Плакал ли я тогда?

Конечно, и не считаю это чем-то зазорным, да и не видел меня тогда никто. Казаки спрятали свои сабли в настолько укромном месте, куда бы случайный прохожий ни в жизнь не полез. Кое-как спрятав мечи под черную робу, я неспешно отправился туда, куда мне сказал казак.

По приходу в побитый барак, в котором и отстреливались солдаты, я нашёл живого и невредимого Курякова в компании отца Анатолия и троих солдат в шинелях. Тот барак отключили от системы отопления насколько я помню. Меня там уже ждали, пригласив сесть возле импровизированного камина в углу зала. Без лишних слов и романтики мне сообщили о поручении мне важной миссии, вручив в руки толстую кипу запечатанных писем и кратко введя меня в курс дела.

Если подытожить, то…

На эвакуационной колонии творится хаос и беспорядок.

Британская сторона не исполнила свои обязательства в полном объёме.

Наши люди получают еду и прочие материалы самого низкого качества.

Англичане не подпускают никого к телеграфной станции.

Навести порядок у Курякова не получилось.

Погибли солдаты экспедиции.

Было изъято всё огнестрельное и холодное оружие.

В общем, судьба первой и последней русской эвакуационной миссии не завидная, и требуется немедленная эвакуация обратно в столицу.

Уже всё прекрасно зная от Анатолия про мои способности и божественные силы, а именно игнорирование холода и обморожений, Куряков мне поручил ответственное задание донести самостоятельно все переданные мне документы до главы эвакуационной миссии в Петербурге. Да, у меня никогда не было обморожений и до сих пор болезни обходили меня стороной, но чтобы остаться один на один против морозов под сорок-пятьдесят градусов такого опыта у меня не было.

Возможности отказаться не было, да и какой смысл отказываться? Чтобы подохнуть рано или поздно в этом месте без надежды на спасение? Я всё равно остался один… Так или иначе, меня снабдили увесистым рюкзаком со всем необходимым для ориентирования и выживания, где, кстати, уже были и мои вещи, и где-то через час, под покровом ночи и воем легкой вьюги, меня сопроводили на выход из города.

***

Настоящее время

1887 год

Вот так я в общих чертах и оказался в неведомых мне краях. Никто из наших не знал точного местоположения, где находился сам город, отчего моей начальной миссией стало поиск других городов для ориентирования. Хех, со слов Курякова это звучало просто как небольшой пункт общего плана, но по факту… Три дня. Именно столько времени я уже следую на юг в поисках хоть чего-то напоминающего людское поселение. Ничего вокруг не напоминало о присутствии людей и с каждым днём этот факт коробил меня всё сильнее и сильнее. Даже незнание английского языка меня так не тревожило, как это.

Я не погружаюсь в какую-то бескрайнюю пучину отчаяния или нечто в этом роде, нет. Просто… Как-то грустно всё сложилось, мягко говоря. Иду-иду-иду, а толку нет. За очередной преодолённой возвышенностью меня из раза в раз встречает ещё одна равнина, а после ещё и ещё. Когда это закончится и закончится ли вообще? И есть ли вообще в этом всём смысл? Может уже и некого спасать и высылать эвакуацию? Это вполне может быть, учитывая, что от меня постоянно всю интересную и важную информацию скрывали. Я даже более чем уверен, что меня просто на просто спровадили куда подальше, дабы миновала меня беда какая-то, давая мне хоть какой-то шанс.

***

Ночь этого же дня

Я надеялся на спокойную ночь сегодня, но нутром понимал, что будет задница. Ближе к закату опять началась метель, да ещё какая! Не хотел я делать остановки сегодня, ведь фонарь на груди неплохо освещал мне путь, но ветер был такой силы, что переждать ночь всё же пришлось. Найти какой-нибудь занесённый снегом дом или пещеру я так и не сумел до наступления ночи, а потому мне пришлось, кряхтя и ругаясь, вскопать небольшую яму в снеге, где я смог бы переждать непогоду. Уже пару раз так делал — получалось то ещё непотребство, но иного выхода я просто не находил. Нет у меня опыта по выживанию.

Вьюга была особенно злой сегодня. Не смотря, что я попривык к холоду, зимы на Рязанщине и до этой чертовщины были суровыми, но сегодня даже кости болели от ветра, а каждый вздох такого воздуха колол в лёгких, вызывая кашель. Вот это я попал, конечно… Знал я лишь одно — нельзя засыпать, как бы сильно не хотелось, но…

***

Время неизвестно

Место неизвестно

Очнулся я резко и оттого, что почувствовал языком какую-то раскалённую маслянистую жидкость, втекающую мне прямо в горло и без препятствий проникало дальше. Было очень горячо, но вполне терпимо, чтобы не закричать во всеуслышание.

Хоть и проснувшись, я совершенно не чувствовал своё тело, не в силах даже пошевелить веками глаз и в принципе не ощущал себя в пространстве относительно земли, если можно так выразиться. Непонятно в каком положении находилось моё тело, но скорее лежало на спине, раз что-то так просто втекало в меня. Но… Где я вообще? Помню, как в снегу выкопал яму и пытался переждать бурю. Попытавшись прислушаться к окружению, сразу же отметил полное отсутствие звуков. Только что-то горячее всё лилось мне в рот через сомкнутые зубы, которые я так же не мог разжать по своей воле. Лицо как будто закостенело всё.

Казалось, горячая и безвкусная жидкость могла литься в меня бесконечными литрами, пока в один момент мои лёгкие не начали резко сокращаться и раскрываться, провоцируя очень сильный кашель.

— …кху-кху!.. Кхе! — содрогаясь от кашля, у меня с протяжным писком чуть прорезался слух и понемногу начало откликаться тело.

Чёрт!.. Каждый приступ кашля отдавался в голову искрами боли.

Когда кашель слегка поутих, уши мои сначала уловили где-то вдалеке до боли знакомый гулкий звук вьюги, а где-то совсем со мной рядом был слышен уже подзабытый треск костра…

Стоять! Меня кто-то нашёл и отнёс в безопасное место?!

Я было попытался приподняться, попытавшись обессиленными руками нащупать хоть что-то, ведь глаза не открывались никак, слипшись, но встретил сопротивление. Меня кто-то схватил за левое запястье и не отпускал.

— Вы были абсолютно правы! Это невероятно. Как он выжил вообще? — вдруг на совершенно непонятном и чуждом для меня языке воодушевлённо заговорил мужской голос справа.

— Это нам и нужно выяснить, Тимей. Не думаю, что он сейчас сможет вести с нами диалог, если вообще сможет… — ответил ему другой мужской голос слева, чуть моложе и намного спокойней.

— Кху-кху… — кашель всё пробивался из моей груди, отчего я положил правую руку себе на грудь, даже не сопротивляясь тому, что мою левую руку кто-то держал и крутил.

Но неожиданно мою левую руку чуть отвели в сторону, вследствие чего у меня что-то хрустнуло в плече, и у меня открылось левое веко. Точнее некто его мне приоткрыл пальцами, а через пару секунд сделал то же самое с другим глазом, не отпуская мою руку. Успел лишь увидеть несколько деталей, пока мои веки не оставили в покое, но и этого было вполне достаточно.

Слева стоял какой-то светловолосый юноша лет двадцати в белом плаще нараспашку, он смотрел своими ярко-голубыми глазами прямо в мои, крайне внимательно осматривая. Справа же был русоволосый парень в коричневом камзоле чуть постарше на вид, который так же смотрел то на меня, то переводил взгляд на своего товарища напротив. Разглядеть своё пристанище я толком и не сумел, веки опустились раньше, но было понятно, что находился я в какой-то пещере, что неудивительно.

— Взгляд вполне осмысленный, но вот с сосудами ситуация неоднозначная… Хм, да и пульс не прощупывается. Мне нужно обдумать кое-что… — заговорил парень слева, наконец отпустив мою руку. — Тимей, присмотри пока за ним и продолжай его согревать, как мы и начали. Думаю, это будет интересно.

— Хорошо, господин Альбедо, — воодушевлённо ответил голос справа, а я всё это время тихо покашливал про себя, не обращая внимания на непонятную речь этих двоих.