Вполне вероятно, их дружба с Андреем после окончания университета долго бы не продлилась, если бы на Марсовом поле за пару часов до праздничного салюта к 56-й годовщине со дня Победы он не представил им своего нового приятеля Артура Акопяна.

Фая так себе и не призналась, что то была любовь с первого взгляда. Фразу считала избитой, а чувство, которое она испытывала позднее – не отпускающее, болезненное, сводящее на нет все попытки оставаться объективной и слушать рассудок, – в ее понимании, больше подходило к определению любви, чем охватившее с головы до пят девчачье смятение в момент, когда она впервые увидела Артура. И все же ни одно другое знакомство ни до, ни после не производило на нее такого впечатления, а первые мгновения их встречи сохранились в памяти навсегда в мельчайших подробностях. Его бадлон цвета хаки с небольшим ярлычком Moschino на запястье и массивные круглые часы Tissot. Его джинсы с нарочными, только-только входящими в моду потертостями в заломах и складках. Его кеды Converse, в то время очень редкие в Петербурге. Его первая фраза, с какой он приветливо обратился к ней:

– Приятно познакомиться! Дрончик мне сказал, ты студентка Финэка. Я там в аспирантуре и, вполне вероятно, буду вести в вашей группе семинары по моделированию.

– Так мы на «вы» или можно на «ты»? – уточнила Фая, ощутив легкую досаду.

– Сегодня в честь праздника на «ты», а в сентябре посмотрим!

Звучание произносимых им слов пробирало ее до мурашек. Единственный раз подобное случилось в школьной гардеробной, когда с ней впервые попытался завязать разговор Леша Бурулев. С тех пор ни один мужской голос не производил на нее такого оцепеняющего эффекта. В примечательной «тональности» Артура завораживающим Фаю образом сочетались и мальчишеское плутовство, и мужская твердость, и прохладная ирония, и располагающая теплота. Проскальзывали и другие нотки, какие ей обычно доводилось слышать у парней, пользующихся успехом у девушек и знающих об этом. Ничего удивительного, думала она, украдкой внимательно его разглядывая. Правильные черты лица, красивый оттенок серых глаз, выразительные брови. Безупречное телосложение: не атлетическое, не модельное, а просто без изъянов, в котором, по ее представлениям о мужской красоте, даже при желании нечего было улучшать. Стоял он, расслабив плечи и держа руки в карманах, в чем Фая видела вальяжную уверенность в себе, неизменно привлекающую ее в людях. Напыщенности, самолюбования в нем ничто не выдавало, но парень, без сомнения, знал себе цену. Время от времени и всякий раз неожиданно он бросал на нее любопытный, но сдержанный взгляд и через две-три секунды безучастно его отводил.

Немного погодя вся компания направилась по Дворцовой набережной в сторону Стрелки. По дороге Фая в ожидании случая как бы невзначай оказаться рядом с Артуром, лихорадочно прокручивала возможные темы для беседы в поисках оригинальной, запоминающейся, какой могла бы непременно его заинтересовать. Однако к моменту, когда они поравнялись и даже немного отдалились от других ребят, ничего, кроме банальностей, ей в голову не пришло, и она не нашла ничего лучше, чем заметить: «Сегодня мой самый любимый праздник в году! Ни Новый год, ни день рождения, ни Восьмое марта так не жду». «За что такая любовь?» – откликнулся Артур.

Услышав в его вопросе интерес к ее замечанию и непосредственно к ней самой, Фая немного перевела дух и с чувством, искренне произнесла: «За добрую, легкую атмосферу: только радость, без стресса из-за гостей и подарков. Улицы в центре перекрыты, машин нет, все гуляют, сидят на траве, улыбаются друг другу… Еще на Девятое мая, сколько я себя помню, обязательно хорошая погода, и народ меняет теплые куртки на легкие ветровки. По моим ощущениям, это первый день в году, когда в воздухе чувствуется запах приближающегося лета».

– Согласен. Я по похожим причинам люблю Пасху – всегда солнечное, очень семейное утро, бабушкины куличи, и особый вкус у, казалось бы, обычных яиц с майонезом. Все еще пахнет весной, но уже хорошей, цветущей весной. Не слякотной и серой.

– Напомни, пожалуйста, армяне – православные?

– Да, армяне православные, – подтвердил Артур и с играющей на губах улыбкой добавил: – Только меня сложно назвать армянином. Да и православным тоже.

– Извини, пожалуйста, – смутилась Фая. – Не то чтобы ты очень похож… На армянина, я имею в виду. Предположила в основном из-за твоей фамилии.

– Ничего страшного! Фамилия – да, ей чудом удалось выжить. Мой прадед, действительно, был армянином, но женился на русской девушке. Точно так же потом поступили его сын и внук – мой отец. Так что во мне намного больше русской крови. Какие у тебя планы на лето?

– Работать и отдыхать! – с энтузиазмом ответила ему Фая и тут же про себя выругалась, недовольная тем, что в присутствии Артура то и дело порывалась юморить, производить впечатление незаурядными, лаконичными, остроумными выражениями, однако, произнеся их вслух, слышала лишь повторения некогда запомнившихся ей чужих шуток – либо давно заезженных, либо лишенных вне конкретной ситуации своей соли.

Она понимала, что слишком волнуется, в то время как ее собеседник оставался абсолютно спокойным, и от этого нервничала еще больше. Решила во что бы то ни стало быть естественной, выдохнуть и продолжила отвечать на его вопрос максимально простыми словами, как если бы разговаривала с подружкой:

– На летний период запускают дополнительные поезда между Питером и Адлером и набирают новый персонал, в основном из студентов. Так что мы с Лесей шесть недель поработаем проводницами, катаясь туда и обратно. Потом планируем остаться дней на десять где-нибудь в районе Сочи. Скорее всего в Туапсе. Отдохнем, покупаемся, в Красную Поляну сгоняем. В последних числах августа мне бы хотелось навестить бабушку и дедушку в Бурятии.

– Тебе очень повезло иметь родственников на Байкале! – с уже знакомой ей едва заметной улыбкой отозвался парень.

– А ты, смотрю, неплохо знаешь карту России! – неподдельно удивилась Фая. Почти никто из ее петербургских приятелей толком не представлял, где находится Улан-Удэ, некоторые подозревали – где-то в Монголии. Про Байкал, конечно, слышали, но мало кому было известно, что его восточный берег омывает Бурятию.

– На самом деле карту России я знаю недостаточно хорошо, особенно Поволжья, – признался Артур. – Но на Байкале бывал. Только не в твоих краях, а со стороны Иркутска: на Ольхоне, в районе Песчаной бухты и напоследок в пешем походе по КБЖД[17]. Там чудесно!

Сердце у Фаи бешено застучало, сомневаться больше не приходилось: вероятность, что она не влюбится в этого парня, стремилась к нулю.

– Девочки, вы согласны, что он какой-то невероятный этот Артур? – спросила Фая у подруг на следующий день.

Леся закинула голову в по-доброму злорадном «Аха-ха!», после чего воскликнула: «Я так и знала!»

– Что именно ты знала? – нахмурилась Фая.

– Что ты на него западешь. Все предыдущие объекты твоих воздыханий точно такие же!

Леся снова весело хохотнула. Вторая помрачнела, так и не уразумев причины ее смеха. На выручку пришла всегда тактичная и примиряющая всех Катя:

– Дружок, ты согласись, тебе еще со школы нравится один и тот же типаж парней: лощеные, холеные, успешные или явно перспективные. Умеющие красиво себя подать, держать и говорить, особенно с девушками. Артур Акопян как раз из таких. Вот что хотела сказать Лесенка. Да, Лесь?

– Вовсе он не лощеный! – запротестовала Фая. – Носит, как все, джинсы и кроссовки.

– Которые стоят половину моего гардероба, включая верхнюю одежду, – съехидничала Леся.

Фая пропустила ее ремарку мимо ушей и обратилась к Кате: «Прости, но из всех качеств, что ты перечислила и, я подтверждаю, действительно нравятся мне в мужчинах, по сути, нет ни одного плохого! Или, по вашему мнению, меня только забитые никчемные лошки должны привлекать?»