– Ваш комплекс имеет хорошую репутацию. Вы лечите от интернет-зависимости?

– Да, как и многие другие санатории. Но мы имеем дело с детьми. В городе есть заведения, хорошо себя зарекомендовавшие в работе с более старшим контингентом. Ваш сын – не наш клиент, – отрезала я, наслаждаясь маленькой местью.

Мужик решил избрать другую тактику уговоров, чего и следовало ожидать.

– Я буду жаловаться на вас в инстанции! Знаете, какие у меня связи?

– Не знаю и знать не хочу, – я сидела с невозмутимым лицом, хотя внутри всё клокотало.

– Вашу занюханную ферму закроют! – рожа у мужика стала бордового цвета.

– Наконец-то вы показали своё истинное лицо, – нехорошо ухмыльнулась я. -Неужели вы думаете, что мы впервые слышим такие угрозы? И если наша деревня столь занюханная и непрезентабельная, то чего же вы всеми способами хотите устроить сюда своего сына?

Мужик понял, что меня его угрозы не проняли. Видимо к такому повороту он не был готов. Все способы уговоров, которые он знал, иссякли. Мужик сидел и буравил меня злым взглядом, сопя как паровоз.

– Отец, поехали, – наконец, подал голос его сын, а я пристально посмотрела на парня, применяя свой дар.

Аура у него была тусклая, тёмная, и здесь явно пахло не только интернет- зависимостью.

– Ты наркоман? – припечатала я парня.

Тот дёрнулся и затравленно глянул сначала на меня, а потом на отца.

– Я же говорю, что у сына интернет-зависимость, – нахмурился мужик.

– Я не об этом. Вы прекрасно меня поняли.

– С чего вы взяли? – тут же стал колючим, словно ёж, «крутой дядька».

– У меня свои методы, – не стала откровенничать. Этот тип всё равно не поймёт и не поверит. – А вместо того, чтобы отрицать, лучше бы сразу честно признались.

Мужик шумно засопел.

– Вы стесняетесь своего сына, – сделала я вывод. И, похоже, попала в яблочко, потому что дядька отвёл глаза. Почему-то мне стало жаль парня. Я видела, что его органы уже затронуты отравой, и начали разрушаться.

Парня ещё можно спасти, но через год это будет необратимый процесс.

– Как тебя зовут? – обратилась непосредственно к молодому человеку.

– Алексей, – насуплено буркнул тот.

А парень симпатичный. Жгучий брюнет со светло-карими глазами.

– Заплатите тройную цену, – отрезала я, не в силах отвести взгляд от глаз

Алексея.

– Ну вот, – крякнул мужик. – Чего было выпендриваться? Деньги всё могут

решить, а вернее их количество.

Я резко встала с кресла и упёрлась руками в стол, подаваясь навстречу

мужику.

– Вы глубоко заблуждаетесь, – прошипела змеёй. – Если вы думаете, что мы

решили нажиться за ваш счёт, то это не так. Я пошла на уступки, потому что

пожалела вашего сына. Ему ещё можно помочь, но скоро все процессы в его

организме станут необратимыми. А деньги ведь для вас не проблема? Да

будет вам известно, что ваши средства пойдут на содержание детдомовских

ребятишек, у которых нет папочки толстосума. Хотя, вам ведь на это

плевать?

Я раздражённо стукнула рукой по столу.

– Оформляйте, – бросила притихшей секретарше. – А ты, Алексей, поднимайся, бери вещи и пойдём со мной.

– Тоже мне командир в юбке, – процедил парень.

– Документы ещё не подписаны, – напомнила я. – Можешь уезжать. Либо ты остаёшься и слушаешь все указания, а ещё в точности их исполняешь, либо уматывай.

– Он остаётся и будет паинькой, – зыркнул на сына дядька, предупреждая того взглядом воздержаться от возражений.

Очень интересно…

Алексей сжал губы в тонкую ниточку. На его лице ходили желваки. Парень несколько раз сжал и разжал кулаки, прежде чем молча последовать за мной. Отцу перечить не стал. Видимо, он боится своего родителя.

Я отвела Алексея в отдельный дом. Не с детворой же его селить. А новая группа может не понять такого соседа. Да и ни к чему им общаться с наркоманом.

– Телефон давай, – протянула руку, стоя у входа в домик.

– У меня его отец уже отобрал, – зло глянул на меня Алексей. Ну и пусть. Не мне с ним работать.

– Знаком с правилами проживания в нашем комплексе?

– Да.

– Тогда для тебя не будет новостью, что у нас здесь трудотерапия? Кто не работает – тот не ест.

– Это концлагерь? – парень облокотился плечом о дверной косяк и скрестил руки на груди, смерив меня пренебрежительным взглядом.

– Для тебя, похоже, таким станет. Таковы правила проживания для избалованных трутней. Таких, как ты.

Алексей лишь неопределенно хмыкнул.

– В шесть утра зарядка. Советую не опаздывать, – злорадно улыбнулась, припоминая излюбленный приём побудки Никитоса. Судя по всему, Алексей завтра с ним познакомиться.

– После зарядки завтрак в общей столовой. Потом всем выдадут рабочие задания. Бывай, – махнула рукой и бодро направилась домой.

Даже не догадывалась в тот момент, что приобрела себе на голову большую проблему. И узнала я об этом уже этой же ночью. Меня разбудила Бруня, требуя, чтобы я срочно вставала и шла в домик Алексея.

– Что случилось? – спросонья не могла ничего понять.

– Буянит новый жилец.

– А я причём?

– Ну… – протянула домовая, выразительно на меня посмотрев.

– А, ясно. Коль я его сюда оформила, то теперь мне с ним и нянькаться? Кажется, надо срочно валить на какое-нибудь задание. Буйные клиенты – не мой профиль, – бурчала я, надевая халатик.

– И чаю успокоительного захвати, – крикнула из спальни Брунгильда, когда я уже спускалась по лестнице.

Вздохнула, зашла на кухню и нашла в шкафчике нужный сбор.

Алексея застала в крайне возбужденном состоянии. Он орал, требовал, чтобы ему дали телефон и выпустили отсюда. Глаза парня лихорадочно блестели, руки тряслись, и сам он был дёрганым и агрессивным.

Алексея сдерживал дядя Витя, а мама бегала вокруг, заламывая руки и пытаясь магически воздействовать на буяна. Следом за мной в домик ворвался Ярослав и сразу бросился дяде Вите на помощь. Один Никитос сидел на стуле и с невозмутимым видом взирал на происходящее.

– Я чай принесла, – потрясла баночкой со сбором, чтобы привлечь к себе внимание.

– «По-хорошему, чаем тут не помочь», – домовой зевнул. – «Нужен молоток».