– К тому же герцогский титул ценится довольно высоко, – усмехнулся Чарльз.

– Кажется, он совершенно не нуждается в титуле, чтобы завоевать женское сердце, как некоторые, – сухо бросила Виктория, обозленная невниманием графа.

– Ты права, Виктория. Ему даже не пришлось приложить особого труда, чтобы покорить наших дам, – поддержал разговор и лорд Уинхелд, покосившись на жену.

Мэри-Эмили тут же парировала:

– Боюсь, правда глаза колет. Ведь достоинства герцога просто неоспоримы.

Видя назревавший семейный скандал, джентльмены, почувствовав неловкость, натянуто рассмеялись. Положение спасла юная леди Каролина Брент, дочь графа Пемброка, доселе молчавшая.

– Милорд, думаю, вам не стоит придираться к своей жене. Ведь его светлость не только сказочно прекрасен и захватывающе интересен, но и божественно великолепен. В нем чувствуется настоящая порода. А в мужественности ему вряд ли здесь найдется достойный соперник.

Такая тонкая оценка юной леди буквально ошеломила светских щеголей, и они с удивлением переглянулись.

– Именно, – вмешалась и Виктория, окинув их пренебрежительным взглядом.

– Более того, своей загадочной личностью герцог Ормонд интригует всех, а неотразимой красотой неизменно обращает на себя внимание, – Леди Аманда Севедж, виконтесса Бодмин, молодая вдова, приятно рассмеялась.

– А его импозантность особенно притягивает взгляд. Верно, леди Олимпия? – с улыбкой констатировала леди Брент.

– И в самом деле, что вы скажете о нем? – барон Ай ждал ответа, во все глаза глядя на нее.

– Действительно, весьма интересно узнать мнение такой красавицы, – добавил и мистер Далтон.

На минуту в кругу гостей разговоры прекратились, и взоры присутствующих обратились к молодой особе ослепительной красоты. Однако ее непроницаемое лицо ничего им не говорило, хотя Олимпия, немало взбудораженная в душе встречей с герцогом, все еще находилась во власти обуревающих ее чувств. И она, естественно, была совершенно не способна объективно рассуждать. Но в конце концов, осознав, что от нее ждут ответа, она импульсивно бросила:

– Он – настоящее животное!

Джентльмены так и впились в Олимпию взглядом, изумленные ее разгневанным лицом, минуту назад столь обманчиво-бесстрастным. А дамы с недоумением переглянулись.

– Леди Олимпия, пожалуйста, поясните нам, как вам удалось так быстро оценить натуру герцога, не вращаясь с ним в одном кругу? – мистер Далтон сверлил ее своими темными буравчиками.

– Мне было достаточно и одного взгляда на него, – выпалила молодая особа, вздернув головку.

Мистер Далтон усмехнулся:

– Искренне изумлен вашей опытностью, леди Делфорд.

– А мне он таким не показался, – возразила леди Брент.

– Легко судить на расстоянии, – буркнула Олимпия себе под нос.

Тем не менее ее слова услышала леди Мэри-Эмили Уинхелд. Она живо поинтересовалась:

– Вы беседовали с герцогом Ормондом? Расскажите об этом поскорее. Я буквально умираю от любопытства.

– Боюсь разочаровать вас, леди Мэри-Эмили, но я не имела такой чести.

Я лишь сужу по его виду.

– В самом деле? – разочарованно спросила та.

– Совершенная правда.

– А как было бы замечательно хоть раз поговорить с ним, – мечтательно произнесла Каролина, не глядя ни на кого, словно она была совсем одна.

«Неужели она влюбилась в герцога? – промелькнуло у всех в голове. – Ну и дела!»

В этот момент к ним подошла графиня Доз с леди Барбарой Уинхелд, матерью Виктории. Леди Уинхелд взглядом отыскала в толпе свою дочь, с мрачным видом стоявшую возле брата.

– О чем вы так оживленно беседуете, что у моей дочери испортилось настроение? – спросила она, окинув всех взглядом.

– О герцоге Ормонде, конечно, – откликнулась виконтесса Бодмин.

– Сегодня бедный затворник не сходит у всех с языка, – рассмеялась графиня Доз.

– Неудивительно, ведь он является гвоздем нынешнего бала, – барон Ай широко улыбнулся, сверкнув белизной зубов. – Кстати, что же побудило его к уединенной жизни?

– Наверняка, несчастная любовь, – громко смеясь, ляпнул мистер Далтон.

Со всех сторон его сразу же атаковали неодобрительные взгляды гостей. И мистеру Далтону пришлось сконфуженно оборвать свой смех.

Тут снова раздался зычный голос барона Ай:

– Что вам об этом известно, графиня?

– Как и всем остальным, разумеется, – она недоуменно пожала плечами.

– Что именно? – допытывался тот.

– Разве вы не помните давнюю скандальную историю, барон, когда его светлость едва не сделался евнухом?

– Евнухом?! – леди Брент во все глаза смотрела на пожилую даму, а Чарльз с не меньшим интересом воззрился на нее.

– Весьма занятно! – вырвалось у лорда Уинхелда. И он метнул взгляд на жену, которая с невозмутимым видом переглядывалась со вдовой.

– Этого не может быть! – следом воскликнула Виктория, у которой прямо-таки загорелись глаза. Граф Доз хмуро покосился на нее, и она тут же попросила:

– Леди Клейторн, поведайте нам эту забавную историю.

Только тут графиня Доз спохватилась, что сболтнула лишнее. Она попыталась исправить дело:

– Милые леди, это не для ваших ушей.

– Боюсь, надо удовлетворить любопытство прелестных особ, графиня, – неожиданно рассмеялся барон Ай, любитель сплетен. И, бросив взгляд на Викторию, он добавил:

– Видите, как у леди Виктории горят глаза.

И в самом деле, блеск синих, чуть раскосых глаз Виктории мог вполне соперничать со сверканием сапфира. Олимпия поняла наконец, чем она вскружила голову кузену. А Джеффри еле сдерживал себя, чтобы не наброситься с кулаками на немолодого барона. Тем не менее он сухо выдавил:

– Тогда почему бы вам самому не рассказать нам об этом курьезе?

– Вот именно, раз вы хорошо осведомлены, – поддержал графа и лорд Уинхелд.

Барон Ай даже не удостоил их взглядом.

– Начинайте, милорд, мы – само внимание, – добавил Чарльз, взглянув на леди Брент, терявшую терпение.

– Ну что ж, с вашего позволения, леди и джентльмены, – барон Ай поправил свой монокль. – Молодой герцог Ормонд, получивший фамильный титул в свои двадцать пять лет, был известным покорителем женских сердец. Однако он стороной обходил незамужних леди, боясь девственниц, как черт ладана. Эдгар по-рыцарски полагал, что, протанцевав танец с одной из них, он на следующее утро непременно обязан предложить ей свою руку и сердце. Поэтому он и избегал их, предпочитая молодых дам, вдов и особенно – женщин второй молодости…

– Вы имеете в виду тех, кому за сорок, – неожиданно перебила Олимпия.

– Именно, – усмехнулся тот. – Этих дам он просто обожал. Бывая на балах, приемах, раутах, в театре или в опоре, герцог неизменно выискивал себе очередную жертву обольщения. И зачастую добивался легкой победы, правда, не чувствуя при этом никакого удовлетворения. За годы своей беспечной и разгульной жизни в Лондоне он совратил половину светских дам. И раз двадцать стрелялся на дуэли, кровью успокаивая ревнивых мужей. Но он мечтал о недоступной звезде, которую ему пришлось бы всячески завоевывать. И однажды Эдгар встретил такую. Звездой оказалась редкостная красавица, жена шотландского лорда Ангуса Макдауэлла, который часто бывал в отъезде и редко появлялся в свете. Она слыла в обществе весьма достойной женщиной и добродетельной супругой. Но, несмотря на это, он с воодушевлением принялся ее охмурять. Герцог Ормонд стал выезжать только на те балы и приемы, где обычно появлялась его дама сердца. Он приглашал ее на танцы и расточал комплименты, не давал ей проходу в парке, куда выезжал весь высший лондонский свет. В театре между антрактами Эдгар умудрялся оказаться рядом. Сидя сзади на концертах, он искушал ее сладкими речами, а в опере досаждал даме моноклем и частенько подкарауливал у парадного входа особняка лорда Макдауэлла, чтобы только пожелать ей спокойной ночи. В довершение ко всему он забрасывал ее любовными посланиями, как снег падавшими на голову бедной женщине. Словом, герцог повсюду атаковал свою даму сердца, где бы она ни была. Весь свет с интересом следил за начинающимся романом, но, играя с ней, он даже не заметил, как страсть вспыхнула в нем. И огонь любви опалил его бесстрастное сердце. Зная герцога, она не обольщалась на свой счет. И всегда с холодностью встречала сюрпризы своего воздыхателя. Однако полгода пылких стараний Эдгара не прошли даром. Вскоре лед равнодушия женщины тронулся, и она была им полностью покорена. Таким образом, предприняв все уловки, страстно желая ее, герцог сумел добиться своего. Поняв, что он в конце концов пришелся по душе жене шотландского лорда, он ужасно возгордился.