- Напугал я тебя? – спросил Мэйт своим детским, но дьявольским голосом от которого кровь стынет в жилах. При этом он даже не открывал рта. Губы оставались сжатыми в тонкую линию.

- Оставь меня в покое! – заорал я, срывая голос. Горло итак болело после нескольких рвотных волн и холодной воды, но мне было все равно. Все, чего я хотел – это чтобы он исчез с моих глаз и оставил меня одного. Здесь было темно, холодно, воняло потрохами и рвотой, но с этим я вполне был в состоянии справиться. А вот с поганой галлюцинацией моего мерзкого брата всего в пяти шагах от меня совершенно не представлял, что нужно делать.

Мэйт улыбался. Мое состояние его веселило. ВСЕГДА веселило.

- Не могу. Понимаешь, Эрни. По какой-то непонятной причине я не могу выйти за пределы этого паршивого дома и буду ходить здесь до тех пор пока вторая половина меня не ляжет в могилу. Я буду мучить тебя, пока ты не поплатишься за то, что сделал со мной. – ядовитым голосом пригрозил Мэйт.

- Ты – маленький дьявол! – рявкнул я.

- Нет. Это ты маленький дьявол! Тот самый маленький дьявол который убил меня одним касанием! Это ты дьявол, Эрни, а я – Маленький мститель! И я отомщу за себя. Я заберу тебя с собой в могилу. Мы с мамой вместе тебя заберем. Ты слышишь, Эрни? Мы заберем тебя и будем наблюдать как ты страдаешь в пучине Ада. Ты будешь страдать за каждую минуту своей счастливой человеческой жизни пока я бился о стены этого дома. Пытался выбраться! Слышал, как мама зовет меня, но не мог до нее дотянуться потому что ты запер меня здесь! ТЫ сделал это со мной! Это все ты, Эрни. Ты! Ты! ТЫ!!!!

- Не смей меня так называть! Оставь меня и мою семью в покое иначе я разнесу твою могилу, превращу твой гроб в щепки и буду жечь твои кости пока от них не останется лишь горстка пепла, ты слышишь??? – пригрозил я и бросился к нему, но как только мои сжатые в кулаки руки должны были коснуться Мэйта тот растворился в воздухе. – Где ты, мерзавец?

- Маме очень больно, Эрни. Это твоя вина. Она наблюдает за нами и плачет, там, наверху. Она горько плачет, я слышу ее рыдания. Ей стыдно за тебя, Эрни. Она ненавидит и проклинает тебя. Я слышу каждую ее мысль, каждое желание и каждый всхлип. Ей было больно наблюдать за тем, как ты забираешь себе все внимание папы, как ты радуешься моим наказаниям и относишься ко мне как к врагу, а теперь ей приходится наблюдать за тем как ты получаешь все, что захочешь. Все, что могло бы быть у меня в то время как я просто слоняюсь из угла в угол этого дома и думаю как выбраться отсюда. Ты всегда получал все, что захочешь.

- Почему ты не можешь уйти отсюда? Что я должен сделать, чтобы ты убрался из этого дома и перестал преследовать меня?

- Без своего вместилища я лишь призрак и все, что я делаю – делаю силой мысли. И я не уйду отсюда пока не сделаю то, ради чего был заперт здесь много лет. Я должен убить тебя. И я сделаю все чтобы не выпускать тебя отсюда пока не достигну своей цели. Я могу сделать так, что ты будешь возвращаться сюда снова и снова. Дом будет манить тебя в свои стены куда бы ты не уехал. И рано или поздно я убью тебя, Эрни. А как ты собираешься сжечь мои кости, если я убью тебя, а?

- Я много раз сидел у твоей могилы и мне ничего не стоит осквернить ее чтобы избавиться от тебя. Чтобы избавить от тебя моих дочерей.

- Какой же ты плохой, Эрни! Гвин мне очень понравилась, с ней было приятно порисовать. Она поделилась со мной цветными карандашами. – поведал Мэйт, доставая из холодильника чье-то человеческое сердце. Меня передернуло, когда я увидел, что оно пульсирует в его руке, словно все еще находилось внутри грудной клетки и качало кровь по венам хозяина.

- Зачем ты подкинул ей тот дурацкий рисунок? – зло спросил я.

- Я ничего не подкидывал. Честно, Эрни. Она сама его нарисовала, но не помнит этого. Она помнит только, что видела меня во сне. Мне понадобилось два годика чтобы научиться проникать в ее сознание.

- Зачем? – рявкнул я.

- Мне не с кем поговорить. Мне одиноко, Эрни, а она довольно милая. – ответил он, улыбаясь как чеширский кот.

- С Грэйс ты делаешь то же самое? – поинтересовался я.

- Неа. – замотал головой Мэйт. – У нее мрачные сны, мне в них не нравится. Мне хватает этого в реальности.

- Если ты сейчас же не пообещаешь, что оставишь мою дочь в покое, я поеду на кладбище и уничтожу тебя, ты понял?

- Ты мне угрожаешь? – усмехнулся Мэйт и подбросил рукой пульсирующее сердце. Затем оно с противным чавком приземлилось обратно в его маленькую ладонь. Я не знал, чем можно было еще пригрозить призраку, который воплощает все самое страшное и мерзопакостное в жизнь одной силой мысли. Сжечь его останки было моим единственным шансом. – Взрослый дяденька против маленького мертвого мальчика. Как жесток этот мир.

- Я предупредил тебя, Мэйт. А теперь убирайся! – прикрикнул я, стараясь доказать, что не боюсь его, но на самом деле мой голос дрожал как перед смертной казнью.

- Лучше ты убирайся из моей кухни, пока я сам не убрал тебя.

Мэйт широко раскрыл рот и жадно, словно дикий голодный зверь оторвал от органа в своей руке огромный кусок. Брызги крови фонтаном хлынули из него, пачкая плитки пола и лицо ребенка с безумными зелеными глазами. Он рассмеялся так громко и звонко, что я закрыл уши руками, не в силах выдержать этот смех. Нечеловеческий отвратительный смех. Он раздавался по всей кухне несколько чертовых минут. Самых долгих минут в моей жизни.

А потом все стихло.

====== Часть 8. Правда. ======

Будучи парализованным словами маленького призрака, я даже не заметил, как медленно скатился на пол. Босые ноги, прижатые ступнями к холодным плитам дрожали, но вовсе не от холода. Я знал, что должен был что-то придумать, чтобы избавиться от него раз и навсегда. Чтобы защитить себя и свою семью, но в эту самую минуту мне ничего не приходило на ум кроме детского голоска, звучащего в моей голове, словно Мэйт все еще был здесь и шептал мне прямо на ухо: ” Я был твоей семьей, Эрни. И вот что ты со мной сделал. Но ничего страшного. Скоро мы снова станем семьей.” Ничего страшного.

На самом деле ЕСТЬ, и это что-то, о чем знал только мой полоумный братец. Он желал моей смерти, это очевидно. Но зачем нужно было столько ждать? Прошло уже целых восемь лет с тех пор как я вернулся сюда, завел семью и был счастлив. Неужели Мэйт, который никогда особо не отличался терпением, мог ждать столько времени и делать со мной что угодно, только не убивать, в чем и состоит его цель? Неужели он как хищник, предпочитает сперва помучить свою жертву перед тем как отнять жизнь? В голове не укладывалось. Мой семилетний брат, который едва достает затылком до моего живота, в этой самой кухне в которой мы вместе завтракали с нашими мамой и папой, были счастливой семьей, теперь открыто заявляет, что убьет меня чтобы выйти за пределы этого дома и, вероятно, обрести покой. Он – всего лишь ребенок, который мечтает воссоединиться с мамой, но вот мотивы и способы достижения своих целей у него совсем не детские. Это дьявол в тельце семилетнего мальчика, который в любую секунду покажет свой истинный облик. И я не мог этого допустить.

Все началось с фантомной крови, с дохлых крыс под моей подушкой, дверей, которые закрываются сами по себе у меня перед носом, с дьявольского смеха, голосов, кошмаров, иллюзий и все это время мне удавалось с этим справляться. Игнорировать, исправлять, заметать следы. Но на этом он не остановился. Он научился проникать не только в мою голову, но и в голову моей дочери Гвин. Заставлять ее рисовать то, что она никогда бы не подумала нарисовать. На что еще он пойдет чтобы свести меня с ума? Или еще хуже – в могилу? Без своего вместилища он лишь призрак. Но что, если он найдет вместилище? Не свое, а чужое. В свое тело он уже никогда не сможет вернуться, даже если оно оживет, когда он в него проникнет. Дом не выпустит его даже в наш двор, не говоря уже о городке, до которого два часа езды. И он сам выбрал этот путь. Родной дом стал для него клеткой именно потому, что он предпочел месть покою и маме, к которой теперь так жаждет попасть. Я бы и сам был спокоен за его душу, если бы знал, что он действительно обрел покой, он с мамой, которая его так любила и что он счастлив. Но это не так. Он зол по сей день, жаждет мести, сводит меня с ума много лет, а теперь добрался и до моих детей. Я уже начинал привыкать к нормальной семейной жизни без Мэйта и чувствовать себя не как левый роликовый конек, который бесполезен без правого, а как полноценный взрослый человек, который единственный в своем роде и не нуждается в доппельгангере. Но всякий раз, когда я расслаблялся, Мэйт снова и снова напоминал мне о своем ” существовании после смерти “, а я вновь превращался из индивида в существо, которое всего лишь копия того, кого оно когда-то истребило. Я распахнул глаза некоторое время спустя и обнаружил, что свернулся калачиком прямо на ледяном плиточном полу. Разбудили меня голоса Гвин и Грэйс, которые уже собирались в школу. А мне нужно было ехать на работу. Взглянув на настенные часы я убедился, что времени вполне достаточно чтобы очнуться от ночного кошмара и привести себя в порядок перед рабочим днем. Я относился, пожалуй, к такому редкому типу людей, которые наслаждались каждой минутой в своем офисе и для кого десять часов пролетали как миг. Как только я покидал порог дома, все внутреннее напряжение и маленький мстительный братец-призрак мгновенно вылетали из головы. Машина гнала по дорогам под любимую бодрящую музыку, а когда я погружался в чтение текстов, которые редактировал, сотни вымышленных миров умудрялись вытеснить все тревоги и переживания касаемо и не касаемо Мэйта. Самое волшебное время. Я должен был поехать на работу и провести этот день как самый обычный из тех, что я провожу всегда. Дом. Работа. Дом. Родительские собрания. Выходные с женой и дочерьми. И... осквернение могилы родного брата, которого я убил своими руками. Мне предстоит раскопать яму два метра глубиной чтобы добраться до крышки гроба, открыть его и сжечь косточки маленького мальчика. Поверить не могу, что я докатился уже до раскопок могил похороненных там детей. Ни кто-нибудь. Я! Но у меня не было выбора. Я не мог допустить, чтобы в дополнение к семилетнему мальчику добавились еще две девочки того же возраста. У меня были догадки, что он специально ждал пока им стукнет столько же сколько было и нам поэтому сейчас Гвин и Грэйс находятся в самом что ни на есть опасном возрасте в своей жизни. При выходе из кухни я столкнулся с Амандой, которая буквально впечаталась в меня и выглядела очень обеспокоенной.