Остальные так же начали подниматься со стульев.

Девушки что-то притихли немного, хотя в самом начале именно они задавали тон нашего разговора, хотя вот Елизавета внешне выглядит вполне себе расслабленно. Поглядывает за каждым с какой-то хитринкой в глазах и между делом чай хлебает, почти не встревая в разговоры. Библиотекарь, одним словом.

Нестройной кучей мы подошли к картам, где я смог получше рассмотреть карту, нарисованную Альбедо прошлым вечером. Она была довольно детальной, цветной и с различными подписями. Моя же отличалась простотой, ввиду наличия исключительно карандашей в своём распоряжении. На своей карте я постарался более детально показать сами материки и границы стран. Своего рода у меня получилась политическая карта мира, а у алхимика почти фотография поверхности с некоторыми обозначениями.

Но была одна загвоздка — карты отличались абсолютно всем. У меня шесть материков, а у Альбедо один огромный материк вытянутой формы, отдалённо похожий на рыбу с кучей больших островов с разных сторон.

Тут и сопоставлять толком и нечего.

— Действительно совершенно разные миры, — неожиданно высказалась Елизавета, стоящая рядом со мной и внимательно изучавшая обе карты.

— Сколько материков и стран, — произнесла Джинн.

— Возможно… Тут не всё так просто, — сказал Альбедо, стоя со сложенными руками на груди. — Александр, можешь показать, где ты был в последний раз перед тем, как оказался на хребте?

— Я могу только примерное место указать, — ответил я, глядя на свою карту. — Нам, когда нас увозили из страны не говорили точное место, куда мы попадём.

— В каком смысле «увозили из страны»? — спросила Джинн, выйдя из-за плеча капитана Кэйи.

— Ну, я до этого не говорил, но посреди заснеженной пустыни я оказался не просто так.

На мне опять сошлись взгляды всех в этом кабинете.

— Я так и знал, что история не цельная, — высказался Кэйа, не отрывая взгляд от карт.

— Дело в том, что последние пару лет у нас с погодой стало твориться нечто, — начал я объяснять. — По всему миру в течении последних нескольких лет температура резко стала опускаться даже в самых тёплых странах снег начал появляться. И как сами можете догадаться, подниматься она не спешила обратно, а наоборот всё становилось хуже и хуже, пока ситуация не стала критической.

Я подошёл к своей карте и сбоку, чтобы было видно всем, начал показывать пальцем.

— Примерно в этом месте я родился и прожил большую часть своей жизни, — пальцем я постучал по месту, где должны были располагаться Тульская и Рязанская губернии. — А после того, как ситуация в мире стала ухудшаться, меня отправили в столицу моей страны, — провёл линию по карте от Рязани до Петербурга. — А из самой столицы чуть больше ста человек на большом корабле отправили на заранее подготовленное место, где можно было переждать холод и голод в безопасности, — я дальше провёл линию до Исландии. — И вот где-то в районе этого острова я и оказался в последний раз. По крайней мере, такие предположения ходили у людей вокруг.

Я взглянул на собравшихся и отметил, что все они были крайне задумчивы. Только Альбедо выглядел каким-то удовлетворённым, улыбаясь краями губ.

— Ты хочешь сказать, что твой мир оказался покрыт льдом и снегом? — странным голосом спросила меня Елизавета.

— Да, обратно уплыть на корабле уже не получилось. Моря промёрзли насмерть, и с каждым днём становилось всё хуже и хуже. Страшно представить, чего происходило на большой земле, — посетовал я, представляя, что могло произойти с тем же Петербургом.

Все посмотрели на алхимика, который всё стоял и улыбался.

— Альбедо, не хочешь ли ты сказать нам, что… — с подозрением в голосе сказала Джинн.

— И покрылся старый мир вечным льдом, пока не появился первый огонь… — Альбедо процитировал что-то из местной литературы. — Да, именно то, о чём вы все и подумали. Я об этом догадывался, но после небольшой поездки в горы и этой небольшой презентации теперь практически полностью в этом уверен.

— Я конечно на многое рассчитывал от сегодняшнего дня, но явно этого даже и близко не подозревал! — изумлённо высказался Кэйа, осматривая меня с головы до пят.

— Это же сколько времени… — тихо произнесла Джинн, покачав головой.

Как ни странно, я приблизительно понял, о чём они говорят.

— То есть я верно тебя понял, что моё тело в замороженном состоянии умудрилось очень долго пролежать под снегом и льдом? — я специально сделал акцент на времени.

— Да, я считаю, именно так и произошло, — утвердительно кивнул он. — Об этом говорят некоторые факты, в том числе и эта карта. Я видел очень давно похожую карту. Не один в один, конечно, но приблизительно и это была карта рельефов и один из этапов образования нынешнего материка.

Материка? Я настолько долго был заморожен? Охереть…

— К тому же механизм твоего фонаря, который ты показывал, имеет много общего с примитивными механизмами Фонтейна и других стран, словно один из ранних прототипов. И последнее — это языки, — добавил алхимик. — Я нашёл их хоть и не в первоначальном виде. В Снежной есть регионы, где письменность и язык частично повторяет твой родной язык, Александр, а также на некоторых постройках древности я обнаружил символы, полностью идентичные с одним из тех языков, которые ты знаешь.

— Ух-хух… — невесело выдохнул я, уперев руки в бока. — Я об этом и сам догадывался, но не думал, что окажется всё так «весело»…

Народец вокруг смотрел на меня с какой-то жалостью и сочувствием, словно на брошенного больного котёнка. Особенно это проявлялось у женщин, парни в этом плане были более сдержаны.

— Не нужно на меня так смотреть, — заявил я. — Я не глупый человек и после той поездки на телеге и показа самой настоящей магии не строил иллюзий. Хоть теперь понятно, почему я до сих пор чувствую холод, даже спустя столько времени.

— Проблема с холодом до сих пор не ушла? — спросил Альбедо, смотря мне прямо в глаза.

— Нет, но улучшения есть. Думаю, через год и пройдёт вовсе.

— Ты на удивление слишком спокоен, — высказалась Эола.

— А чего переживать? Мне кажется, если я вот такое пережил, — я обвёл рукой в воздухе обе карты. — То переживать за что-либо в принципе не стоит, хех. Сами понимаете.

Слушатели немного расслабились от моих последних слов.

— Ты прав, Кэйа, такого никто из нас не ожидал, — подытожила Джинн. — Что же, пройдёмте тогда обратно за стол. Нам есть, что ещё обсудить на сегодня…

***

Далее наша беседа перешла в более деловое русло, если можно так выразиться. Как раз обсуждались последние вопросы из списка Елизаветы насчёт путешествий и моего будущего. В основном со мной говорила именно Джинн, остальные же сидели в своих думках и редкий раз могли вставить свои пять копеек. Я их могу понять — сам немного опустошённый внутри. Никогда столько не говорил, причём откровенно и на такие темы, да и я всё же надеялся, что времени не так уж много прошло с заморозки…

Но и так или иначе, желание увидеть по-настоящему новый мир у меня имелось. Раз свой не дали посмотреть нормально, держа взаперти, то хоть этот увидеть нужно.

Это мне и предложила Джинн, рассказывая о некой «ответной просьбе» соседнего государства Ли Юэ, которому нужен искусный целитель на ближайший месяц. Причины, как заметила девушка, выглядели весьма размытыми — необходимо вылечить некоторый круг лиц без обозначений имён — однако послы этого Ли Юэ уже которую неделю разъезжают по свету и приглашают к себе лекарей, обещая достойную награду, но пока всё безрезультатно. Они всё ещё продолжают разъезжать и уже в это воскресенье в Мондштадт вновь прибудут послы, которых, как оказалось, я уже видел на одной из первых тренировок с Ноэлль за городом. Теперь стало понятно, кому принадлежала та богато украшенная карета.

Я согласился помочь, даже и не думая отказывать. Это меньшее, что я мог бы сделать за всю ту доброту по отношению ко мне и подвести Джинн в данной ситуации я никак не могу. Моё согласие было воспринято с воодушевлением и благодарностью, причем всеми.