"Я не понимаю...почему...кого ты убил, что это все значит?"
"Я убил Анну Александровну....художницу из Москвы, она приехала к нам...я встретился с ней в галерее у Софии Ивановны....нарисовал ей ряд картин, но она настоящая ведьма, выжила из меня все соки, свела с ума....я убил её....я разорвал нить...я уничтожил её..."
Виктория отшатнулась от меня и заплакала пуще прежнего, я хотел было протянуть к ней руки, притянуть к себе, разделить с ней горе, но она лишь отошла от меня дальше, а после просто развернулась и ушла. Я смотрел ей вслед, порывался пойти за ней, остановить, схватить за руку, сказать, что все это дрянная шутка, что на самом деле все хорошо, давай вернемся в дом, ты прочитаешь мне ряд стихов....но нет....к сожалению, шуткой это не было.
Через 2 часа, уже в полдень я прибыл в Собор Воскресенья Христова. Я не был верующим, более того, никто из моих друзей или семьи не верил в бога, тем не менее сейчас, оказавшись на распутье я мог пойти только сюда. Войдя внутрь я даже не знал куда податься, стояли люди, у свечей тихо молились и ставили свои, я же как бельмо на глазу торчал практически по центру помещения, глаза мои цеплялись за сени, где якобы осталась часть мостовой с кровью Александра 2, надо было написать картину по мотивам этого события...но уже поздно.
Понятно, что подобного мне никогда не простит ни кто, ни родственники, ни друзья, ни даже бог, который казалось бы, существует лишь для того, чтобы прощать. Ему молятся убийцы, террористы, большевики, чем я хуже? Неужели я взорвал поезд с сотней человек или убил несколько миллионов, может, отправил кого-то на верную смерть в Австрию? НЕТ...я лишь убил ведьму....я убил ужасную женщину, я убил её....ПРОСТИ ЖЕ МЕНЯ БОГ, УЖ ИЗВИНИ ЧТО НЕ ВЫПОЛНИЛ ТВОЙ БОЖЕСТВЕННЫЙ ПЛАН, ПРОСТИ ЧТО НЕ СТРОЮ ДОМА....ЧТО НЕ ПОМОГАЮ ДЕТЯМ, ОДНОГО Я ВЧЕРА ЧУТЬ НЕ ПРИБИЛ....ПРОСТО ЧТО НЕ ПОМОГАЮ.....не помогаю обездоленным, не даю им деньги....я даю деньги Семёну...Тинякову и другим....не все же...на всех денег не напасешься. Анна умерла и черт с ней...черт с тобой и со всеми....Я не верю в тебя и твое прощение мне не нужно....
Я сжал кулаки, порываясь, что то сказать, но вздохнул, перекрестился и после этого вышел из собора. К черту бога, меня ждет исключительное правосудие.
******************************************************************************
В тот же день я прибыл к полицейским. Рассказал о совершенном деянии, сказал, что был пьян, был не в себе, казалось, я даже сошел с ума. Объяснил им, что ближе к 8 вечера, я убил топором в своей квартире, гражданку Анну Александровну, как оказалось её фамилия была Державина, что в царской России бы посчиталось наверняка ещё и оскорбление статных членом правительства...или что там было я уже не знаю....к черту это все. Топором я ударил её по голове, нанеся уже первым ударом смертельную рану, истекающую кровью Анну Александровну Державину я добивал ещё по меньшей мере минут 5, превращая её лицо в кровавую кашу, пытаясь видимо в припадке сумасшествия замести таким образом следы. Рассказал, что хотел было покинуть страну, быстро ретировавшись в Финляндию, а оттуда...а оттуда уже куда глаза глядят, но как видите, сказал я полицейским. Я не смог нечего сделать, духа хватило лишь на убийство и признание, жить в вечных бегах мне не хотелось, для меня это ужасное бремя, в котором я не хотел находиться, никчемность своего положения, своей жизни, своих действий я понимал. Потом ещё раз сообщил, что обманул и полицейских, что бы абсолютно и кристально трезв во время убийства, сказал что имел постельный опыт с Анной Александровной, сказал что и перед убийством это имело место быть, сказал, что в итоге после всего этого не захотел отпускать её, решил лишить её жизни, решил...решил что так лучше будет для меня и для неё. В тот момент был припадок сумасшествия....да именно так.
Полицейские быстро заковали меня, а через несколько дней был суд. Впрочем, я бы назвал это и судилищем, к тому же абсолютно не нужным в данный момент, я признался, прекрасно понимал, что светит мне от 10 до 14 лет каторги, чего мне ещё нужно было оглашать и знать, зачем надо было говорить это пришедшим тогда в суд Степану или Виктории, зачем это сказали пьяному вдрызг Тинякову ворвавшемуся в суд, его потом выводили полицейские, под белы рученьки. Я вздыхал, кивал головой на вопросы судьи и даже пару раз рассмеялся. На вопрос судьи что смешного, я и объяснил, что смысла в этом нет, отправляйте меня уже на верную смерть...к чему эти прелюдии. Таким образом, я художник Белочкин Франц Дмитреевич был осужден на 13,5 лет каторги, где то на северных рубежах нашей родины, там где медведи может белые есть, и где круглый год ходят в шубах, убивая китов....наверно это подобное место. Сказав уже, что пора меня туда отправлять, судья с нескрываемой злобой, стукнул молотком и крикнул, чтобы меня поскорее вывели отсюда. Я конечно же был выведен.
Через 2 дня я был отправлен на север. Через год получил письмо из Петрограда. Точнее я бы сказал что получил ряд писем. Одно письмо было от Софии Ивановны, она сожалела обо всем и сказала, что картины мои были изъяты из галереи. В том числе две последние. Под названиями "Обнаженная Анна" и "У Окна", названия как понимаете, им дала сама Софии Ивановна. Также извинилась предо мной, за то, что не смогла побывать на суде. Однако с ужасом восприняло событие, спрашивала, зачем я это сделал. Сказала, что узнав о произошедшем с женой, муж Державиной- Василий Михайлович Венедиктов залез в петлю, быстро покончил с собой. Все художники из моих знакомых в шоке. Софии Ивановна также спрашивала, можно ли выставить в виде сувениров галереи мою коллекцию литографии за авторством Гончаровой. Я про себя ответил, что конечно, но ответных писем тут слать мне запрещено.
Второе письмо было от Семёна, что удивительно. Философ-странник сказал, что познакомился с молодым человеком- Игорем Алексеевичем, мол, он очень шокирован произошедшим со мной и постарается сделать так, чтобы я вышел на свободу, как можно скорее. Семен, правда, не знает, почему такой интерес к моей персоне с его стороны, да и как конечно он будет меня пытаться освободить, ему тоже не известно.
Пришло также письмо от Виктории. Она сказала, что официально развелась со мной. Также рассказала, что выпустила новый сборник, под названием "Ужасающие Встречи" написала она его во Франции, куда неожиданно уехала вместе с неким незнакомым мне Петром Фёдоровичем, видимо новым мужем. Он писатель, как пишет мне Виктория и уже издавался во Франции, поэтому помог в издании и ей. Читая письмо от Виктории, слезы на глазах моих выступили сами собой, я в очередной раз проклял себя. В очередной раз сказал, что идиот, сам лишивший себя нормальной жизни. Я скомкал её письмо и отбросил в сторону. Также мне пришло письмо от Степана.
Там он писал, что жалеет о том, что не поговорил со мной. Что не выслушал меня. Что не был настоящим другом и товарищем. Что не помог, может смог бы увести меня от убийства, от Анны Александровны вообще. Письмо его я не прочитал, надзиратель потащил меня на очередную работу и я отбросив письмо под пинками и ударами шел на свою, заслуженную каторгу.
