Она подняла глаза на Артура и озадаченно моргнула. Он смотрел на нее очень пристально и как будто о чем-то размышлял. Длилось это долгие несколько секунд. Потом он вдруг улыбнулся, слегка привстал и навис над столом, облокотившись о столешницу одной рукой. Когда свободной рукой Артур взял руку Алены и внезапно поднес к своему лицу, прижав ладонью к своей щеке, девушка застыла от неожиданности.

– Как приятно, – прошептал он, – у тебя такая прохладная ладошка, сестренка.

Не обращая внимания на то, что Алена от его действий впала в оторопь, Артур сплел свои пальцы с ее пальцами и поцеловал тыльную сторону ее ладони. Красивое лицо знаменитости с обложек глянцевых журналов было очень близко. Глаза цвета шоколада смотрели так, как будто шоколадкой была она, Алена, а чувственная улыбка почему-то заставляла девушку испытывать ужасную неловкость.

«Мне не показалось, – подумала Алена. – Он со мной флиртует. Развратник… Он же на десять лет старше меня! Хотя о чем я? Его отец был старше его матери на тридцать три года. Все-таки гены – страшная вещь».

– А-а-а-а, – протянула Алена. – Спасибо за рассказ о своей семье. Мне было очень интересно, правда.

Она высвободила свои пальцы из его руки, подалась назад и поспешно встала из-за стола. Артур напротив – сел обратно на стул и откинулся на спинку.

– Я пойду… дом посмотрю, – сказала она и развернулась, чтобы уйти, но не успела сделать и трех шагов, как ее остановили:

– Сестренка, если опять не сможешь уснуть ночью – позови меня, я почитаю тебе перед сном сказку.

Алена бросила взгляд через плечо – улыбка Артура была полна лукавства, а в карих глазах играли бесенята.

«Да он со мной играет!» – с яростью подумала она, поспешно покидая библиотеку.

Решив, вернуться к себе в комнату, Алена поднялась по лестнице на второй этаж. Интересно, какую сказку он собрался ей читать на ночь? «Спящая красавица»? «Волк и семеро козлят»? «Белоснежка и семь гномов»?

Алена вдруг резко остановилась.

– «Белоснежка и семь гномов»? – вслух повторила она. – Любопытно. У меня теперь семеро братьев. А я, выходит, Белоснежка. Забавно. Теперь я, по крайней мере, знаю, в какую сказку я попала.

Двигаясь по коридору, она вдруг услышала негромкие звуки – до ее ушей долетало звонкое мерное постукивание. Уже во второй раз в этом доме ей показалось, что она столкнулась с волшебством. В первый раз это была музыка, которую играл Митя. Она словно заманивала и завлекала. Вот и эти тонкие, звенящие в воздухе постукивания, отдающиеся эхом от стен, манили ее, будто колдовские чары. Она вдруг вспомнила, что вчера, перед тем как уснуть, слышала похожее постукивание, но звук был глуше и тише, к тому же она была уставшей и не заострила на нем внимания. Но сейчас ей стало любопытно.

Звук доносился из правого крыла дома. Что же это? Алена прошла мимо своей комнаты. Следующей, судя по ее вчерашней встрече на веранде, была комната Егора. Потом поворот за угол, и снова дверь – лишь самую малость приоткрытая. Алена потянула ее на себя и осторожно заглянула. Одного взгляда хватило, чтобы понять – перед ней мастерская скульптора.

Вдоль стен пристроились столики с баночками, маленькими статуэтками из разного материала, незнакомыми Алене инструментами. По всей площади помещения стояли приспособления, похожие на очень высокие табуретки: треногие и с четырьмя ножками. Ножки, видимо, для устойчивости, расходились книзу в стороны. Возле одного из них стоял уже знакомый Алене парень с медовыми волосами – Ярослав. Он был в странных очках на пол-лица, как у рабочих. На горизонтальной поверхности треноги напротив него стояла, судя по всему, недавно начатая скульптура из камня. Небольшая. Алена не знала, что это будет, лишь угадывала контуры фигуры, похожей на человеческую, только странно непропорциональной.

Тем временем звуки, которые привели Алену сюда, смолкли, а значит, ее появление не осталось незамеченным. Ярослав смотрел на нее с улыбкой, чуть приподняв вопросительно брови.

Алена на секунду растерялась. Когда она бралась за дверную ручку, она не подумала, что будет говорить, так что пришлось импровизировать.

– А… извини, если помешала. Мне просто было интересно, что это за звуки.

Ярослав отложил инструменты, снял очки, закрывающие пол-лица, и направился к ней.

– Заходи, не стесняйся, – сказал он. – Ты же теперь живешь в этом доме, конечно, тебе интересно все здесь посмотреть.

Алена переступила порог.

– Только не иди к станку – там много мусора под ногами. Испачкаешь босоножки – будет жалко.

Алена оглянулась на треногу, возле которой только что работал Ярослав. Вокруг нее была рассыпана каменная крошка, поэтому Алена решила, что тренога – и есть станок.

– Иди сюда, – позвал Ярослав. – Садись.

Возле ближайшего окна, в углу, стоял столик, заваленный какими-то бумагами, скомканными кусками материи, заготовками из разного материала. В центре этого всего на расчищенном пространстве лежала глиняная табличка с вылепленным на поверхности изображением – Алена хотела наклониться, чтобы рассмотреть, но постеснялась. Она села на стул, который подвинул для нее Ярослав. Сам он взобрался на подоконник, достал из кармана пачку сигарет, вытащил одну и подкурил.

«И этот курит», – подумала, глядя на него, Алена, вспомнив свою вчерашнюю встречу с Егором на веранде.

Она смотрела на Ярослава несколько секунд, пока он тянулся за стоящей на другом конце подоконника пепельницей.

«Они даже сигареты держат совершенно одинаково».

Это наблюдение Алену удивило.

– Вы похожи, – вырвалось у нее против воли; она вовсе не собиралась этого говорить.

Светлые, рыжеватые брови Ярослава в первый момент удивленно поползли на лоб, потом он указал на нее пальцами, между которыми была зажата сигарета, и воскликнул:

– С Егором?! Ты заметила?!

Алена не рада была, что брякнула про сходство. Упоминание имени Егора почему-то портило ей настроение. Впрочем, какое уж тут «почему-то»? Этот взгляд, словно говорящий: «Твое присутствие раздражает, исчезни» – расстроит кого угодно. Но Ярослав улыбался очень искренне и был приветлив – Алене против воли хотелось остаться здесь и поболтать с ним.

– А на других почти не похож, – озвучила она еще одно свое наблюдение.

Ярослав охотно согласился с ней:

– Верно. Это потому что у нас с Егором один отец. А другие братья – от других мужей нашей матери.

Алена промычала в знак того, что поняла, и еще раз окинула взглядом помещение.

– Папа говорил про скульптора. Значит, это ты?

Ярослав заулыбался шире и кивнул.

– Собственной персоной.

– А твой брат чем занимается?

«Какого черта я сейчас об этом спросила? – снова удивилась самой себе Алена. – Зачем мне это знать, а?»

– Егор? – уточнил Ярослав и, не дожидаясь подтверждения, ответил: – Егор – дизайнер интерьера. А по совместительству – мой менеджер. Ищет мне клиентов, договаривается о цене и тому подобное. Я в этих делах бесполезный человек.

Он посмеялся над самим собой и продолжил:

– Я безответственный и безалаберный. Творческая личность. Богема. Егор меня все время ругает за это и всю организаторскую работу берет на себя. Не знаю, что бы я без него делал. Кстати, раз мы теперь семья, зови меня Слава, хорошо?

– Ладно, – легко согласилась Алена.

Слава и впрямь очень похож на Егора, снова подумала она. Но в то же время совсем не похож. В нем все как будто светлее и мягче.

У Егора волосы цвета карамели, у Славы – цвета майского меда. У Егора глаза темно-серые, как небо перед грозой, и взгляд тяжелый, а у Славы – ярко-голубые и очень светлые. Таким бывает небо только в середине лета. Телосложение младшего брата худощавое: впалая грудь, тонкие руки, плечи намного уже, чем у брата. Егора, конечно, тоже не назовешь культуристом – по крайней мере, старшие сыновья Альмы были крупнее, это Алена заметила, – но плечи у него широкие, а руки сильные. Какая-никакая мускулатура сквозь ткань рубашки проступает. Физически Егор заметно сильнее Славы.