Сделано все было быстро. Квэнни Рилла очень обрадовалась и, выпустив из своего кабинета Деми с Карин – они взяли бляшку и отправились к нам в комнату – пояснила, что восстановить художнице руки пока невозможно. Эманации проклятья должны выветриться, а уйдет на это не меньше трех лет.

– А за три года, сами понимаете, много чего произойти может, – вздохнула наша домоправительница. Вздохнула и добавила: – А ведь у нее семья есть. Пасынок и муж, который быстро-быстро разошелся с болезной супругой и уехал из Кальстора.

– Я так подозреваю, что уехал он не с пустыми руками, – скривилась я.

– А то ж. Спасибо вам, квэнни Эйлин. Карин хорошая, тихая и добрая женщина. Я уж, честно говоря, думала нанять ее рисовать для Лисьего дома. За стол и кров, – тут Рилла развела руками, – но все лучше, чем где-то в проулке умереть от голода и холода. Сейчас-то еще ничего, а зимы у нас ого-го какие суровые! Так что имейте в виду: вам, приезжим, уже сейчас пора готовиться.

Кивнув, я попрощалась с квэнни Риллой и вышла из ее кабинета. Дальше по коридору, по лестнице и наружу. Где меня и перехватила давешняя женщина. Та, что уже предлагала мне присмотреть за Деми.

– И на кой тебе калека? – панибратски спросила она. – Что она тебе, пожрать сготовит или за дитем уберет? Пол помоет и пыль смахнет? Нет, не сможет. А я – на все руки мастер.

– Мне нужна не служанка, а няня, – спокойно ответила я. – И Карин подходит идеально: тихая, вежливая, с художественным образованием. Она не сможет показать, как правильно написать акварель, но сможет объяснить. Доброго дня.

– Ишь ты, – скривилась моя вежливая собеседница. – Ишь ты. В грязи, значит, но с акварелью. Тьху!

«Ты не будешь ругаться на улице, как какая-то базарная торговка», – приказала я себе и немного прибавила шаг.

Еще я поминутно проверяла карман, где в пространственных складках прятались свернутые в трубочку бумаги. Так как карман зачаровывала я, то доверия к нему было примерно на два имперских грошика.

Но ничего, ничего. Все будет хорошо.

Добравшись до остановки, я вытащила бляшку Карин: мне же нужен бесплатный проезд… пролёт? В общем, мне нужно оплатить плат, и желательно не из своего кармана.

Сдав бумаги, я получила браслет-идентификатор и три папки.

– Это самое срочное, – скороговоркой выпалила Арлетт.

Сегодня она выглядела какой-то особенно замученной. Волосы не сияли неестественной белизной, а выглядели тускло-серыми, безжизненными. Под глазами пролегли тени, губы обветрились.

– Ночь над экспериментальным зельем.

– Я ничего не говорила, – смутилась я.

– Меня сегодня все спрашивают, – Арлетт криво улыбнулась, – мне было необходимо его закончить. Довести до идеала, иначе единственное, почему будут помнить Арлетт Доновар, это потому что она, то есть я, будучи студенткой, выкрасила волосы в цвет прически Хранителя Мудрости.

– Что мешает перекрасить?

– Гордость. А вот доведу свое зелье до идеала – и перекрашусь в цвет зелья.

– Как правило, зелья бурого и буро-зеленого оттенков, – осторожно произнесла я.

Арлетт же только пожала плечами.

– А что делать?

– Не обращать внимания на слухи?

Она только кивнула и, свернув разговор, коротко пояснила, что вчерашний кабинет теперь мой и что дверь следует открывать той рукой, на которую надет выданный браслет. И что из-за наличия ребенка мой рабочий день шесть часов.

Кивнув, я прижала папки к груди и вышла из бухгалтерии. Дорогу я помнила, так что в кабинет входила уже по-хозяйски. И это было крайне приятное, ни с чем не сравнимое чувство!

Стоя посреди кабинета, я никак не могла собраться с мыслями. Надо работать, впереди шесть часов увлекательнейших расчетов. Но… Но если это теперь мой кабинет, то надо как следует изучить его! Рассмотреть, что здесь есть, чего нет. И прикинуть, что докупить. Все же за эти шесть часов захочется и есть, и пить. Сегодня-то понятно, придется потерпеть. Но к завтрашнему дню неплохо бы обзавестись чашкой, заваркой да какими-нибудь сухарями. С ванилью или с изюмом.

Маленький кабинет существенно изменился со вчерашнего дня. Во-первых, кто-то втиснул сюда старое потертое кресло, одна из ручек которого была из цельного дерева. То есть могла бы служить столом. А во-вторых, исчезли алхимические таблицы и писчая бумага. Вместо них я увидела стопку папок и… Черновики?

«Хватит щуриться, – сказала я себе и сгрузила свою ношу в кресло. – Даю себе полчаса на осмотр!».

Ха! Один из шкафов превратился в стеллаж, пустые полки которого приманили к себе огромное количество пыли. Хотя… Наверное, и в прошлый раз тут тоже стоял стеллаж, иначе откуда бы взяться таким пылевым залежам? Которые, впрочем, мне не страшны: одно заклятье – и дерево сияет первозданной чистотой.

Напротив стеллажа – шкаф из темного дерева. Дверцы непрозрачны, и увидеть, что скрывается внутри, попросту невозможно!

Попытавшись открыть шкаф, я столкнулась с весьма качественной защитой. И что делать? Неужели идти искать Арлетт? Или пусть так и остается?

"Ну уж нет, это мой кабинет, и он не имеет никакого права скрывать от меня полки!" – решила я и дернула посильнее.

Но дверцы все равно не поддались.

"Открывайте той рукой, на которой браслет", – вспомнила я слова Арлетт. Но я так и делала! Хотя… Что, если приложить запястье к дверце? Так, чтобы браслет коснулся прохладной поверхности!

В точку. Вначале заискрило так, что я испугалась за собственное зрение, а после внутри шкафа что-то сухо щелкнуло и дверцы чуть приоткрылись.

– Да, это того стоило, – выдохнула я, увидев, что пряталось на полках.

Шесть томов "Мира Растений" – Мать-Магия, их было не взять в библиотеке! И даже не купить: увы, дикая магия превращает колдовские книги в зловредные артефакты. Смертельные зловредные артефакты. Правда, говорят, что в Кальсторе есть способ спасти книги, но…

Кстати, да, стоит проверить книги, прежде чем хватать. Так, а справа от "Мира Растений" тоже ряд каких-то толстых фолиантов. И это… Не верю! Классификатор животных компонентов! Двенадцать томов!

– Да тут сигнализация стоять должна, – ошеломленно выдохнула я. – Бесценные, бесценные книги!

Яшмовый писчий набор и бронзовая лампа уже не произвели на меня такого впечатления. Впрочем, и то, и то я решила выставить на стол.

Лампа была похожа на большой винный кубок, в который кто-то вложил гигантскую жемчужину. Насколько я помню, нужно коснуться жемчужины и влить в нее силу. После этого она начнет светиться и летать. Говорят, что такие лампы подстраиваются под нужды хозяина – горят ровно настолько ярко, насколько это нужно, и выбирают тот угол освещения, который нужен. Проверим.

Ох, вот только на столе места нет! Ладно, сейчас положу это все в кресло, рядом с выданным заданием, и быстренько разберу завалы бумаги и папок.

Стопка листов оказалась черновиками крайне бездарных расчетов. А в папках – те же бездарные расчеты, только красивым почерком. Так, черновики в мусор, а папки на полку. Надо уточнить, нужно ли пересчитывать. Не зря же мне их сюда поставили?

Раз уж начала осматривать стол, то надо проверить все. Выдвижные ящики стола пусты все, кроме одного. В нем стопка чистой бумаги и бумажный кулек с карандашами и ручками. Что ж, с этим можно работать!

Встав, я забрала из кресла выданные мне папки с заданиями, лампу и писчий набор – все это пришлось левитировать. Красиво расставив все предметы, я взялась непосредственно за работу. Посмотрим, что необходимо жителям Кальстора!

Надо признать, что здесь, в Академии Стихий, занимались очень интересными вещами. И проектировать эти составы куда приятней и увлекательней, чем бесконечно пересчитывать притирания для потенции да контрацептивные порошки. Но стоит отдать должное двум популярнейшим рецептам: именно пристрастие столичных жителей к этим составам дало нам с Деми возможность выжить. Выжить и скопить немного монет на дилижанс.