— Ты так уверен, что она согласится ехать? У нее муж здесь при смерти!

— Отец под моим присмотром. Своим присутствием она ему не поможет, а вот внукам — да.

Дамир вздохнул и решил приоткрыть Варе еще немного из тайн его семьи.

— Мама с отцом давно уже не близки в духовном плане. Она его, безусловно, любит, но между ними давно нет прежних отношений. Я увидел, как мама постарела за эти три месяца… ей нужен ребенок, понимаешь? Человек, за которым она сможет ухаживать и который с радостью примет ее заботу и любовь. Отец уже давно на это не способен, я люблю мать, но тоже не нуждаюсь в ее заботе ежедневно, а внуки… она без них жить не сможет, стоит ей несколько дней провести с ними. Я уверен, она будет самой прекрасной бабушкой на свете.

Варя смотрела на Юсупова скептически, но он просто это знал. Мама всегда хотела еще детей, но у них с отцом никак не получалось. Она беременела, но не донашивала до третьего месяца. После пятого выкидыша отец запретил матери даже думать о ребенке. Она подорвала себе здоровье попытками и больше они не пытались. Мама будет рада получить сразу двоих внуков и знать, что совсем скоро будет третий.

Варя

Ночь проходит беспокойно. Я ворочаюсь в кровати, думаю о том, что будет дальше. Дамир, конечно, расписал нашу жизнь в ближайшие месяцы “от и до”, но я не уверена, что его мать даст согласие. В последние месяцы самым важным человеком в ее жизни был муж. О наличии внуков она даж не знала, а Дамир хочет предложить ей забыть о муже и поехать спасать внуков? При том, что Алинка ей не родная?

Утром я просыпаюсь в кровати одна. Сажусь на постели и с сожалением отмечаю, что проснулись все, кроме меня. Видимо, под утро я уснула, а Дамир не стал меня будить. Я быстро одеваюсь и спускаюсь вниз. Шум детей перекрывает остальные голоса, но я четко слышу Дамира и еще один женский голос. Видимо, это его мать.

На лестнице я задерживаюсь. Пока не знаю, как выйти к ним. Через мгновение мне придется встретиться лицом к лицу с матерью Дамира. Вчера она была рассеянной и почти ничего не поняла, но сегодня она в трезвом уме и светлой памяти, наверняка ей станет интересно, кто я такая и почему ради меня ее заставляют лететь в другую страну.

— Мама!

От неожиданности я подпрыгиваю. Это Кирилл меня замечает и выдает мое присутствие, так что мне приходится спуститься и выйти на кухню.

— Доброе утро, любимая! — рассыпается в комплиментах Дамир.

Через секунду он подходит ко мне, обнимает за плечи и притягивает к себе, целует в макушку. Его мать смотрит на меня спокойно, в ее взгляде совсем нет враждебности и это, надо заметить, меня расслабляет.

— Доброе утро, Варвара, Дамир о вас столько рассказывал, что я ждала, когда вы проснетесь, чтобы познакомиться.

— Спасибо, — с нелепой улыбкой отвечаю я. — Мне очень приятно.

— Моя мама — Айрин.

— Меня можно называть Ирина, — она улыбается. — Дамир мое прежнее имя назвал, но я его уже давно не слышала.

Мне кажется, я улавливаю в ее голосе грустные нотки, но она быстро берет себя в руки и улыбается.

— Внук стал для меня полной неожиданностью. Я совсем не ожидала, что Дамир будет столько лет его скрывать.

— Он не знал, — решаю обелить ее сына. — Мы с ним расставались, я ему не рассказала, а когда встретились — скрывать не решилась.

— Вот как… — Ирина вздыхает. — Мой мальчик действительно бывает невыносим, но хорошо, что сейчас вы вместе и ждете еще одного малыша.

— Он стал для нас неожиданностью, — признаюсь ей и, наконец, отмираю.

С Ириной приятно разговаривать, она умная, взрослая женщина и точно не будет устраивать истерик даже когда узнает о необходимости уехать. Я прохожу на кухню уже без опасения услышать в свой адрес упреки. Делаю кофе и сажусь на барную стойку, когда мать Дамира огорошивает меня новостью:

— Сын все рассказал о проблеме Алины. Я, конечно, готова поехать с вами, чтобы поддержать тебя и Кирюшу. Буду с вами столько, сколько потребуется. Если ты не против, конечно.

От неожиданности я теряю дар речи. Дамир, получается, уже обо всем договорился и его мать согласилась? И даже не спросила, к чему вдруг такая спешка? Ее что, вчерашнее происшествие совсем не удивила или в их семье травля газом вполне естественна?

— Я не против. Не ожидала, что Дамир вам так быстро расскажет все. Мы только вчера обсудили, я думала, расскажем вам вместе.

— О, Дамир утром мне все рассказал, и я согласилась. Трудно мужа, конечно, оставлять, но сын пообещал, что присмотрит за ним.

Я решаю промолчать и не лезть к ней с расспросами о вчерашних странностях. Может, для нее это действительно нормально, но не удивлюсь, если Дамир ей ничего толком вчера не объяснил. Просто вывел из дома и привез сюда, тем более, что вчера она была дезориентированной и даже немного сонной.

Пока Ирина без конца щебечет о том, что нужно будет обязательно взять с собой в поездку, я вдруг понимаю, что мы покидаем Дамира здесь одного. Он сам будет решать все проблемы и… нет никаких гарантий, что выиграет и останется в живых. Я сглатываю. Почему-то становится немного страшно. С ним всегда так. Никогда, сколько я помню, не было спокойно. Тишина и легкость это не про Юсупова.

Он огонь, буря, торнадо, сметающее все на своем пути. Я сильно сомневаюсь, что у меня получится его сдержать. Он ведь не послушает меня и сделает по-своему. Тянуть нам и правда некуда, Алинке скорее нужна операция, она позволит ей наконец стать нормальной, а разве есть что-то важнее этого?

— Все в порядке? — спрашивает Дамир шепотом.

— Нет.

Когда его мать уходит посмотреть, где дети я решаюсь отвлечься от кофе и посмотреть на Юсупова. Он серьезен, ждет, что я скажу, а мне не хочется с ним спорить. Я просто подхожу к нему и обнимаю за шею, тычусь носом ему в плечо и едва сдерживаюсь от всхлипывания. Не хочу уезжать, не хочу, чтобы он здесь оставался. Я готова жить, где угодно, лишь бы знать, что в безопасности.

— Я ждал другого, — тихо говорит он.

— Я не хочу скандалить. Давай проведем этот день в объятиях друг друга? Просто будем рядом. Ты ведь билеты уже купил?

— На завтра.

Я киваю. Почему-то я так и думала. Он быстрее отправляет нас подальше, чтобы у него были развязаны руки.

— Тогда посвятим сегодня друг другу? И… обещай, что вернешься.

Он молчит, и я не выдерживаю.

— Обещай мне, Дамир… я ребенка твоего ношу, хочу, чтобы он хотя бы знал своего отца в лицо.

— Я вернусь. Зубами выгрызу шанс быть с вами. Обещаю.

Мне становится легче, хотя я прекрасно понимаю, что Дамир не может этого знать. Теперь я просто уверена в том, что он постарается. Сделает все, что в его силах, лишь бы воссоединиться с нами.

— Как хочешь провести этот день? — спрашивает у меня. — Может, сходим куда-то?

— Нет, — отрицательно мотаю головой, не желая подвергать опасности себя и детей. — Просто побудем дома, хорошо?

— Когда мы вернемся, ты с нами поиграешь? — спрашивает сын у Дамира.

Несколько минут он колеблется, но затем кивает. Не обещает, говорит тихое “да”. В нашем случае ничего нельзя обещать. Он не уверен, что мы в принципе встретимся, хотя мне обещал. Я не ребенок? Или боится, что в случае провала сын ему не простит и не будет доверять другим?

— Ты должен быть сильным, — говорит Дамир сыну. — Поддерживать сестру и присматривать за мамой и бабушкой. Будешь главным?

— Буду! — тут же смело заявляет сын. — А ты с нами совсем-совсем не можешь поехать?

— Совсем не могу, — качает головой Дамир. — Очень хочу, но у меня работа. Я не могу ее бросить.

— Ты все это время на работе был? — спрашивает Кирилл, разрывая нам сердца на части.

— На работе. Сложная у твоего папы работы, — прихожу на помощь Дамиру.

Он не так часто с ребенком виделся, чтобы знать, как правильно отвечать на провокационные вопросы. Для этого у него есть я.