— Персивальд? — чуть слышно выдохнул Ксалфрид, напряжённо вглядываясь в плотные облака едкого дыма.

В серо-чёрной завесе клубящегося дыма показались мерцающие ярко-зелёным цветом огоньки. Огоньки приближались и становились всё ярче. Вскоре из плотной дымовой завесы вынырнули те, кому эти загадочные огоньки заменяли собой глаза. Таинственные гости точь-в-точь походили на тех загадочных диверсантов, что пленили Эльзу и Фирза. Их превосходная броня, совершенная экипировка, хорошее вооружение, полностью соответствовали таковым у их «братьев близнецов». Да, именно «братьев близнецов», так как их образы были абсолютно идентичными. На лицах те же змеиные маски, сурово мерцающие своими визарами. На головах те же армейские каски с изображённой сбоку символикой кусающей собственный хвост змеи. В руках те же штурмовые винтовки, чьи красные линии лазерных прицелов причудливо пронзали собой задымлённое пространство величественного зала.

Среди новоприбывших змееголовых гостей был и тот, с чьим именем ассоциировалась надежда на спасение. Тот, кого так отчаянно ждал прервавший свою перегруппировку арьергард.

Епископ Персивальд. Легендарный рыцарь святой церкви, неустанно ведущий свой крестовый поход против безбожников. Великий избранник Владыки Михаила, чей стратегический и тактический гений не знает себе равных. Да, появление Персивальда должно было воодушевить истерзанные и истрёпанные остатки гарнизона. Должно было… Но не воодушевило. Скорее наоборот. Боевой дух, который с трудом теплился в обессиленных воинах, был окончательно сломлен тем, что им довелось увидеть.

Их Епископ, их свет и надежда, был жестоко изувечен и с трудом мог идти. Идти, лишь благодаря сторонней помощи двух змееголовых, бережно поддерживающих его с обеих сторон. Каждый шаг давался ему с явным усилием. Его левая рука была ампутирована на уровне плеча. Всё, что от неё осталось, это безжизненные обваренные и обожженные ткани мышц, окружающие острый обломок кости. Ткани обильно сочились кровью, пропитывающей рваный рукав его робы. Частые алые капли падали и разбивались о гладкий мраморный пол, на котором отражались отблески потолочных ламп. Его нагрудная броня была частично оплавлена и несколько деформирована. На блестящем металле серебряной маски имелась глубокая и протяжённая царапина. Его некогда белоснежный плащ был обожжён и повсеместно испачкан в крови и саже.

Едва ли гвардейцы так себе представляли триумфальное возвращение Епископа. Нет, очевидно, они ждали ни этого.

Следом за ведомым двумя змееголовыми Персивальдом, непоспешно вышагивал ещё один Златоликий. Воин своей золотой маской походил на того, который держал на «поводках» Эльзу и Фирза, но всё же, при этом, и несколько отличался от него. Отличался, пожалуй, лишь своей высокопрочной, тяжёлой бронёй. Бронёй высочайшего класса защиты, не идущей ни в какое сравнение с тем тщедушным бронежилетом, что скрывал под собой грудь первого Златоликого. Небрежно закинув себе на плечо, он нёс такой же загадочный посох-зонтик, что имелся и у его двойника.

Гвардейцы, завидев незваных гостей, моментально взяли их под прицел, угрожающе ощетинившись в их сторону своими «разящими». В глазах «святых воинов» читался страх и обречённость. Вера пошатнулась, а надежда улетучилась ни оставив и следа. Они не знали, что нужно делать. Не знали, как должны поступить. Единственное, что они знали наверняка, это то, что жить им осталось часов пять от силы.

— Опустите оружие! Мы пришли с миром, — монотонно и как-то зловеще произнёс стоящий за спиной Епископа Златоликий.

Однако гвардейцы никак не отреагировали на его призыв и продолжили держать новых гостей на прицеле. Да и как они могли поверить Доминионцу, заявляющему о том, что он якобы пришёл с миром.

— Уберите оружие, кретины! Эти Доминионцы со мной! — тяжело дыша, заорал Персивальд, с трудом переставляя ноги.

Грозные слова святого рыцаря возымели больший эффект и перепуганные гвардейцы поспешили опустить своё оружие.

Тем временем, поддерживаемый змееголовыми, Епископ уже поравнялся с объятыми пламенем останками истребителя. Испещренный пробоинами, закопчённый корпус которого напоминал труп какого-то диковинного зверя, сражённого в неравном бою. Проходя мимо кабины, которая на удивление совершенно не была охвачена языками пламени, Персивальд на мгновение остановился. Там, за покрытым паутиной трещин стеклом, чуть шевелился ещё живой пилот. Да, он определённо ещё был жив, это было ясно по тому, как часто вздымалась его грудная клетка в тот момент, когда окровавленный рот жадно хватался за воздух. Он был без гермошлема, видимо успел снять его после приземления. Лицо пилота было пугающе бледным, а взгляд отсутствующим и отстранённым. Символы в его петличках говорили о том, что это бывалый ас и настоящий мастер воздушного боя.

Персивальд глубоко вздохнул, а после, как то резко и раздражённо выдохнул, потянувшись к кобуре своего пистолета. Высвободив оружие, Епископ мгновенно прицелился и не колеблясь вдавил спусковой крючок. Раздался выстрел, затем ещё один. Две пули прошли сквозь трухлявое стекло кабины и прошибли грудь Доминионского аса, принеся ему покой.

Вернув пистолет обратно в кобуру, Епископ продолжил свой путь, неизменно поддерживаемый двумя своими спутниками. Блестящий метал его маски отражал желто-красные всполохи пламени, языки которого так старательно облизывали изрешечённый фюзеляж.

— Но мой лорд, О.С.С.Ч. осаждают Твердыню. Мы несём критические потери. Мне не понятно, что Вы имели в виду, произнеся фразу «эти Доминионцы со мной»? — послышался противный, стариковский голос. Жрец Ксалфрид неспешно ковылял навстречу своему Епископу.

Его прищуренные, утопающие в морщинах глазки с подозрением изучали двух змееголовых, что услужливо поддерживали ослабленного хозяина крепости. Впрочем, змееголовые в ответ с не меньшим интересом изучали старика. Его сероватое, скукоженное лицо, что странным образом походило на вяленое яблоко, казалось им чрезмерно хитрым и даже подлым. Было что-то в этом лице такое, что при первом же беглом взгляде раскрывало сущность пожилого жреца.

— Мы не служим интересам Доминиона, достопочтенный старик. Мы служим интересам Великого Змея, — по-прежнему монотонным, слегка шипящим голосом встрял Златоликий, что всё это время попятам следовал за Персивальдом.

Глаза Ксалфрида округлились, улубку сменила неожиданно проступившая гримаса удивления.

— Что? Великий Змей? — задумчивым, невнятным голосом начал старик.

— Приготовьте гарнизон к бою, жрец! Немедленно! У нас нет времени на эти бессмысленные и несвязные разговоры. С минуты на минуту сюда прибудет орда одержимых и начнётся резня, которой никому из вас ещё не доводилось видеть! — блеснув своей бездушной маской, заорал Епископ, не на шутку раздражённый наглостью жреца.

— Асмодей! Наш почитаемый Епископ, наречённый «святым», вовсе таковым не является! — Резко разведя руки в стороны, так, что его чёрное жреческое одеяние встрепенулось, Ксалфрид развернулся к толпе гвардейцев. Толпе, на лицах которой читалась паника и всё нарастающий страх. Жрец кричал как обезумевший, словно желая развенчать миф неоспоримого величия древнего рыцаря. Словно желая обличить его в ереси и неверности. — Белый Паладин! Святой Епископ Персивальд! Никто иной, как еретик, приклонивший колено пред падшим отродьем!

Старик в ту же секунду развернулся, обвинительно тыча своим кривым пальцем в сторону хозяина крепости. Развернулся и побледнел, увидев направленное в его сторону дуло пистолета. Персивальд, не смотря на невероятную слабость, твёрдо держал оружие на вытянутой руке.

Обескураженный Ксалфрид хотел было что-то сказать, но прозвучал выстрел, не позволивший ему этого сделать. Старик упал на пол. Рядом с неподвижным телом стремительно образовывалась багровая лужа, растекающейся по мрамору крови.