Трэвис был крупным мужчиной с большими кулаками и волевым подбородком. Он имел недюжинную силу и легко справлялся с толстенными канатами один, работая на кораблях с юношеских лет. Гарольд счел за лучшее прислушаться к его словам и от греха подальше оторваться от пера. Но все же, чтобы не потерять достоинства образованного человека перед неотесанным мужланом, он убрал тощий блокнот в кожаном переплете в поясную сумку и, выйдя из-под кроны сутулого дерева, тихо проговорил:
– Я не нанимался матросом на судно, милейший, если вы забыли. И за то, чтобы ваш капитан причалил к порту в срок, я щедро заплатил монетами из своего кармана в тот день, когда поднялся на борт вашей посудины с Бевернской пристани!
– Замолчи, Гарольд! – вскричала светловолосая Люси, утирая тыльной стороной ладони с лица слезы. – Моего отца… то есть капитана Джонса больше нет! Морская пучина поглотила его вместе с остальными членами нашей команды, оставив в живых всего семь человек. Как ты можешь думать о деньгах? – она без сил плюхнулась на песок и обхватила колени руками.
– Говорят женщинам на кораблях не место, их присутствие лишает экипаж удачи, – Гарольд парировал дерзостью укор со стороны Люси. – Может быть это из-за вас мы оказались здесь, мисс Джонс?
– Если вы сейчас же не заткнетесь, Грин, я лишу вас жизни, – процедил сквозь зубы Уилфред, легонько прикоснувшись худыми пальцами к кортику на своем ремне. Это был стройный молодой человек с коротко постриженными каштановыми волосами и проницательным взглядом. – Вы чужак, и ваше слово всегда будет в конце списка всех диалогов, ведущихся среди оставшейся команды, – он подошел к Люси и обнял ее за дрожащие плечи.
За их перепалкой следили еще несколько людей, усердно пытаясь вырвать из лап непомерно разбушевавшейся стихии уцелевшие пожитки, выброшенные из корабельного трюма в море. Два матроса – весельчак Хью и смуглый молчаливый Сэмюэль Перес, оба одетые лишь в жилеты на голый торс и широкие шаровары – тянули к суше еще одну пузатую бочку, а рыжий паренек с веснушками, усеявшие все лицо и тощие руки, пытался достать из воды кованный сундук, застрявший в прибрежных скалах совсем рядом с берегом.
– Не упусти это, Кори! – взволнованно вскричал Уилфред, приняв напряженную позу. Он только сейчас заметил лишь чудом не затонувший сундук с добром, над спасением которого в неуклюжих потугах бился юнга. – Грин, скорее помоги достать Кори из воды наше золото!
Заслышав о золотых запасах, заключенных внутри неподдающейся юноше клади, приструненный Гарольд Грин со всех ног помчался к нему, и вдвоем они вскоре благополучно доставили сундук на берег. Прошло еще немного времени, и на суше сгрудилось все то немногое, что уцелело в шторме. Несколько бочек с соленой рыбой и вяленым мясом, мокрые до нитки обрывки парусов, ларь с монетами и бочонок с горючим.
Между тем погода буйствовала все сильнее и успокаиваться не желала. Ветер усиливался, а волны становились выше и неуемнее. Иногда они поднимали на своих гребнях тела погибших матросов, но уже через мгновение мертвые вновь исчезали в темной пенящейся воде.
В небе метались искры молний, рассекая черные облака надвое, и мощными раскатами гремел гром. Моросил дождь – слабый и мелкий, похожий на пыль, только мокрую. Различной причудливой формы деревья, окружившие неплотным полукругом песчаный берег, качались из стороны в сторону, оглашая побережье тоскливыми стенаниями. Они трепетали ветвями, похожими на узловатые руки с сотнями пальцев, на ветру и мягко взмахивали ими, словно языком жестов приглашали нежданных гостей познакомиться с островом.
Над головами вымокших насквозь матросов и их попутчика – путешественника Гарольда Грина, нависла давящая темнота, символизирующая приближение ночи, однако по ощущениям был еще ранний вечер. Не позже семи-восьми часов.
– Это все? – с досадой осмотрев «улов», проговорил Уилфред. – Не густо, хотя могло быть еще меньше. Вот что, парни, – обратился он к остальным. – Доставайте свои ножи. Мы должны поставить крытый лагерь и разжечь внутри костер. Кто-нибудь имеет при себе огниво?
– Такую вещь, уважаемый мистер Росс, – с поучительным тоном начал Грин, – всегда нужно держать в кармане, независимо от…
– Вот и займетесь костром, – сдержанно ответил Уилфред. Он все еще был зол на Гарольда за Люси, хоть и старался сохранять присутствие духа и здравого смысла. Он был старшим матросом, и, лишившись своего капитана, вынужден был взять ответственность за команду на себя, не позволяя своим чувствам затмить рассудок. Хоть Гарольд и был для всех чужаком, но в сложившейся ситуации нужно было всем держаться вместе. – Кори и Хью помогут с дровами, с этим здесь проблем не возникнет. Сэмюэль, Трэвис и я сделаем навес от дождя и ветра, приладив к столбам обрывки парусов. Ночевать придется здесь, но, может, оно и к лучшему. Если в доступной близости проследует хоть какое-нибудь судно, есть шанс, что зарево от нашего костра заметят на борту, и у нас появится надежда на скорое спасение. Главное, чтобы пираты обходили это побережье за много миль. Утром осмотрим остров, чтобы ясно представлять, во что мы вляпались. А теперь за дело.
– А что делать мне? – Люси уже перестала всхлипывать, смирившись с потерей отца – капитана Джонса, и, пропустив двух матросов вперед, преградила собой путь Уилфреду. – Ты раздал задания всем, кроме меня.
– Тебе нужно отдохнуть немного, Люси, – спокойно ответил тот. – А еще ты до сих пор дрожишь. Вот, – он снял с себя короткую суконную куртку, выжал ее от воды, насколько это было возможно, и накинул девушке на плечи поверх тоненькой выцветшей блузки с бантом на вороте.
– А как же ты, – она растерянно взглянула на его легкую рубашку с глубоким разрезом на груди своими бездонными зелеными глазами. – Я совсем-совсем не замерзла, и совершенно незачем было это делать.
Она попыталась снять с себя его вещь, но тот остановил ее.
– Перестань, иначе я отправлю тебя в дозор, – на его лице появилось хитрое, но добродушное выражение.
– Знаешь, раз ты не хочешь брать меня с собой в лес, то я и правда побуду на берегу. Вдруг замечу какое-нибудь судно вдалеке, – последние ее слова прозвучали настолько неуверенно, что она и сама не поняла, всерьез она это сказала или подыграла Уилфреду.
– Так и сделай, – тот нежно провел пальцами по ее щеке, слегка касаясь обветренной кожи, и скорым шагом отправился за могучим Трэвисом и черноволосым Самюэлем. А Люси, прислонившись спиной к тому же дереву, где вел свои записи Гарольд часом ранее, стала пристально вглядываться в пляшущую над морскими волнами полоску горизонта.
«Первый вечер после спасения. Мы построили навес, зажгли костер и ужинали рыбой, зажаренной в огне. Благо, ее было в достатке. Мы не знали сколько пробудем здесь, и есть ли на острове дичь или фрукты, поэтому съели всего лишь по одной рыбешке, притупившей чувство голода, но это было разумно. Шторм, загубивший судно и больше половины команды капитана Джонса, не стихал ни на минуту, разбивая о прибрежные скалы высокие волны. Небо, затянутое серой, испещренной вспышками ярких молний пеленой, и не думало проясняться. Ни у кого из нас не было часов (мои, по крайней мере, изрядно набрали воды и перестали ходить). Никто не знал, сколько времени, но это было, пожалуй, не важно. Важно было то, что в каждом из нас присутствовала вера на благополучный исход и скорое спасение».
– Где ты научился писать слова, Грин? – Трэвис обглодал рыбий хребет до чистых косточек и с ухмылкой бросил его под ноги Гарольду. Затем вытер жирные губы ладонью и откинулся на песке, подставив голые пятки жарким языкам костра.
Тот нехотя оторвался от своего дневника и поднял глаза на Трэвиса.
– В то время, когда юный мистер Лонг играл на грязных улицах в сорвиголов и воровал яблоки на торговых площадях, я часто ходил в городскую церковь, – надменно ответил Грин и брезгливо пнул башмаком рыбий скелет в сторону. – При ней была небольшая школа, где я и обучился грамоте.
