– Чем? – от горьких воспоминаний, как я попала в детдом, в глазах предательски защипало. – Тем, что ты обманом затащил меня сюда!

– Как я ещё должен был поступить?

– Оставить меня!

– Оставить на улице? Или у себя? – не понял он. – У тебя даже документов не было, как бы ты жила без них? И разве тебе здесь плохо?

Как раз сейчас мне стало так плохо, что ни слова из себя я выдавить уже не могла. Поэтому – бегство и ещё раз бегство.

Костя, не получивший ответов на свои вопросы, перехватил меня рукой за плечи, и я не нашла ничего лучше, как… укусить! Под моими зубами что-то ощутимо хрустнуло. Ещё чуть-чуть, и отведаю живого мясца. Пусть знает, как лапать меня!

– А-а! – коротко вскрикнул мой мучитель и всё-таки отпустил.

Фух! Свобода! Дёру!

***

Вечером меня опять вызвали на ковёр к Эвелине Захаровне.

«Неужели, гад ползучий, нажаловался директрисе, что я его укусила? Вот ведь…» – возмущалась про себя я.

Однако Эверест всего лишь всучила мне злополучный пакет с подарком и сказала, что я, тварюшка неблагодарная, должна в ножки кланяться нашим инвесторам и принимать всё, что они дают. Главную мысль директриса до меня донесла: не возьму подарок – будет хуже.

Ну что ж, пришлось взять. Лишь бы отстали.

А в коробочке лежал новенький мобильник и уже активированная симкарта. Оп-па-па…

***

На новогодних каникулах Таня вытащила меня кататься с горки. Такими детскими забавами я давно не занималась, но мне понравилось отбивать мягкое место, подпрыгивая на ледяном трамплине.

Колясочка со спящей Машенькой мирно стояла в безопасной зоне возле горки, а мы, облепленные снегом с ног до головы, отрывались на льду.

Таня – ей палец в рот не суй – выпросила у парней мягкую ватрушку. Дело плавненько перетекло в совместное катание, и вот мы уже по очереди катаемся на бедной ватрушке парами: Таня с Димой, а я с Матвеем.

Кататься на ватрушке – это, конечно хорошо, но как по мне, съедобные ватрушки всё же лучше. Да и вообще парни меня не интересуют.

Ребята оказались чуть старше нас, уже учились в колледже. Оба – домашние, весёлые, бойкие. Приехали сюда из другого района города, чтобы покататься с большой горки.

Мы с Таней умолчали о том, что мы детдомовские, не хотели отпугивать ребят. Уж больно они симпатичные (по мнению Тани).

Как-то без моего участия все договорились, что в следующее воскресенье у нас будет парное свидание. Моего согласия вовсе никто не спрашивал.

***

К назначенной дате бабахнули нешуточные морозы.

Птички у нас под окнами жалобно нахохлились, и я, выпросив у нянечки пакет овсянки, вышла их покормить.

«Бедняги, – пожалела их я, насыпая в кормушку горсть овсяных хлопьев. – Мне вон и в пуховике холодно, а вы такие маленькие и в перьях…»

Оставшиеся в пакете хлопья я сунула в карман и благополучно об этом забыла. Ибо птички птичками, а для свидания погода неподходящая, да и настроение не то.

Я так и сяк пробовала отговорить Таню идти гулять, но куда там: она оставила Машеньку в детской комнате и уже вовсю наводила марафет.

А раз отвертеться от свиданки не удастся, надо хоть одеться потеплее. Я надела на себя водолазку и сверху свитер, а на ноги – рейтузы и брюки. И даром, что полосочки рейтуз рельефно просвечивают сквозь брюки.

Таня при виде меня испытала культурный шок.

– Ты что?! – воскликнула она. – Детский сад что ли? А если они нас в кафе позовут? Как ты в таком виде понравишься Матвею?

– Да я и не собираюсь ему нравиться… – немного стушевалась я от Таниного напора.

– Ох! Значит, так: сейчас на кону моя судьба. Для нас, баторских, подцепить домашнего парня – это удача удач! Это пропуск в красивую жизнь! Машеньке моей папа нужен. Если ты испортишь мне свидание, я тебе этого никогда не забуду! Поняла?

– Эх… – только и ответила я, всплеснув руками и стягивая с себя штаны, а про себя добавила: «Исключительно ради Машеньки».

***

Встречу назначили на центральной площади в час дня (ибо вечером транспорт в нашу сторону ходит плохо, а в морозы – вообще не почти не ездит).

Моя соседка, желая окончательно и бесповоротно влюбить в себя Диму, надела сапожки на высокой танкетке и мини-юбку. А уж курточка на ней… Мы в гнёздышке называли такие «опёрдышами» за то, что они не закрывали от холода пятую точку.

Я же чисто из сострадания к подруге переоделась в синие брючки, розовый свитер, светло-бежевый пуховик до колен, шапку шоколадного цвета и сапоги-дутыши. Это максимальные жертвы, на которые я готова пойти ради соседки.

И вот Таня, разодетая и разукрашенная, взглянула на меня.

– М-да… Ну, то, что ты не отобьёшь у меня Димасика, это точно, – изрекла она. – Но ничего, с пивком потянет.

Я немного не поняла, кто и кого потянет с пивком. И причём тут вообще пиво? Я же его не пью.

***

Как оказалось, по твёрдому полу Таня ходит на своих высоченных каблуках куда лучше, чем по снегу, пусть и утоптанному. На улице она повисла на моём локте и отпустила только когда мы сели в автобус.

«Скорее бы с парнями встретиться. Пусть Дима таскает на себе такую красоту», – думала я.

Но когда мы пришли на площадь, ребят там ещё не было.

– Ну ничего, подождём, – поёжилась Таня и скрестила ноги, чтобы ляжки не так мёрзли. Нос у неё уже налился свёклой, но я предпочла не говорить ей об этом.

– Угу, – вздохнула я и принялась колупать сапогом снег.

Пять минут. Десять… Холодно, блин, стоять.

Чуть поодаль от нас так же безнадёжно мёрзла стайка голубей.

«Эх, покормила бы я вас, но…» – и тут моя рука в кармане нащупала что-то шелестящее.

Спустя минуту я уже бежала к гулечкам, маняще потряхивая пакетиком с овсянкой.

Шурх – и птицы сплошным полотном покрыли место, куда я только что бросила хлопья. Ну, хоть кто-то счастлив. Не зря ехали через полгорода.

– Хоба! – подлетел кто-то ко мне со спины. – Приветики…

– Уй, ё-моё! – от неожиданности вскрикнула я.

Это был Матвей. Птицы, которые в считанные секунды поглотили корм, испуганно взмыли вверх и…

Бдыщ! Бдыщ! – что-то шлёпнулось мне на пуховик.

Матвей, который ещё секунду назад стоял в метре от меня, как-то очень быстро отступил ещё на два и переменился в лице.

Вместо него ко мне подошли под ручку Таня с Димой. Моя соседка, взглянув на меня, залилась смехом:

– Суженая-ряженая… а-ха-ха! Птичками обгаженная! – и давай дальше ржать.

Ну вот говорила же я, что не хочу на свиданку. Надо было слушать интуицию, а не поддаваться на уговоры и шантаж Таньки. Ишь, она личную жизнь с моей помощью решила устроить.

Недолго смеялась моя соседушка. Жиденькие зеленовато-коричневые лепёхи внезапно решили итог встречи. Ибо снегом я только размазала голубиный помёт по многострадальному пуховику, и смотрелось это колоритно, и внимание привлекало куда сильнее, чем Танина мини-юбка.

Матвей ко мне больше не подходил, хотя сам же, гад, напугал меня, а я из-за этого напугала птиц.

Дима, которому было как-то неловко крутить шуры-муры, когда у друга облом, тоже отвалился.

Ну а спустя полчаса унылой бродильни по центральным улицам у Матвея вдруг «заболел братик», и ему потребовалось срочно бежать в аптеку за лекарствами, а потом домой.

Нас не проводили даже до автобусной остановки. Срочные дела – они такие.

Таня вслух проклинала голубей, мол, столько стараний – и псу под хвост. А ведь из них с Димой вышла бы красивая пара! И у Машеньки появился бы папа, и общие детишки родились бы… Но из-за тупых летающих куриц и обгаженной подруги счастье махнуло крылом и скрылось в облаках.

А мне почему-то было радостно. Какашки ведь к деньгам. А парни меня и в самом деле не интересуют. Из них вырастают всякие там козлы.

Я думала, что в девятом классе девочки ещё не умеют дружить с мальчиками, но нет: умеют, и не только дружить, но и встречаться.