— Я просто устала, — шире улыбнулась Катя, с очевидным усилием, уставившись куда-то в пространство перед собой. Как зависая потихоньку.

Точно поплыла, надо же. Нельзя ей пить… Только под его контролем. Хорошо, что коктейли у них изъял сразу, и пригубить не дав, правильное то решение было. От водки в составе, вообще, вырубило бы сходу.

— Выгорела, наверное. Работа напряженная… Собственно, это и понятно, с онкобольными же в основном работаю, у нас все пациенты из тяжелых, и прогноз выживаемости… — Катя вдруг поджала губы, растерла переносицу, прикрыв глаза. Еще один тяжелый вздох. — Глупо ныть, конечно, сама такую работу выбрала, знала же, на что шла.

Он ей тем временем еще немного вина плеснул, внимательно слушая. Подошел, протянул бокал. Девушка не отказалась, кажется, автоматически взяв, не особо задумавшись.

А Гриша стул ногой подвинул к себе, сел напротив, но близко, ноги соприкасались.

— Я тогда, когда та некрасивая сцена вышла у нас, накануне пациентку потеряла, — вдруг выдохнула тяжело и шумно его ангел, и сделала большой глоток вина.

Гриша аж дернулся, с намерением остановить, как-то намекнуть, чтоб помедленней!.. Но не успел, Катя полным ртом глотнула вино.

Что ж… До сих пор ей жгло за грудиной, видимо. Лихо сейчас накрыло.

А ему, как эхом, отдалось вдруг! Весь ее напряг почувствовал, пусть и близко никогда не страдал такими штуками типа эмпатии. Не его же профиль по жизни! Но в этот момент подался вперед:

— Ангел… — откашлялся, совсем не зная, как людей в таком случае успокаивают.

У него разговор простой: с подчиненными — на место поставить, чтоб не разводили истерик, с окружающими… ну как бы даже не заводил такие темы. А уж с девками, так и подавно. Однако этот ангел ни в одну из таких категорий не попадал. Точно особенное что-то, и надо как-то по-новому перестроиться на ходу.

Но Катерина сейчас его будто и не услышала.

— Точнее, не так, не моя вина, не ошибка, понимаешь? — вроде и с ним говорила, но и с собой больше, казалось. Смотрела на капли вина на стеклянных стенках бокала. — Просто сложилось все… плохо, — Катя не поднимала на него взгляд сейчас, будто в воздух рассказывала, выпуская из себя то, что явно мучило и точно давило все это время.

А при нем прорвало… Или это вино? Ну вот, а говорила, что он ей помочь с проблемами не сможет. У Алхимика свои подходы, чтоб людей расслабить, и работает же, что основное…

— Прогноз сразу был плохой, диагноз поздно поставлен, не у нас, из другого города приехала. И, несмотря на все лечение… не удалось спасти. Так бывает, и я знаю. А мы с ней сдружились… Ну, не то слово, конечно. Но я как-то привязалась было, из-за своих заморочек, очень помочь хотелось, а… Не все в моих силах, да и не только моих, — сделав еще глоток, она теперь в бокал смотреть стала, на него не переводя взгляд. — И это просто жесть, знаешь! — вдруг возмущенно выдохнула, придавив глаза другой рукой, будто слезы унять пыталась.

Его аж подкинуло почему-то. Дурное ощущение, необоснованное, но Гриша себя остановить не успел. Ближе подался… А потом плюнул на все мысленно и рядом с ней на диван сел, обхватил руками за плечи, притянул к себе на каком-то порыве, который не успел пригасить и не сумел идентифицировать.

Катерина, очевидно, слишком загрузившись плеснувшими эмоциями, сильно не сопротивлялась, хоть и напряглась в первый момент, он ощутил эту жесткость женского тела. Но не пустил, надавив на спину, как дав понять, что ни фига она у него не вырвется, пусть и не дергается.

А ангелу его, словно это и нужно было: ощутить, что есть рядом кто-то сильнее, на кого… ну, может, и не опереться, но улечься точно можно, дав себе продохнуть немного. А то видит же, что привыкла спину всегда ровно держать, будто титановая основа в позвоночник вколочена, да и голову высоко нести. Гордая… Тяжело таким бывает, особенно когда по нутру еще и бунтарка.

Только ведь не женское это, не должна она все на себе выгребать! Мужская обязанность и привилегия — опору такой хрупкости и ранимости давать.

И с чего б его в эту степь понесло, спрашивается?

Но в этот момент, видно, под вином, Катя подобными вопросами не задавалась. Прерывисто вздохнула, отвлекая от мыслей, и к нему на плечо устроилась, как обволокла своим теплом, уткнувшись носом в свитер над самой проймой. Лоб к его шее прижат, обожгло, блин, шо девственника! Все тело прострелило жаром, заставив яйца сладкой болью нужды сжаться.

Офигеть, конечно. И вообще не про чувственность же сейчас говорят.

Да и Алхимику от этого ее доверия, что ли, нежданно… правильно как-то, без раздражения или неудобства там, все как-то по месту, как нужно, очень естественно рассредоточилось.

Интересный феномен, как заметил бы Дэн.

— Иногда думаю, что лучше бы в обычной больнице осталась, проще. Там не одни онкологические больные, у которых смертность, как ни крути, высокая. А так бы разные были, не угнетало настолько бы. Но хотелось нормально жить, а тут зарплата не в пример выше, клиника же частная и оснащенность, условия работы…

Вновь шумно выдохнув, тяжело, с принуждением, ну точно ком в горле проталкивая, она еще глоток вина сделала, никуда не отстраняясь… По ходу, прикончив то, что Гриша ей налил, пусть и немного плеснул, оценив первую реакцию.

Зато выговорилась, точно же в этом нуждалась. Ну и он, оказалось, точно не был из тех, кто заклевать готов, покажи человек свою слабость. Тем более что и не слабая вовсе, до хрена сильная. Что это ее горе и тоска за людьми, только подчеркивает.

Гриша так не умел, ему свое всегда ближе, и свои… Куда она каким-то макаром, выходит, уже включена его мозгом и телом, кажись. И это, конечно, самому немного странно.

Забрал у нее бокал, отставил на пол. Опять откинулся на спинку, все это время продолжая рукой обнимать ангела, к себе прижимая.

И тут его, как током пробило, вырывая из этих странных и нежданных мыслей, потому что ощутил влагу на шее! Да и она вся вновь будто напряглась, сжалась в комочек под его руками.

Дернулся, не дико, нет, но резко, отклонил ее, в лицо вглядываясь. А Катерина отвернуться тут же попыталась. Но он уже увидел слезы, реально струящиеся по ее лицу! А ведь ни рева, ни всхлипа придушенного у девчонки не вырвалось. Просто тупо слезы текут, молча. А она сильнее веки сжимает и отвернуться пытается, словно остановиться хочет, но оно у нее не выходит совершенно.

И это как нечто сместило в нем. Словно сдвинуло плиты земной коры, отчего холмы и расселины планету изламывают, вздыбливаются горами… Он последствий таких сдвигов сполна в родных краях навидался.

Но в этот момент словно в самом Алхимике что-то краеугольное сместилось, из-за этих молчаливых и вымученных слез, из-за того, как Катя сама на себя за эту слабость злилась.

— Знаешь, ангел, ты точно имеешь право на все эмоции, учитывая, что десятки жизней за неделю спасаешь. Так что отпусти себя и не жмись. Да и тут тебе никто и слова не скажет, расслабься. Я никому не выдам, что и у тебя человеческие эмоции есть, — подмигнул, делая вид, что все нормально.

Хотя, если честно, вообще не знал, что с женскими слезами делать. А от слез на этом конкретном лице внезапно в такой излом кинуло, что за грудиной пекущая боль вспыхнула, как при том треклятом ранении! И дикое немного, яростное, а тем более странное понимание, что на все готов, на любую сделку и поступок, лишь бы не плакала никогда! Что бы тут сейчас не молол языком, на лице своего ангела слез видеть не хотел в жизни!

Что за черт, а?

Но Катерина, похоже, нынче была слишком поглощена эмоциями и вином, чтобы такими же вопросами задаваться или размышлять над тем, с какого перепугу Григорий решил тут ею распоряжаться и команды раздавать. Наоборот, как выдохнув после его разрешения, опять спрятала лицо на его груди, а Гриша уже не мешал. Сжал девичьи плечи руками так, что у него сухожилия натянулись и мышцы заломило, но чтоб и ей не больно.