====== Часть 7. Призрак. ======

Я вошел к себе в комнату, стянул штаны и футболку, лег на пустую половину кровати, укрылся одеялом и закрыл глаза. Аманда спала, повернувшись ко мне спиной. Я долго пролежал с закрытыми глазами, стараясь уснуть, но не получалось. Бывает, что хочешь спать, а как ляжешь в постель – сон куда-то улетучивается. Так и у меня сейчас. Улетучился. Я пытался нагнать его снова, вспоминая о том, что завтра рано вставать, ехать на работу, вымотаться за день и как-то добраться до дома. Эти мысли все-таки помогли и постепенно я погрузился в сон. Мне снилось будто дверь кухни приоткрывается и из нее выходит Мэйт с куском вишневого пирога. Его рот весь в варенье, челка и виски мокрые и красные от крови, в затылке виднеется кусочек мозга, белая рубашка в кровавых пятнах, маленькие ножки в кроссовках медленно, но громко топают по коридору, оставляя на ковре грязные следы. Он держит кусок пирога, обе руки опущены вдоль туловища и потому вишневый джем капает на пол. В доме темно и тихо. Эту тишину нарушают лишь топот его ног в синих джинсах. Мэйт добирается до лестницы, хватается левой рукой за перилла и начинает подниматься наверх. Ступени под его ногами жутко скрипят. Он оказывается на втором этаже поворачивает голову и устремляет хищный взгляд на дверь спальни. Чистые, не измазанные в варенье маленькие пальчики хватаются за круглую ручку двери и та со скрипом отворяется. Глазам семилетнего мальчика представляется широкая кровать на которой лежим мы с женой. Он устремляет взор зеленых глаз на мою черную и лохматую от подушки гриву и подходит ближе. Смотрит на меня ледяным взглядом, сжав губы в тонкую линию. Я сплю, но, словно почувствовав постороннее присутствие тут же открываю глаза и резко сажусь на кровати. Смотрю на него. С самого длинного локона челки, что лезет ему в глаза и острого от влаги скатываются капельки крови, ползут по носу, с кончика носа падают на губы и вскоре он проводит по ним кончиком языка. У меня кровь стынет в жилах. Глаза расширились и мне пришлось силой заставить язык функционировать. Во рту пересохло, когда я услышал собственный голос. Тоненький лепет семилетнего мальчика:

- Мэйт, иди спать, иначе я все папе расскажу.

Жду, что он вот-вот снова назовет меня ” ябедой ” или еще хуже запоет свою песенку: ” Эрни – наш дружок.”

Очередная капля падает с кончика его острой челки, катится по носу, с кончика ложится на губы и он снова ее слизывает кончиком языка, а затем говорит тем же самым голоском, что и я, но при этом даже не раскрыв рта:

- Я тебе оставил немножечко пирога. Ведь братья должны делиться друг с другом, не так ли, Эрни?

Он протягивает мне небольшой надкусанный кусок пирога с тестовой сеточкой из-под которой уже вытекло все варенье. Я принимаю у брата пирог и кусаю там, где Мэйт еще не кусал. Он неподвижно стоит и внимательно смотрит, как я ем пирог. Следит за каждым моим укусом. Когда я отправляю последний кусочек в рот и кладу голову обратно на подушку, укрываясь одеялом, снова слышу голос:

- Сладких снов, братец.

Затем он шагает к двери комнаты и приоткрыв ее, оглядывается на меня. На его лице сияет самодовольная недобрая ухмылка. Потом он все-таки выходит и дверь захлопывается. Я прокручиваю в голове, что только что произошло и тут до меня доходит! Мэйт никогда бы не стал делиться со мной куском пирога! И ничем другим. НИЧЕМ и НИКОГДА! Он жадина и никогда не проявлял ко мне братской заботы.

К сожалению, я понял это слишком поздно. Почувствовал как забурчал живот, как его закрутило, к горлу подступила тошнота, мое тело пробили судороги, пальцы рук заледенели, задрожали, я сжал ими край одеяла пытаясь натянуть его на себя посильнее и согреться, однако это не помогало. Я лежал на спине и бился в конвульсиях. В глазах все расплывалось. Я попытался позвать Аманду, но изо рта вырвался лишь глухой хрип. Я задыхался. С ужасом в глазах уставился в смазанный потолок и теперь бился в конвульсиях всем телом словно эпилептик, а тем временем всю комнату заполнил громкий и злобный смех Мэйта. Из глаз хлынули слезы. Воздуха не... Я схватил левой дрожащей рукой плечо Аманды, пытаясь разбудить ее, чтобы вызвала ” скорую “. Повернул голову в ее сторону и позвал еще. Снова вырвался хрип. Лежу под одеялом, но мне очень холодно. Все тело бьется в судорогах, руки дрожат, шея болит и становится потной. Со лба течет ручьем, носом хлещет кровь. Я задыхаюсь! Она стекает мне в рот, наполняя его вкусом меди. Начинаю гадать, что убьет меня быстрее. Удушье или захлеб собственной кровью, которая уже бурлит у меня в горле. Трясу Аманду за плечо, что есть мочи и тут ее голова резко поворачивается в мою сторону, а тело остается в том же положении. В ее горло воткнут нож, вся шея в крови, карие застывшие глаза распахнуты. Я издаю нереально громкий истошный крик ужаса, перебивая смех Мэйта, заполняющий комнату, затем замираю, закрываю глаза и дрожь прекращается. Голова падает на подушку лицом к Аманде, левая рука остается лежать у нее на плече, а правая свисает над полом. Я с криком просыпаюсь и вскакиваю. В глазах страх, на лбу пот. Аманда просыпается от моего крика и тоже садится рядом. Обнимает за плечи, прикладывает руку ко лбу и взволнованно спрашивает:

- Эрнест, что такое? Плохой сон? Все хорошо. Это только сон.

- Да, это только сон. – ответил я тихо, словно пребывая в трансе.

- Что это было? – поинтересовалась Аманда, поглаживая меня по плечу. Я вспоминаю как отчаянно тряс ее за плечо во сне и вздрагиваю. От неожиданности она даже одернула руку, но потом снова коснулась моего плеча. – Эрнест, ты весь дрожишь.

- Ничего. Просто кошмар. – ответил я, не в силах заставить себя посмотреть на нее сейчас.

- Ложись и выброси его из головы. – говорит она и пытается меня уложить обратно на подушку, но я сопротивляюсь всем телом.

- Нет, я не лягу. – заявляю я все таким же шепотом, не моргая словно зомби. Смотрю в одну точку – на дверь, словно Мэйт вот-вот должен был подкрасться и повторить то же самое, что сделал и сказал во сне. Аманда вздохнула.

- Эрн, завтра рано вставать. – напоминает она, но мне все равно.

- Я хочу есть. – внезапно заявляю я и сам удивляюсь этим словам. Учитывая, что мне только что приснилось, я должен бы потерять аппетит на несколько дней вперед, но в эту самую секунду меня непреодолимо тянуло на кухню. Я чувствовал, что должен немедленно спуститься и войти туда. Я должен был что-то сделать. На самом деле не хотелось ни пить, ни есть, это была простая отговорка, но я знал, что...

Немедленно. Должен. Попасть. Туда.

- Что? – спросила она, думая, что ослышалась. – Ты не ешь ночью. Что на тебя нашло?

- Сегодня поем. – ответил я и поднялся с кровати. В спальных штанах и с голым верхом покидаю спальню. Спускаюсь вниз по лестнице, по-прежнему словно в трансе. Наверное любой другой человек на моем месте ни в коем случае бы не пошел взглянуть посреди ночи, что завалялось в холодильнике, после того как его отравили во сне вишневым пирогом, но ноги будто сами ведут меня в кухню.

Иду по ковровой дорожке словно лунатик, медленно и тихо. Прохожу мимо красного дивана с жуткой картиной и отворяю дверь кухни. Самая ненавистная мне комната в доме влекла меня сюда как муху на сладкое. Не включая свет я босиком иду по скользким холодным плитам к холодильнику, надеясь съесть что-нибудь, что поможет убрать сладкий привкус, который я до сих пор чувствовал во рту, словно только что наяву съел этот проклятый пирог с вишней.

Отныне никаких пирогов! Никакой выпечки! Никакой вишни!

Протягиваю правую руку к ручке холодильной камеры, пальцы обвивают ее и тяну на себя. Дверца отворяется и... Невольно ору от ужаса и мерзости и чувствую как меня отшвыривает от холодильника какая-то неведомая мне сила. Не удержав равновесие падаю на плиточный пол, ударяясь своим задним местом. Закрываю руками рот и нос, чтобы не орать (не дай Бог сейчас сюда примчатся Аманда и девочки!) и не чуять мерзкого вонючего запаха сырого мяса и еще какой-то мерзости. Яркая лампа внутри холодильника освещает полки, которые ломятся от человеческих внутренностей: длинной толстой кишки, почек, селезенки, сердца, печени и прочего. Мой крик затихает, минуту сижу не дыша и даже уже не ощущая холода плит, затем отнимаю руки от лица и на пол хлещет рвотная масса. За ней вторая. Третья. В общем весь набор жиров и витаминов который я принял за день. Нужно срочно выпить воды пока меня не разорвало! Бегу в другую половину кухни, трясущимися руками достаю из шкафа с посудой большую кружку, наливаю воды из-под крана и пью залпом. Промываю рот и закрываю кран, тяжело дыша. Тут слышу как захлопывается дверь холодильника и резко оборачиваюсь. Мое сердце начинает нестись как бешеное, дыхание прерывается, а зеленые глаза стекленеют, уставившись в одну точку. Рядом с холодильником я вижу Мэйта, чья левая маленькая ладошка прижимается к двери холодильника. Мэйт выглядит как в моем сне. Мокрые от крови волосы, пробитый череп, капельки крови падающие с челки на нос, с носа на губы, сжатые в тонкую линию, бледные и сухие, а с губ на подбородок. Он медленно растягивает улыбку, но глаза его остаются злыми и жестокими. Белая рубашка в пятнах крови, подошвы кроссовок оставляют за собой грязные следы.