своего промаха.

Полчаса назад мне резко стало плохо до того состояния, что я просто обессиленно упала прямо посреди покоев Айзена. Мы в который раз разговаривали о моей прошлой жизни, и он «просвещал» меня во многих вопросах. И, кажется, он был готов к этому мою томбэ* прямо на пол, так как нажатием всего одной кнопки он связался с Гранцем. Тот в кратчайшие сроки подготовил всё оборудование в своей лаборатории. Мы оторвали его от какого-то важного эксперимента, но он старался не показывать своего раздражения. И тут меня попросили просто спокойно полежать (для моего же блага), чтобы капсула провела полное сканирование моего организма, а я и этого не могу сделать.

— Ты проживёшь много дольше, — я не могла видеть лица Соскэ, так как теперь смотрела только перед собой (в потолок медблока через стеклянную крышку, ведь изображение с Гранцем уже исчезло), но тон его голоса был очень серьёзным. Соскэ пытался успокоить меня, и, возможно, меня.

— В общем… — я прокашлялась, но теперь стоически держала голову в зафиксированном ранее положении. Светящийся сканирующий меня бегунок в третий раз пробежался по стеклянной крышке капсулы. — Не трогай дурака, пожалуйста.