– Спасибо за совет, как-нибудь потом, когда устроюсь, – вежливо отозвалась я, наконец переведя взгляд с задницы кентавра на высокий угловатый дом с солидными деревянными рамами окон и такими же основательными ставнями, крашеными в скромный коричневый цвет.

– Отлично, я и сам захожу туда раз в неделю, чтобы взять пару-тройку детективов на выходные! А вот здесь располагается лавка господина Аригато, там и только там можно купить настоящий чай. Ну, и по мелочи – тёмный сахар, коровье масло, палочки для еды…

– Вы едите палочками? – удивилась я. – А как же вилки? Ложки?

– О, этот способ слишком устарел! – засмеялся Фарел. – Палочками гораздо гигиеничнее, да и проще!

– Кому как…

– А вот и улица Святой Креветки, на которой расположена мэрия города. Улица названа так в честь спасительницы морских гадов, которым грозило полнейшее истребление со стороны птицеголовых богов. Святая Креветка набрала морской воды в рот и обрызгала нападавших сильными струями, отчего их перья намокли, и птицеголовые утонули, превратившись затем в ундин.

– Какая интересная… гхм мифология!

– Это не миф, а чистая правда! – чуть ли не оскорбился Фарел. – Летописи не врут! А вот и мэрия, госпожа Александра. Полагаю, вам необходимо в отдел удостоверения личности?

– Да, мне нужна печать на ладонь.

Я выбралась из экипажа и оглядела здание мэрии. Точь-в-точь старинная ратуша на гравюрах средневековых художников. Колокольня на крыше, а над ней – кованый флюгер в виде гордого петуха.

– Спасибо, Фарел, – поблагодарила я кентавра. – Скажите, пожалуйста, как мне вас вызвать в следующий раз, когда понадобится такси?

Фарел поклонился, прижав ладонь к груди с левой стороны, и ответил с лукавым блеском в глазах:

– Достаточно только топнуть, хлопнуть и позвать громко! А сейчас удачи с личной печатью!

В здании мэрии было сумрачно, прохладно и гулко. Тяжёлая дубовая дверь, которую я с трудом приоткрыла, чтобы протиснуться внутрь, с грохотом захлопнулась за мной, и я вздрогнула от неожиданности. Боженька, как они могут тут работать, если с каждым посетителем раздаются такие выстрелы? Ну да ладно, пусть работают как хотят, мне-то что?

Поёжившись от странной, гнетущей атмосферы мэрии, я огляделась по сторонам. Куда мне идти, интересно? О, вот и информационное панно, посмотрим, посмотрим… Я подошла, чтобы лучше разглядеть написанное, и зависла минут на пять. «Отдел жалоб на существ»? «Отдел жалоб на расу»? «Отдел статистики нелегальных иммигрантов»? О, а вот и мой личный фаворит в этом списке: «Выдача лицензий на разведение единорогов и грифонов»! Нет, серьёзно?

Так, Саша, надо собраться. Решила же больше ничему не удивляться. Пусть будут единороги, фениксы, виверны… Мне нужна печать на ладошку. Где же найти отдел удостоверений личности?

– Госпожа ищет что-то? – раздался за спиной мягкий вкрадчивый голос, и я подпрыгнула от неожиданности, схватившись за сердце. Чемодан упал на мрамор пола и чуть не пришиб крохотное существо сантиметров тридцати-сорока в высоту. Чем-то напоминавший Добби ушастый человечек в кокетливых шортиках на лямках и белой, застёгнутой на все пуговички рубашке классического маминого сынка недовольно протянул:

– Будьте поаккуратнее, пожалуйста! В моём контракте страхования нет пункта о повреждении ручной кладью.

– П-прости-те, – с запинкой сказала я, стараясь унять отчаянно бьющееся сердце. Нужно найти аптеку и запастись новопасситом, а то нервы ни к чёрту!

– Так госпожа ищет что-нибудь или просто зашла полюбоваться на исторический памятник седьмого века с сотворения мира гномами?

– Я ищу, да… А это памятник? Никогда бы не подумала, что мир сотворили гномы…

– Ближе к делу, – прервал меня человечек.

– Простите. Мне нужна печать на руку, – и я показала ему мои ладони, девственно чистые от всяких знаков.

– Так. Вам в отдел восстановления личности? Вы заявили в полицию о произошедшем?

«Добби» выглядел встревоженным и даже взволнованным, словно мой случай интересовал его больше всех остальных. И я встревожилась вместе с ним:

– А что, сначала надо в полицию? Феечка в агентстве по найму мне не сказала… Велела просто в мэрии попросить сделать печать…

– Так у вас её украли или не украли? – начал сердиться человечек и даже руки в боки упёр. Я помотала головой:

– Не крали, у меня её никогда не было! Понимаете… Я только сегодня… кхм прибыла сюда.

– А, глубинка… Провинция, – он сразу же потерял ко мне интерес и махнул пухлой ручкой младенца на лестницу: – Второй этаж налево, пятая дверь справа. Если заблудитесь – кричите, я услышу.

Услышит он! С чего это мне заблуждаться? Второй, налево, пятая направо. Всё просто.

Поднявшись на второй этаж, я снова зависла. Коридор там был, это да. Но вот дверей в нём не наблюдалось. Вообще. Никаких. Ни справа, ни слева. Ни на потолке, куда я посмотрела в отчаянье. Боженька… Мне сразу кричать «Добби» или погодить?

После непродолжительного раздумья я решила всё-таки погодить. Всё можно найти, если только хорошо искать. А я постараюсь искать хорошо.

Хорошо в моём понимании было – долго и упорно. Конечно, я могла поорать в пролёт, и «Добби» притащился бы и недовольный показал мне всё, что надо было знать о мэрии, но тогда я перестала бы быть Сашей Гагариной, которая сбежала из дома в поисках работы и собственной, не навязанной родителями жизни. Поэтому я просто пошла по левому от лестницы коридору, здраво рассуждая, что рано или поздно он либо закончится, либо куда-то приведёт. По пути внимательно разглядывала информационные плакаты, развешанные по стенам там и сям. Настроение резко поднялось уже после первого.

«Каждому гражданину предоставляется незыблемое право держать в секрете свою расу и происхождение».

Прямо представила сценку из жизни: «Парень, ты какой национальности будешь? – Государство предоставило мне незыблемое право скрывать мою расу! – А ну-ка, покажи свои документики! – Смотрите на ладошку.»

Просто прелестный плакат!

Дальше – лучше. «Гражданская сознательность делает из вас превосходных подданных короны! Только вместе мы сделаем наше государство чище и уютнее, безопаснее и стабильнее». Небось все тут борются за звание дома высокой культуры быта на общественных началах. И стучат друг на дружку, если сосед не бросил мусор в бак или жарил шашлыки на балконе…

Подняв брови, я шла к очередному плакату и рыдала от смеха. «Мойте руки чаще и качественнее, это может спасти вам жизнь». «Маленькие девочки гораздо опаснее больших троллей». «Меньше паромобилей – чище небо! Пользуйтесь кентавро-такси!» «Занять место в очереди в каждый кабинет можно нажатием ладони с личной печатью на фиолетовую нишу рядом с дверью».

Так, стоп! Это уже не агитплакат! Это инструкции. А вот и двери! Алилуйя, я нашла!

Отсчитав пятую дверь по правой стороне коридора, я с сомнением уставилась на фиолетовую нишу в виде десятипалого копыта. Причём очертания пальцев были схематичными, и обычная рука с пятью пальцами была обведена оранжевым пунктиром. С десятью – голубым. С тремя – розовым. А копыто – зелёным. Плашка, прикреплённая к стене чуть выше ниши, гласила: «В случае несоответствия вашей конечности указанным ниже нажать кнопку».

На кнопку я давить не стала. Моя конечность вполне соответствовала одному из контуров, и я осторожно приложила ладонь к холодному камню ниши. Оранжевый пунктир вспыхнул ярко, раздался противный звук, дверь спросила:

– Имя, фамилия, раса?

– Александра Гагарина. Эм… Человек?

– Пройдите.

И она приветливо распахнулась передо мной.

Прелесть какая! Говорящая дверь! Что ж, я пройду, раз так вежливо прошено. Подхватив чемодан, который уже начал весить тонну, ступила в небольшую комнатку, заставленную мебелью. Нет, не заставленную, а забитую! Прямо будто у себя дома оказалась в чулане за кухней. Туда ещё покойный дед сносил стулья, шкафчики, тумбочки… Поменяет на новые, а старые в чулан. Так и тут: антиквариат мирно соседствовал с современным дизайном, позолота и лак – с шпоном и силиконовыми розочками в ручках. Хотя, может, это был и не силикон…