Литмир - Электронная Библиотека

– Сергей Фомич, каким ветром? – улыбнулась Голубева и протянула руку для приветствия, – Давненько ждём, чтобы к нам кто-то наведался.

– Да вот, завернул. Давеча Петр Петрович прислал – по жалобе.

– Ах, это. Хорошо, что вы, а то с другими мне совсем не удаётся договориться. Всё ни как не поймут, что зима на улице и отапливать скоро нечем будет. Дров то, всего ничего, а на этот год нам ещё не выписали. С прошлого, что осталось, экономим как можем, а несколько подопечных уже и слегли.

– Всё решим, – Сергей Фомич поежился от налетевшего порыва ветра и стал подниматься по лестнице, чтобы войти в здание и несколько обогреться.

Ольга Григорьевна распахнула дверь, в нос ударил тяжелый, спёртый воздух. В нём трудно было угадать что-то одно, скорее смесь разных, не слишком приятных ароматов. Сложно представить, чтобы в доме пахло так дурно. Но тут, это всякий раз удивляло Бердяева. К натуре Сергея Фомича можно было причислить и чрезмерную брезгливость, от того и воздух в таком помещении казался ему отвратительным. Он понимал, столько нищих, больных людей не могут пахнуть хорошо и старался терпеть, прикладывал к носу надушенный платок, дабы не показывать отвращения. Ольга Григорьевна замечала это, но в глазах её всегда читалось понимание.

Они прошли на второй этаж, в кабинет. Голубева сразу достала бумаги, отчёты и Бердяев принялся разглядывать цифры. Несколько минут потребовалось ему, чтобы понять, всё в порядке и не мешкая, приступил непосредственно к делу, за которым приехал.

– Так что там с этой жалобой?

– Да, вот, – Голубева протянула листок бумаги, – Анна Михайловна Синицына, написала в комиссию управляющую фондом, что в заведении холодно и люди болеют. Помещение недостаточно отапливается. Да вы и сами можете поговорить с ней, она как раз навещает свою подопечную. Пойдёмте, – и сестра милосердия открыла дверь кабинета, приглашая Бердяева проследовать за ней.

Обычно, Сергей Фомич тщательно избегал встреч с обитателями богадельни. Если и видел кого, то только тех, что гуляли по парку. Да и то старался делать грозный вид, чтобы они и не думали приближаться. Но, входить в помещения, туда, где они живут – это уж слишком. Он, ни за какие коврижки не согласился бы на такое. А тут, прямо таки приходится подчиняться, потому, что некая помещица сидит сейчас там, куда Бердяев, категорически не намерен заходить.

Стараясь не выказывать и тени малодушия, Сергей Фомич проследовал за Ольгой Григорьевной, словно провинившийся ребёнок и стойко шагнул в открытую дверь общего помещения.

Гул множества голосов окутал со всех сторон. Тут было всё и разговор, и плачь, и бормотание, стон и храп, кашель и пение. Тут кипела жизнь.

То, что открылось взгляду помещика, было хуже, чем он представлял. В тусклом свете, что едва пробивался в запылённые окна, он разглядел, что оказался в широком зале с высоким потолком. Всё свободное пространство было заставлено множеством деревянных нар застланных дерюгами и тюфяками. Кругом сидели или лежали женщины с лицами землистого цвета. Казалось, будто Сергей Фомич попал в окружение серых женщин. На первый взгляд они были похожими друг на друга, с тем лишь отличием, что седые волосы некоторых выделяли их из общей массы. Несколько девочек разных возрастов, так же похожих на всех остальных.

Сергею Фомичу стало, вдруг, страшно в таком окружении, он посмотрел на окна, что почти упирались в потолок. Бердяеву показалось, будто он попал в место, в котором его сейчас закроют и оставят навсегда. Будто за какие-то давние прегрешения он наказан, и вина определена. Он заёрзал и закрутился, стал в испуге озираться по сторонам, пытаясь найти ближайший путь к отступлению, но позади неумолимо следовала Ольга Григорьевна и не давала возможности повернуть. Пришлось идти вперёд.

Между рядами нар – проход. В конце, закрытые пологами койки, где, по всей вероятности, находились больные. Бердяеву пришлось пройти по проходу до самого конца, и когда он развернулся, чтобы с чистой совестью проследовать назад, то услышал совсем рядом, из-за одного из пологов женский голос.

– Ты не умрёшь, – ласково уговаривал он, – Ты просто станешь ангелом и попадёшь в красивый сад, туда, где такие же, как ты – светлые ангелы. Там хорошо. Не бойся.

– Спасибо милая, – послышался в ответ слабый старушечий голос, – Жаль вот только Гаврюшу моего непутёвого не дождалась. Не простилась. Как он теперь без меня?

– Ты не думай. Не тревожь душу.

– Ты Аннушка вот что, должна человека встретить. Полюбить его всем сердцем. Запомни только одно, люби того – кто тебя любит, а на других не разменивайся. Того люби, для кого ты – самое главное в жизни.

Разговор стих и через мгновение, Бердяев услыхал тяжелый вздох.

Сергей Фомич не мог двинуться с места. Он стоял как вкопанный, совсем забыл зачем пришел.

Но вот, белый полог откинулся, показалась девушка в глухом платье, с волосами плотно зачёсанными назад. Милое лицо её было грустным, выражение глаз страдальческим. Она скользнула по Бердяеву взглядом и остановила его на Ольге Григорьевне, подбородок дрогнул. Потом, девушка опустила наполняющиеся слезами глаза и прошла мимо помещика, словно его и нет. Стройная её фигура скрылась за дверью.

За пологом, на койке, Бердяев увидел сухонькую старушку с впавшими глазницами и обострившимся носом. Сестра милосердия поспешила задернуть полог.

Сергей Фомич не помнит, как уходил, сел в коляску и ехал домой. Он помнит только голос и девушку. Тот момент, когда она вышла, глянула сквозь него. А главное, её слова об ангелах. Такие – ласковые.

В тот день он понял, что кто-то – умер, но что-то – родилось.

Глава 2

В пятьдесят пять, внешность Сергея Фомича отличалась от других большой представительностью и некоторой вальяжностью. При не слишком высоком росте, он ступал настолько величаво, что в любых местах его сразу принимали за очень важную персону. И хоть на самом деле так и было, но чаще получалось, именно Бердяеву, прежде всего, оказывалось повышенное внимание.

Происходило это потому, что от обилия вкусной и не всегда здоровой пищи фигура Бердяева несколько расширилась. Любовь к хорошей еде воспитывалась с детства и некоторой полноте своей Сергей Фомич совсем не огорчался. В напитках, осторожен, так как наследственность не слишком хорошо отразилась на некоторых важных функциях организма, то и употреблять крепкое старался в дозах размеренных. Хотя изредка всё же позволял себе слегка расслабится.

В итоге, всё, что у других людей к пятидесяти, складывалось в морщинки, у Бердяева натягивалось и лоснилось. Впрочем, на внешность его это не влияло отрицательно, скорее наоборот, придавало привлекательности и позволяло сохранять моложавый вид, в отличие от более стройных ровесников.

Сергей Фомич в одежде очень опрятен. Хоть и провинциальный помещик, но щегольства не чурался. Выписывал из столицы лучшие материалы, старался в таком вопросе не экономить. Портных тоже приглашал тех, что проявляли исключительные знания. В общем, Сергей Фомич обладал наружностью вполне приятной. А для противоположного пола, даже притягательной.

Восемь лет назад Бердяев овдовел. С той поры, каких только невест ему не сватали. Причём, некоторые свахи ещё во время траура своё дело слепить пытались. Но после многолетнего брака, Сергей Фомич связывать себя узами нового ни как не торопился. Да, что там, даже слово себе дал, никогда больше в эту реку не вступать. Намучился больно со сварливой супругой. Характер был у неё прескверный, что выяснилось только после свадьбы. Так как детей, Бог не дал Бердяевым, мучилась Ольга Семёновна страшной ревностью к мужу, и не всегда беспочвенно. А Сергей Фомич порой и не пытался оправдываться, что толку, если по поводу и без оного ему скандал заводили. Так лучше пусть за дело, а не в холостую. Так, вся на нервах, довела себя Ольга Семёновна до страшного срыва, а там и удар случился. Не спасли.

С тех пор Сергей Фомич, ведёт размеренный образ жизни. Старается ни чем не тревожиться и не страдать. Следит за здоровьем, как бы чего не подвело, только вот со слабостью к еде совладать не может.

7
{"b":"765348","o":1}