– Но наряды же вернули! – удивленно произнесла Ката.

– Наряды – да! А кольца кто-то прибрал! Вот почему я не могу уйти! Потому что кольца – это ключи! – Маша сняла кольцо и протянула Кате.

– Но как их теперь найти? – Ката надела кольцо на палец.

– А ты не можешь припугнуть? – с надеждой спросила Маша, – казнью там и все такое?

– Я могу, – кивнула Ката, – только все это бесполезно. Все побожатся, что не видали колец. А потом еще возьмут, да и озеро закинут от греха подальше.

– Да, точно! – вдруг испугалась Маша, – лучше ничего пока не говорить!

– Есть у меня люди, кто может незаметно поискать, – задумчиво пробормотала Ката, – но нужно время…

Ее все же затащили купальню. Девчонки визжали, прыгали со специально приспособленного помоста, обдавая всех остальных фонтаном брызг. Кто-то пытался прятать туго заплетенную косу от воды, но это было бесполезно.

Маша не очень хорошо плавала, поэтому держалась ближе к мелкому месту. Она перебирала руками и слегка шевелила ногами, чтобы держаться на поверхности. Больше, чем плавать, ей было интереснее наблюдать. Тут были все, включая трех княгининых дочек, и боярышни, важные именами отцов, и чернавки-постельничьи. Все одинаково веселые. Их братья и женихи порывались подглядеть красоту созревающих девичьих тел, а взрослые, умудренные годами женщины гоняли ретивых. Это выглядело как игра.

Маша не ожидала нападения. И когда она вдруг ушла под воду, то не успела даже испугаться. Она осознала все уже там, под водой, когда открыла глаза и увидела песчаное дно. От испуга она рванула наверх, но, почему-то не начала всплывать, а просто судорожно забилась, размахивая ногами и руками. Теплая прибрежная вода вдруг сменилась холодной, очевидно, ее понесло течением. Легкие уже горели без воздуха, когда неведомая сила выдернула ее из цепких рук озерного властелина. Живительный воздух рванул в легкие, и Маша закашляла натужно.

– Дыши, – услышала она голос Светозара и почувствовала, как его рука держит ее поперек живота и тащит за собой. Юноша греб сильными взмахами, умудряясь двигаться самому и волочь ее. Маша оглянулась – течение отнесло ее на добрых пятьдесят метров. Надо же, а показалось, что всего каких-то полминуты прошло…

В купальне суетились и девушки, и няньки. Светозар вытащил Машу на берег и отпустил на влажную траву.

– Кому ты дорогу перешла, девица? – негромко спросил он и посмотрел в сторону купальни.

Маша тоже посмотрела. И сразу увидела ту, нахальную. Она стояла в сторонке, по грудь в воде. Чего ей, спрашивается, надо?!

К Маше подбежали взволнованные бабы, они захлопотали, укрывая несчастную утопленницу.

– Не иначе приглянулась ты водяному, – говорила одна, крупная бойкая баба.

– Раньше, – добавила другая, – красивую девку дарили ему на потеху, чтобы рыбу слал косяками.

Маше только оставалось радоваться, что это самое "раньше" прошло, а еще тому, что Светозар оказался рядом. Она видела, как в отдалении ее спасителя тоже сушили, кто-то на быстрой ноге метнулся принести молодому боярину сухую одежду.

Впрочем, жаркое июльское солнце справлялось мгновенно. Маша натянула на слегка влажную рубаху свои одежки, подумала, и не стала натягивать сапоги. Босиком было комфортнее. Мужики, что рубили ветки, свезли их к общему сбору, и теперь все принялись вязать веники. Это был ритуал. Княгиня с улыбкой перевязала первый веник и подала своей дочери. Княжна Анастасия поклонилась матери. Банный веник был не только необходимостью, но и символом здоровья.

Молодые девки набросились на воз, хватали ветки, вязали со смехом.

– Ну, а ты чего? – выкрикнула Ката Маше, – давай!

Маша взяла несколько веточек, сложила их вместе, потом подумала, и добавила еще. Стянутые ветки хорошо помещались в ладонь, ей показалось, что этого будет достаточно. Она взяла веревку, стянула, потом перехватила еще раз, снова завязала. Веник получился крепкий.

Веники зачем-то раскладывали кругом. Маша догадывалась, что будет очередной ритуал, но какой, понять не могла. Девушки опять заходили, запели громко, тут вообще любили петь хором. Потом встали перед парнями, и те, подбоченившись, слушали девичью песню. А когда девушки закончили, парни дружной толпой кинулись разбирать веники. Девчонки, волнуясь, наблюдали, и до Маши, наконец, дошло то это было что-то типа гадания. Юноши подходили к девушкам показывали веники. Кто-то, узнав свой, становился рядом с парнем, а кто-то отказывался признавать. К Маше тоже подходили, но ни у одного из парней не было ее веничка, завязанного двойным морским узлом.

– А твой веник где? – спросила она у Каты, которая, улыбаясь, сидела рядом.

– Я – просватанная невеста, – ответила Ката, – моим веником будет париться мой жених.

Это было логично. Наконец, когда солнце начало клониться к закату, народ потянулся в город. Первыми уехали княгиня с дочерьми, княжичам подали коней. Ката села в возок, махнула Маше. За возком двинулись и мужчины, кто на конях, кто пешком. Магнус со своими телохранителями ехал неподалеку. Он был в хорошем расположении духа и даже помахал Маше, когда она наткнулась на него взглядом. Маша не была уверена, что будет прилично ответить знатному отроку тем же, поэтому просто улыбнулась.

– Хороший праздник! – сказала Маша Кате.

Ката кивнула.

– Он еще не закончился, – сказала девушка, – на Аграфену особо отчаянные ищут клады, знахари роют землю в поисках лечебных корней и трав, а простые люди моются в банях.

– Так вот откуда пошла традиция отмечать праздники в саунах, – почти про себя пробормотала Маша, – а я-то думала.

– Бани уже топятся, – продолжила Ката, – сейчас кто сговорился, пойдут в баню вместе, а значит утром проснутся как муж и жена, и даже родители ничего не смогут возразить.

– Интересная традиция, – хмыкнула Маша. – а сговорились – это как?

– Ну девушка веник сделала, парень выбрал, а она признала и подошла. Значит сговорились. Девушки на хитрость идут, оставляют на вениках метки для возлюбленного.

– Понятно, – кивнула Маша, – а кто не сговорился?

– Те на следующий год попытают счастья.

Они въехали в теремной двор. Народ на удивление быстро рассосался, только несколько баб остались помочь, да конюхи прибирали коней в стойлах. Маша жутко устала. Хотелось спать так сильно, что она на некоторое время забыла и про кольца, которые надо искать, и про случай на озере.

– Маша, – знакомый голос заставил оглянуться.

На ступенях крыльца стоял Светислав с веником в руках. Ее веником.

– Светислав?! – Маша замерла в недоумении.

– Как узнала? – удивленно спросил молодой человек.

Маша пожала плечами. Для нее близнецы были совсем разными и различать она их научилась мгновенно. Светислав – типичный любимец девушек, всегда веселый, сыпал шутками-прибаутками и не прочь был прижать пригожую чернавку в темноте теремных стен. Светозар… От него шла какая-то необъяснимая энергия. Маша сразу почувствовала притяжение к старшему из близнецов, но и ей было не пятнадцать лет, и она давно умела контролировать эмоции. Ей казалось, что и Светозара влечет к ней, хотя он ничем не выдавал себя.

– Разные вы, – ответила Маша, – чего хотел, боярский сын?

– Пошел против брата, – склонив голову, угрюмо произнес Светислав, – вот…

Он показал веник. Маша мазнула взглядом, удостоверившись, что это точно ее рук дело.

Он выглядел таким смущенным и трогательным, что она бы погладила его по макушке, если бы не знала, что именно символизирует этот несчастный веник, и на что рассчитывает Светислав.

– Нет, – мотнула она головой, – не мой это.

Ярость бессилия сверкнула в глазах младшего брата, но он сдержался, ни один мускул не дрогнул. Маше стало жаль его. Светислав размахнулся и швырнул несчастный веник далеко в сторону конюшен.

– Ну, тогда пускай стойло им подметают, – кривовато улыбнувшись произнес он и уже повернулся идти, когда Маша схватила его за рукав.

– Подожди… – она подошла ближе, поднялась на ступеньку. Чтобы быть вровень с его глазами. – Всем ты хорош, Светислав, и не обижайся на меня. Я чужая вам, сегодня здесь, завтра уйду и забудете обо мне. А ты найдешь себе невесту-красавицу, такую, что в глаза тебе будет смотреть и каждый день радоваться, что ты есть у нее.