– Твоя мать все такая же стерва? – посреди разговора вдруг с улыбкой выпалил Генри. Он смотрел на Майкла в упор, темные глаза искрились восхищением от заданного не к месту вопроса.

– Генри! – тут же побледнев, вступилась Амелия, но он будто этого не заметил, его испытующий взгляд приклеился к Майклу.

– Наверное. Я вижу ее не чаще чем тебя! – нашелся Майкл, пытаясь выдержать взгляд блондина напротив.

Через секунду они оба улыбались. У них возникла связь, неповторимая и пугающая. Они оба знали – шансов нет, быть кем-то серьезным друг для друга невозможно, но обоим стало понятно: притяжение сильнее духа.

После ужина Майкл захотел в туалет, он выбрал тот, что был на первом этаже, ближе всего к столовой. В уборной он несколько раз умылся холодной водой, заметил библию на столике у зеркала и, подумав, что нужно бы прочесть молитву, быстро прогнал надоевшую идею из головы. Он расстегнул ширинку и достал мягкий член, намереваясь пустить струю, когда почувствовал, что к нему присоединились. Майкл обернулся, не убирая член. Это был Генри, он медленно подошел к нему, точно был в туалете один, и без стеснения достал свое достоинство. Он принялся ссать в унитаз Майкла, даже не глядя на него. Ситуация была очень странной для пятнадцатилетнего хозяина особняка, он еще никогда не видел чужого пениса и уж тем более не задумывался, насколько правильно стоять так близко к парню оголив половые органы.

– А ты подрос. – Ухмыльнулся Генри, на долю секунды покосившись туда, куда обычно парням смотреть на других парней запрещено.

Он стряхнул последнюю каплю мочи, убрал дружка в трусы и, не застегивая ширинку на джинсах, оставил Майкла в одиночестве. Темноволосый подросток еще час после его ухода разрывался между двумя вопросами: подрочить или почитать молитву?

После рождества Майкл и Генри не виделись больше месяца. За это время Майкл успел еще больше испортить и без того натянутые отношения с родителями, заявив, что не хочет больше посещать церковь и в гневе признался, что вообще сомневается в существовании Бога. Реакция не заставила себя долго ждать. Его карманные расходы были урезаны вдвое, ему запретили гулять вдали от дома, и лишили доступа в интернет. Тогда для него настали действительно темные, депрессивные времена. Дело было не в деньгах и социальных сетях, нет, это мелочи! Он четко осознал – его свободу варварским образом ограничивают, оправдывая это волей мифического существа живущего на небесах и коротающего время за придумыванием наказаний для "грешников".

Он сидел в своей комнате сутками, забирал еду что оставляла для него у двери Амелия, ел не чувствуя вкуса и снова ложился в постель. Мыслей не было. Не было вообще ничего. Как только он хотел, о чем-то подумать, этот не хитрый процесс его тяготил. Казалось, мысли весят тонну, ему было не осилить выстроить и простую логическую цепочку. Груз апатии не давал Майклу шанса выбраться из кокона несчастья, и через какое-то время ему стало и вовсе все равно сможет ли он вообще из него когда-то выбраться.

Постель. Еда. Занавешенное окно, за которым беспрерывно льет Лондонский дождь.

Однажды вечером к нему в комнату без стука ворвался Генри. Без приветствия и извинений. По светлым волосам стекали капли дождя, делая их темнее. Он, очевидно, сильно спешил сюда, щеки раскраснелись от резкой смены температуры и от кожи исходил еле заметный пар. Майкл впервые за долгие недели что-то ощутил. Первой была очередь потрясения конечно, но за этим пришло и другое чувство. Интерес. А значит, он все еще жив.

– Чем это так воняет? – бесцеремонно, как всегда, возмутился блондин, попутно стягивая с себя промокшую насквозь толстовку.

Майкл смотрел на него одно долгое неловкое мгновение, жадно впившись в обнаженный торс парня глазами. Кожа Генри была светлой и гладкой, мускулы отчетливо выделялись и когда он поднял руки вверх, дабы окончательно избавится от мокрой одежды, пресс напрягся так, словно он позировал для обложки женского журнала. Его нельзя было не хотеть. Майкл, борясь с собой, зажмурился и уткнулся лицом в подушку, отвечая парню с такой тяжестью, словно тащил на себе автомобиль, а не формулировал слова:

– Это от меня. Кажется, я сдох, но ты не обращай внимания, располагайся на моей могиле.

Генри хихикнул. Майкл услышал, как блондин стягивает тяжелые ботинки, затем джинсы. Сердце стало учащенно биться. Майкл, вдруг, посмел подумать, что Генри хочет заняться с ним сексом, будто он пришел сюда спасти его и заодно трахнуть, но он знал – друг детства не из таких. Он слышал от Амелии, о девушке Генри и, как они счастливо живут в Америке, куда он сбежал к отцу. "Глупый, глупый мерзкий педик!" – ругал себя Майкл. "Ты будешь гореть в аду за такие мысли, даже если Бога нет, ты все равно угодишь в ад, думая так о старом друге!"

– Ты, блин, когда в душ последний раз ходил? А, не важно, двигай задом! – Генри плюхнулся на кровать рядом с Майклом, отбирая половину одеяла и подминая под себя вторую подушку.

– Какого… ?

– Ой, да не надейся, святоша, мне просто нужно согреться, на улице льет, как будто восьмиклассницы увидели меня без майки! – забасил рядом с ухом Генри. Его действительно потряхивало от холода, Майкл ощутил, как друг пытается держать дистанцию между ними, но желание согреться все же заставляет его быть ближе. – К тому же я бы не стал к тебе приставать, пока ты пахнешь, как сумка футболиста, из которой неделю не доставали тренировочные кроссовки.

"Ну зачем говорить все это, а!?" Взревел про себя Майкл. "Почему он просто не может быть нормальным парнем, который ведет приличные разговоры и не представляет из себя тупого неандертальца?"

" И почему меня это бесит и нравится одновременно?"

– Ты из-за предков своих кукухой поехал?

– Я не поехал… кукухой. – Раздраженно ответил Майкл.

– Тогда почему ты не выходишь из комнаты уже месяц? Мне мамка сказала, просила зайти…

– А, тогда понятно, почему ты приперся сюда! Амелии угождаешь.

– Неа. Точнее не только поэтому.  Мне надо чтобы ты меня засосал.

Майкл поднялся над подушкой и ошарашенно уставился на Генри. По лицу того было понятно, он говорит всерьез, кажется, он сам не понимает, что так удивило Майкла. Они лежали в полумраке, раздетые и один из них буквально произнес "Мне надо, чтобы ты меня засосал!" Это был не сон! Неужели Генри..?

– Да нет, не в том смысле! – наконец-то дошло до Генри, что так смутило приятеля. – Ты чего! Мне нужно, чтобы ты оставил мне засос на шее, позлить мою бывшую. Мы расстались до рождества и я, вспылив, улетел к матери в Лондон. А сегодня, увидел ее фотку в инсте, где она лижется с каким-то гандоном. Мне нужно заставить ее ревновать.

Вся энергия, внезапно вспыхнувшая в Майкле с неожиданным приходом Генри, резко улетучилась. Внутри снова, будто ничего не было. Ни органов. Ни чувств. А на что он надеялся? Будто Генри такой же испорченный, как и он, будто друг детства, чувствует тоже влечение? Греховные мысли привели его в ловушку, о которой твердили родители и учителя. Он такой один. Пора смериться с одиночество и ненужностью.

– Я никогда не… – тихо, бесцветно начал Майкл.

– А в этом деле и не нужно быть гением. Я покажу.

Генри перевернулся на бок и, упираясь локтем в матрас, навис над Майклом. Тот, вдруг, пожалел, что не заставил себя сходить в душ. Неприятный запах немытого тела явно не способствовал завоеванию симпатии пусть и у гетеросексуального друга. Но все было, как было. Они и реальность вокруг. Генри внимательно смотрел на Майкла сквозь полумрак, он не шутил, как обычно бывало, и даже ехидно не ухмылялся. Друг был пугающе серьезен. Он наполовину откинул одеяло и медленно потянулся к Майклу, осторожно, будто прикасается к дорогому фарфору, обхватил лицо большой ладонью.