– Ясно, а вы что-то предпринимали? – поинтересовался я.

– Нет, ты же сказал, пока сами не попросят помощи, не встревать.

– Ясно, что еще?

– А еще… сегодня с восходом солнца кончается время ультиматума, который северяне выдвинули. Как бы девок не поубивали…

– Поляков, возьми своих, сколько посчитаешь нужным, сними охрану, пока солнце не встало, девок по-тихому освободи, приведи сюда.

– Сделаем, Ара, – Поля развернулся и ушел.

– Остальным готовиться к бою, – это был последний мой приказ.

– Ты ж сказал, пока не попросят, не вмешиваться, – удивился Ден.

– Когда увидят, как мы их девчонок с детьми освободили, попросят, Ден, будь уверен. Так что… давайте по-тихому, чтоб я слышал, как пчелки на лугу в цветочках пукают. Объявляем боевой сбор.

Все разошлись, и в полной тишине началась подготовка к бою. Сиили удивленно смотрел на эти приготовления. Наконец подошел ко мне.

– Хорошо, что в вас тьмы нет, а то я даже боюсь подумать, что стало бы с нашим миром, – сказал он.

Я как раз закончил молитву… как и всегда перед боем, перекрестился. Увидев это, Сиили вылупился на меня.

– Сиили? Все в порядке? – спросил я.

– Где-то я уже видел этот знак.

– Где? У вас здесь есть христиане?

– Не знаю, кто это, и вспомнить не могу, где видел. А! Да это же лолл65 такие знаки делает! – вспомнил жрец.

– Какой еще лолл?

– Да дурачок наш. Бедный, по лидне бегает, бред несет всякий, роуминг какой-то ищет, конец света предрекает, говорит, что сгорим мы все.

– Любопытный дурачок. Давно умом тронулся?

– Не знаю, я его таким в лесу нашел. Ну пожалел, в лидну привел, не пропадать же парню в лесу. И потом…

– Чего потом?

– Да я его посохом по макушке огрел… испугался, думал, леший это. Может, от этого он умом тронулся?

– Не знаю, ладно, потом проверим. Пока давай готовиться к бою. Да, а вон и наши с девками вернулись. Поля, ну как там, все чисто? – спросил я, хотя, судя по тому, что в лагере северян было тихо, ребята сработали чисто.

– Да все норм, все здесь, – и при этом слове у северян в лагере поднялся переполох, видно, засекли, что заложников уже нет.

Это заметили и в городе.

Я поднялся на стену и осмотрел стену города, на которой стоял Мýсса Кару. Видно, ему доложили, что произошло, что заложники пропали, и он уже понял, чьих рук это дело. Мгновение мы стояли на стенах и смотрели друг на друга. В лагере северян переполох закончился, и они решили идти на приступ. Подкатили таран и пошли вперед. И в этот момент над стенами городища подняли мой плащ.

– Эх, твою мать, понесла-ась, красава, – крикнул Потапов.

– Открывай ворота! Сиили, дуй к своим, жрец, скажи, чтоб не вмешивались, пока не подам знак.

Старик, как заправский солдат, сразу побежал исполнять приказ.

А я продолжил отдавать приказы.

– Пешие, строиться на выходе, стена щитов. Ким, конница выходит в северные ворота, готовьтесь к таранному удару. «Гарпунный», берем гербовые щиты, пусть знают, кто перед ними стоит!

И, взяв свой черный щит с белым армянским крестом Великого Древа, вышел вперед. За мной встали с такими же щитами пятеро друзей, а за ними наши воины.

Увидев движение у нашего лагеря, северяне, колдовавшие тараном у ворот города, остановились, не зная, как поступить. Но потом решили, от греха подальше, все же отойти и встать в боевой порядок, чтоб не получить удар в спину. Бегло оглядев их, я оценил ситуацию: оружие… так себе, не у всех добротное, из защиты – в основном кожаные шлемы, только у некоторых были железные котелки и кольчуги – у одного из десятерых. Зато гонору … и на десятерых хватит.

От их войска отделился один, вышел на пару шагов вперед и крикнул.

– Эй, я свободный морской конунг Альвгейр Бардисон. Пришел на эту землю забрать свое – по праву силы, а вы кто и что здесь делаете? На белую вотере66 вы не очень похожи, темноваты для них, – при этих словах его воины заржали.

– Прикинь, Ара, он тебя, походу, черножопым обозвал, а еще сказал, мол, вот понаехали тут армяне, – прикололся Галуза, и ребята захихикали.

– Это, Галуза, и тебя касается вообще-то, – оглянувшись, ответил я. – Или ты типа Белоснежка здесь? – ребята засмеялись громче.

А северянам я крикнул:

– Я Ара, и это мои люди. Мы путешествуем по этим землям и ищем наших пропавших друзей. И так получилось, что люди этого города попросили у меня защиты. Так что они под моей защитой, и… Альвгейр Бардисон, лучше бы ты сел на свои корабли и убрался отсюда.

Северяне при этих словах громко засмеялись.

– Ара, и ты с этой своей горсткой угрожаешь мне? А если мы не примем твое предложение уйти, то что? – с издевкой выкрикнул конунг.

– Очень надеюсь, что тебе все же не доведется узнать это. Думаю, Альвгейр Бардисон, тебе хватит благоразумия уйти восвояси… пока нет крови между нами, – я говорил спокойно.

– А давай так: я выставлю своего бойца, а ты – своего. Кто победит, тот и остается. А? Как тебе?

– А проигравший уходит…

– Да, клянусь Одином!

– Отцом лжи, – прошептал я, – так я тебе и поверил.

– Ну? Что задумался, согласен? – поторопил меня конунг.

– Да.

Конунг повернулся к своим, что-то прокричал, и из толпы вышел настоящий великан – огромный, два с половиной метра ростом. Выйдя вперед, он разорвал на себе рубаху, оголив мощный торс – весь в страшных шрамах, взял двуручную секиру, вышел на середину поля между нашими войсками, остановился и зарычал. Это был настоящий рык медведя. Изо рта его пошла пена, он начал грызть рукоять топора.

– Походу, у нас тут берсерк объявился, – я повернулся, чтоб отдать щит и бригантину.

Как я понял, бьются здесь на поединке с голым торсом. Но тут Ким вышел вперед и остановил меня.

– Ара, давай я тряхну стариной.

– Уверен? Смотри, какой амбал, – я хотел отговорить его.

– А для тебя он Дюймовочка? – улыбнулся Ким. – И потом, ты хотел, чтоб крови между нами не было.

– Ну?.. – не понял я.

– Тогда пойду я.

Скинув с себя верх, взяв два своих меча, Ким пошел в сторону противника, рядом с которым Ким, с его метр шестьдесят ростом, казался гномиком. Увидев, кого мы выставили, северяне громко заржали, а один из них, развернувшись, опустил штаны и показал задницу. Не доходя метров двадцать до берсерка, Ким с силой воткнул мечи в землю и поднял руки, показав ладони – мол, ничего нет. Не понимая, что происходит, северяне замолкли и продолжили наблюдать уже молча.

– Пижон, – прошептал я.

А Ким все продолжал приближаться к великану с широко раскрытыми руками, как будто собирался обнять его. Когда расстояние сократилось до нескольких шагов, северянин заревел как медведь и занес секиру для удара. Я завороженно следил за лезвием огромного двуручного топора, который, как в замедленной съемке, начал свой смертоносный путь. И тогда всем стало казаться, что сейчас у нас будет уже два Кима. Но в последнее мгновение Ким поднырнул под секиру, проскочив с левой стороны, и когда лезвие встретилось с землей, увязнув в ней по самую рукоять, колено Кима встретилось с челюстью гиганта. Потеряв равновесие, великан упал, но быстро вскочил, тряхнул головой, вздернул ее и снова заревел, еще пуще.

– Нокдаун, – прокомментировал сзади Потапов, – просто мужик крепкий попался, другой уже в нокауте валялся бы.

А между тем события развивались стремительно. Берсерк выдернул топор из земли и на этот раз нанес удар не сверху вниз, а справа налево. Ким опять поднырнул под топор, и когда великан по инерции развернулся вполоборота, Ким как кошка запрыгнул на великана и забрался на спину. Схватив одной рукой подбородок, а второй – затылок, он резко дернул, и голова, сидевшая на толстой и крепкой, как дуб, шее, развернулась неестественно – на сто восемьдесят градусов. Посмотрев прощальным взглядом в застывшие в удивлении глаза великана, Ким спрыгнул с его спины и, уже не оборачиваясь, пошел к нам, по дороге прихватив мечи. Ничего не понимающие северяне молча смотрели на своего героя, стоявшего к ним спиной, но смотревшего на них во все глаза – с неестественно вывернутой головой. Мгновение – и он упал… сначала на колени, а потом свалился на живот. Остекленевшие глаза мертвым взглядом смотрели в небо.