Нормальные такие мысли перед свиданием! Капли пота выступают на коже, как огромные слезины. Отпиваю из бутылки морс и тянусь к тазу с холодной водой. Там веничек отмокает. Умываю лицо и вдыхаю всей грудью аромат набухших берёзовых листьев. Стегаю себя по бёдрам, плечам, спине. Фрол предлагал лично отшлёпать меня по всем правилам русской бани, но я отказалась. После двухнедельного обморока мне нужно привести себя в порядок. Я Горюшке честно в этом призналась, а он загадочно так разулыбался. Поди пойми, что у него там в голове!
Баня размером с царскую конюшню. Иван Тимофеевич – «старший по веничкам», Фрол его так представил, соловьём заливается, расписывая преимущества одной парной перед другой. Парилки на любой вкус: русская, хамам, скандинавская сауна, инфракрасная. Огромный бассейн с бирюзовой водой на первом этаже манит упасть в него, не снимая штанов. На втором – одних комнат для отдыха четыре штуки. так и разбирает – я дверями-то хлоп-хлоп. В Центре комнаты огромная кровать из сосны, укрыта овечьими шкурами. На стенах – мечи и щиты. Одиннадцатый век, да и только! Только телевизор на тумбе машину времени подтормаживает. В холле два бильярдных стола, один покерный и один для застолья. В отдельной комнате – плазма на полстены, и в три ряда кожаные диваны и кресла. Ясно теперь: Фрол обожает шумные компании. Кровать с овечьими шкурами то и дело всплывает в памяти и терзает душу.
Уфф! Жарко! Больше не могу. Выхожу в предбанник и замираю от удивления. На столе нечто квадратное, размером с тумбочку, упакованное в зелёную бумагу и увенчанное красным бантом. Под лентой прикреплена открытка: «Самой желанной девушке на свете». Красная, потная, желанная девушка с нетерпением распаковывает подарок. Внутри коробка. Снимаю крышку и слёзы умиления выступают на глазах. Здесь есть всё, что мне нужно здесь и сейчас. Гель, шампунь, бальзам, крема, масла для тела и прочих мест. Возле косметических вкусняшек этой марки, раньше я могла только повздыхать в магазине. Расчёски, мочалки, пилочки лежат в отдельной косметичке. Слегка смущает наличие эпилятора, но взглянув на свои ноги, я возношу хвалу небесам за то, что он есть в этом чудо-сундучке. Обезболивающий крем в тюбике уже не удивляет. Фрол из тех мужчин, что вместо соломы подстилают ортопедический матрас. В чёрном пакете, перевязанном ажурными лентами, нахожу комплект белья, стоимостью в три взноса за мою ипотеку. Видела такое в интернете и убедила свою жабу, что мои хлопковые спортивные трусы значительно практичнее этой кружевной чепухи. Закрываю глаза и вижу себя в розово-чёрном кружеве, возлежащей на овечьих шкурах! М-да… Поплыла ты, матушка!
Я бегу под душ по белоснежному кафелю. Почесав в затылке, разбираюсь с диковинными кранами. Струи воды ласкают тело. Нещадно тру его мочалкой. Музыка включилась вместе с водой, и я пританцовываю в предвкушении волшебного вечера.
***
Фрол
– Тимофеич, я в хамаме посижу, – скидываю банщику на руки куртку. – Проследи, чтобы мы не пересеклись с Ритой Сергеевной.
– Вряд ли она куда пойдёт, – вздыхает Иван, оглаживая седую бородку. – Слабенькая такая после болезни. Как вы ее одну пустили париться? Не ровен час, упадёт в обморок.
– Рита Сергеевна с телефоном пошла, – хлопаю я его по плечу. – И она не из тех девушек, что падают в обморок.
– Темните?
– Темню! Алёна сидит у камеры.
– Ну тогда ладно, – взгляд светло-голубых глаз Ивана теплеет. – А я ищу эту егозу. Спину потянул, хотел, чтобы она мне её промяла как следует.
– Пусть Риту Сергеевну взбодрит для начала. У нас с ней сегодня большие планы. А ты мне Любу пришли. Должна подъехать минут через десять.
Поднимаюсь на второй этаж. Я знаю, что Марго сидит неподалёку в русской парилке, и от этого знания меня сейчас разорвёт, как бочку пороха. Контуры её гибкого тела разжигают моё воображение. Её голос, тёплое дыхание, взгляд серых глаз… Две недели хожу вокруг Марго, как голодный кот вокруг крынки со сметаной. Не припомню, чтобы я хоть раз в жизни сидел на такой длинной диете. Звенит уже в ушах и не только.
Складываю одежду в шкафчик и, взяв со стеллажа простыню, захожу в хамам. Из-за пара не видно противоположной стены. Поливаю лавку, выложенную сине-голубой мозаикой, водой и вытягиваюсь в полный рост. Я и не знал, что дома можно так чудесно проводить время. Недаром говорят, что не важно, где ты, а важно – с кем. Маруся – солнышко! Как я жил без тебя все эти годы? Как мог пропустить твои первые слова и первые шаги? Почему я тогда не написал Марго? Уставал так, что первое время не до баб было. А она сама не навязывалась. И вот встретились. Лучше поздно, чем никогда. Как подумаю, что в тот день наш ветеринар не напился бы в зюзю… Сегодня с Ритой мы отожжём, как шесть лет назад. Она стала такой лапой. Кровь приливает всюду, и я шумно выдыхаю. Пора в холодный душ.
– Фрол Матвеевич, можно к вам? – входит Люба в белой маечке и лосинах, натянутых поверх пышного тела.
Я быстро накрываю бёдра простынёй, будто меня застали за чем-то неприличным.
– Здорово, Любаша.
– Вызывали?
Мне хочется повернуться на живот от неловкости.
– Да, на расслабляющий массаж хотел напроситься.
– Тогда пошла готовить стол.
Через пять минут я превращаюсь в пластилин в умелых руках Любаши.
– Я слышала, у вас дочка нашлась?
Её пальцы проходятся вдоль позвоночника и разминают точки на пояснице.
– Да, Любаша, – чуть не подвываю я от удовольствия. – И не только дочка. А кто уже напел?
– Шила в мешке не утаишь.
– Телевизионщики пока молчок. Так что очень надеюсь ещё какое-то время насладиться семейной идиллией не под прицелом камер.
Руки Любы опускаются ниже поясницы.
– Вы напряжены сегодня очень, – она встряхивает кисти рук.
– Очень напряжён, – улыбаюсь я, снова думая о Марго. – Переходи лучше сразу к ногам.
Глава 8
– Хоть в белье иди по снегу! – Разглядываю себя в зеркале и поглаживаю по бёдрам. – Казалось бы кусочки кружева и шёлка, но как подчёркивают грудь. Как же много зависит от белья!
После бани и массажа Алёны кожа словно подтянулась и светится изнутри.
– У вас отличные грудь и бёдра, Рита Сергеевна, – Алёна подтягивает мне лямки на лифчике. – Говорю вам как скульптор тела, хоть и начинающий. Розовый шёлк беспроигрышный вариант для любой девушки.
Крепкая девица с татушкой льва на плече и с гривой рыжих волос на голове только что вернула меня к жизни своими волшебными ручками. Ручищами. Комплекция у Алёны, как у метательницы ядра. Честное слово! Я в постели так никогда не стонала от удовольствия, как от её массажа. Нет, стонала. К щекам приливает кровь. Но это было очень давно. Воспоминания о Фроле запускают цунами мурашек по телу. В телефоне раздаётся звоночек. Смотрю на уведомление! Январь не будет голодным. Возможно, в банке задержали перевод, а я несчастного Никитоса уже предала анафеме.
Я смотрю на свои старые джинсы и понимаю, что на такое бельё просится коктейльное платье, чулки и каблуки. Со вздохом утопаю в кожаном кресле и натягиваю брючину.
– Рита Сергеевна, не спешите! – Алёна подходит к одному из шести узких ящиков и открывает дверцу. – Прошу!
Алёна поворачивается, держа в одной руке лаковые туфли, а в другой синее длинное платье с многоярусной юбкой от колен.
– Господи! Фрол! – У меня нет слов, я прижимаю ладони к пылающим щекам.
Алёна пристраивает вешалку с платьем на дверцу и достаёт упаковку чулок.
Я откидываюсь в кресле. Ущипните меня кто-нибудь, чтобы я наконец проснулась.
– Алёна, ты давно работаешь у Фрола?
– Года два. Как из спорта свалила. Дед пристроил. Иван Тимофеевич.
Любопытство разбирает меня, но я считаю ниже своего достоинства расспрашивать Алёну про других любовниц Фрола. Ведь как хорошо он знает женщин! Но я его королева. Или он хочет, чтобы я ею стала? Его люди обращаются со мной, как со индусы со священной коровой. Что ж, будем держать планку!