– А эта комната, я думаю, прекрасно подойдёт тебе, – пригласительным жестом указав на среднюю из пяти дверей. Они стояли на втором этаже слева от лестницы, а комната располагалась по правую руку от её дяди.

– Почему?

– Она принадлежала Виктории, твоей матери. И в ней висит её портрет в полный рост, который заказал её, тогда ещё только будущий, супруг. Печально, но его самого запечатлела лишь плёнка… Альбом лучше всего искать под кроватью или в ящиках; сомневаюсь, что Вика далеко его убирала. Ещё должен предупредить: ни портретов, ни фотографий твоих бабушки и дедушки я найти не сумел… Смею полагать, что твоя маман в порыве гнева сожгла их все: у них были довольно сложные отношения, учитывая мой отъезд. В остальном же желаю удачи в поисках!

Девушка от души поблагодарила дядю, и на том они разошлись. Она прошла в комнату, пропитанную тонким ароматом свежих цветов, заменивших собой чрезвычайно давно сгнившие букеты. Помещение было хорошо проветрено, а всё бельё заменено на новое. Тёмная мебель в жёлтых тонах выглядела очень гармонично, все детали интерьера были подобраны со вкусом, которому можно было только позавидовать. Большие аметистовые ангелочки, парящие на тонких ониксовых крылышках, венчали будуарное зеркало, в которое, по мнению Лили, должна была любить заглядывать прежняя хозяйка комнаты. Напротив будуарного столика в паре метров располагалась скрытая полупрозрачным балдахином широкая роскошная кровать, застланная шелками и усеянная бархатными подушечками самых разных размеров. Она стояла на круглом лиловом ковре, узором которого служили переплетающиеся между собой витиеватые волнистые линии, образующие огромный цветок лилии.

Лиля прошла чуть дальше, под арку. Вторая часть комнаты открыла ей гораздо больше сведений о родителях. Так, например, здесь красовался неубранный бюстгальтер вызывающего алого оттенка, а из ящика комода торчала ниточка, очевидно, принадлежащая тому же комплекту. Сделав вывод, что горничным или рабочим стоило бы тщательнее скрывать свою любознательность, девушка с интересом подняла глаза и встретилась взглядом с портретом своей матери.

Чудные сапфировые глаза на белоснежном лице глядели умиротворённо и ласково, а лёгкая улыбка румяных губ была пропитана нежностью. Волнистые каштановые волосы ниспадали на грудь и плечи молодой женщины, подчёркивая белизну её платья, а хрупкие руки с длинными тонкими пальчиками покоились на тумбе. И без того тонкую талию сильно стягивал корсет, а длинную шею украшало чудесное колье с потонувшими в белом золоте крупными бриллиантами. Лиля с немым восхищением остановила взгляд на подписи, мелко набросанной в правом углу картины.

– Художнику явно нравилось то, что он видел, – заставив племянницу вздрогнуть и обернуться, заметил Максим Алексеевич. В глазах его застыли задумчивость и сожаление. – Может, даже больше того… Что вполне вероятно, поскольку она была, пожалуй, прелестнейшей женщиной из всех, кого мне довелось видеть, хотя налюбовался я, признаться, вдоволь. Прости, что так внезапно, и не пугайся, здесь тебя никто не обидит. Я просто вспомнил, что должен предупредить насчёт расписания. Завтрак начинается в девять, обед – в два часа, ужин – в шесть. Старайся, пожалуйста, сильно не опаздывать. Сегодняшний день исключение, ужинаем через сорок минут. Что там ещё? Ах, да. Что до поездок в школу… да и в другие учебные заведения… Я прочёл мельком папку с жалобами на твоё поведение и понял, что насильно гнать тебя туда бесполезно. Следовательно, обучаться будешь на дому. Учителей я тебе подыщу сам, с прежними ты уже вряд ли встретишься. Смею полагать, к вашей обоюдной радости. К одежде претензий немного: поменьше откровенности, – взгляд мужчины упал на бюстгальтер, – твоя мама никого не стеснялась, но, пусть это её, безусловно, красило, такое поведение никак нельзя было назвать приличным. Да и к нам, думается мне, будут время от времени наведываться гости, так что лишний раз смущать всех непристойным видом не следует. Одежду, обувь и мелочи для уюта едем закупать завтра, сегодня пока осваивайся.

С этими словами он вышел, напоследок печально взглянув на портрет. Девушка вновь осталась наедине с картиной. Она заметила особое выражение, с которым её дядя говорил о матери, но решила пока что не придавать этому значения. Гораздо сильнее Лилю заинтересовал человек, которому отдала предпочтение её мать.

– Где же тогда папа? – по-детски тонким голоском произнесла в пустоту она, окинув взглядом комоды и остановив его на шкафе. Подойдя к нему, девушка приоткрыла дверцы. Но пусть она и сделала это осторожно, на голову ей всё равно неожиданно свалилось что-то тяжёлое и большое. Вложив в последующее своё высказывание всю экспрессию, на которую была способна, девушка раздражённо кинула взгляд на причинивший ей боль предмет и мгновенно забыла о его злодеянии. Это был семейный альбом.

На первой же фотографии были запечатлены молодожёны: прекрасная в подвенечном наряде мать и очаровательный… ну, нет, скорее, очарованный отец. Именно на нём заострилось внимание Лили. Высокий видный мужчина в строгом костюме имел очень приятные черты лица и не мог не расположить к себе. Он явно был счастлив в объятиях любимой женщины и ни один другой предмет, судя по завороженному взгляду на жену, его в тот момент заинтересовать не мог.

– Но моськой всё-таки не вышел… Дяде он ни разу не конкурент. А я?.. – с улыбкой проговорила себе под нос девушка. – Любопытно, какой я была?

Пролистав альбом, сквозивший счастливыми лицами и воспоминаниями, Лиля почти невольно остановилась на одной из страниц, где, действительно, была и её фотография. Маленькая кудрявая малышка с глазами цвета морской волны весело украшала шикарный бежевый ковёр синей гуашью. Её никто не останавливал, никто не осуждал и не бросался спасать имущество. Мать была без ума от своей девочки и позволяла делать всё, что не могло причинить ей или окружающим серьёзный вред.

Примерно двадцать минут девушка наслаждалась просмотром фотографий, прежде чем вспомнила о том, что пора переодеться и спуститься к ужину.

– Натянуть что-нибудь из её вещей, – с сомнением пробормотала Лиля себе под нос, – или всё-таки остаться в этом?

Оглядев детдомовскую одежду и вспомнив вид столовой, она тяжело вздохнула и подошла к комоду, в котором мирно покоились наряды её матери. С удивлением обнаружив там много подходящих ей по размеру футболок с Микки Маусом, укороченных блузок, маек, юбок, шорт, леггинсов самых различных цветов, штанов и даже комплектов нижнего белья, она ещё раз взглянула на фигуру матери и постепенно перевела взгляд на собственную. Сходство было очевидно, но девушка никогда раньше не задумывалась о том, как могло бы выглядеть её тело в платье.

– Походу, неплохо, – самодовольно улыбнулась она и снова вернулась к поиску подходящих вещей. Все они были старательно и, видимо, не по одному разу перестираны, что несколько огорчило Лилю, желавшую знать не только вид, но и запах её родителей. Глядя в сторону гордого стана на портрете, она вообразила себе шлейф, в котором угадывались цитрусовые нотки. Ей на ум стали приходить образы, в которых эта женщина с портрета не просто идёт – плывёт по коридорам, локоны её слегка пружинят в такт походке, юбка колышется при малейшем движении… А в след ей смотрят улыбающиеся зеленоватые глаза.

В качестве предмета домашней одежды девушка наконец избрала серые лосины. Сначала девушка приняла их за обрезанные колготки, но мгновение спустя признала лучшим вариантом. К ним была найдена длинная цветастая майка на толстых бретелях. Забрав это и носки, Лиля бросилась в ванную, которую, хоть и увидела лишь мельком, сразу захотела опробовать. Там она скинула вещи на полочку, мгновенно сбросила детдомовское тряпьё, бережно отложила к зеркалу единственную собственную драгоценность в виде кулона, зашла в кабину, которая тут же захлопнулась, и с предвкушением встала навстречу автоматически брызнувшей из потолка струе…

Таких команд современная европейская техника ещё не знала, хотя и была полностью переведена на русский, английский, французский и немецкий языки. Горячая вода брызнула сразу с пеной, поскольку техника, использованная впервые после прошедших неделю назад испытаний, решила, что зашедший в неё человек должен быть уже очень грязным. К сожалению, настройку вручную Максим Алексеевич включить поленился и благополучно забыл об этом до тех пор, пока к нему на ужин не явилось сваренное и настоявшееся впоследствии на пару готовое блюдо.