— Благодарю, — только и успел ответить я, как из-за соседней комнаты вышла Фель с ещё одной девушкой.

— Софа, доброе утро, — Джинн мягкой улыбкой поприветствовала вошедшую.

Новенькая внешне была почти полной копией Фель, как по возрасту, так и по росту. Только прическа короткая, а на лице большие круглые очки.

— Здравствуйте, магистр. Можете присесть рядом с молодым человеком на свободное кресло. Я сейчас всё подготовлю.

— Хорошо, — серьёзно кивнула Джинн и, одарив меня странной улыбкой, заняла кресло слева от моего.

— Так, а мы с вами продолжим! — с энтузиазмом проговорила мой парикмахер и водные процедуры продолжились

Молча пожав плечами, я доверился своему мастеру. Пока с моей головой что-то химичили, со стороны Джинн также появились звуки активной деятельности. Чуть приоткрыв веки, увидел, как парикмахер ловко кружит вокруг кресла с блондинкой, щелкая ножницами.

Через некоторое время меня вернули в вертикальное положение и с лёгкостью пододвинули обратно к зеркалу, где начали быстро-быстро расчёсывать меня странной деревянной расческой. На затылке даже бритвой прошлись зачем-то, но, наверное, так и надо. Получая своеобразное удовольствие от процесса, я осматривал себя в зеркале. Причёска почти не изменилась после первой стрижки, всё такая же аккуратная и короткая, а вот цвет теперь стал однородным. Мой старый цвет волос насыщенного пшеничного оттенка был по всей голове, а не отдельными кусками, как было совсем недавно.

— Вы молодец, — сорвалось у меня с губ, пока я осматривал себя «нового».

— Благодарю за похвалу!

Волосы на удивление уже почти полностью высохли и было видно, что Фель заканчивает свою работу. У Джинн с виду казалось выполнена только половина работы, хотя и не было понятно, что за странные вытянутые штуки были у неё в распущенных волосах. И выглядела девушка крайне умиротворённо, почти спала в кресле. И стоит признать, распущенные полосы ей больше шли, чем её повседневная причёска.

— Ну вот и всё! — Фель отложила приборы и стала снимать с меня фартук. — Как вам?

— Отлично. Хорошо, — покивал я, нехотя вставая с кресла.

— Тебе идёт, — дала комментарий сонная Джинн, которую прямо сейчас на кресле увозили назад к раковинам.

— Спасибо, — кивнул я и принялся доставать свой кашель из-за пазухи.

Пятьсот… Это значит пять золотых монет среднего размера… Ага.

— Прошу, — я передал деньги Фель.

Девушка тут же приняла монеты и спрятала в своём рабочем фартуке.

— Благодарю. Приходите к нам ещё!

— Да, хорошо, — улыбнулся я и обратился к Джинн, которая с полузакрытыми глазами смотрела в мою сторону. — До свидания.

— До встречи, — кивнула она блондинка и я вышел из этого места.

В лицо тут же ударил прохладный свежий ветерок, над головой пролетали объёмные серые облака. Кажется, дождь собирается пойти. Хм, когда в последний раз я видел дождь? Наверное, в Петербурге ещё, а тут ни разу, ведь погода все эти дни была солнечная и тёплая. По центральной улице уже бродил народец, но не так активно, как по вечерам, торговые лавки и магазинчики уже были открыты. Но самое главное — ателье было открыто! Туда я и направился.

***

— Елизавета…

— Ты можешь звать меня просто Лизой, как и все. Необязательно произносить моё имя целиком.

— Всё же, мне неловко вас так называть. Поэтому, если позволите…

— Хорошо-хорошо. Как тебе будет удобней.

***

Занятия с Елизаветой прошли у нас буднично спокойно. Я спокойно работал с грамматикой самостоятельно, переводя бумагу, пока девушка сидела на против меня с моим учебником по математике. Без привычной широкой шляпы в овальных очках с тонкой оправой моя учительница сидела и решала задачки, изредка спрашивая меня о чём-то.

Да, на позапрошлом занятии я решил принести одну из своих книг интереса ради, чтобы узнать, как местные люди умеют считать и насколько продвинулись в этом. Полноценный разговор о моём прошлом был запланирован через неделю, как я подучу язык получше, а до того момента было решено не распространяться информацией о себе. Мало ли, я что-нибудь не то скажу или не так пойму собеседников от бального незнания языка. Как сказала Джинн, лучше перестраховаться. Но интерес к окружению, как у человека, у меня всё же был, а потому с помощью книг я мог сопоставлять какую-то базовую информацию.

Например, та же математика. Простейшие вычислительные действия Елизавета могла сделать по щелчку пальцев, а вот уже более замудрёные формулы вызывали у неё вопросы. Конечно, больше вопросов было из-за невозможности прочитать ей текст в учебниках, но даже с моим переводом многое было непонятно библиотекарю. Благо, что основные арифметические действия были одни и те же.

Я тогда решил продемонстрировать свои знания, запросто решив несколько уравнений. И это было воспринято Елизаветой, как выпендрёж с моей стороны. Она в отместку на отдельном листке вывалила непонятную формулу чего-то на несколько строк и с улыбкой сказала:

— «Реши-ка ты это, раз умный такой».

И я не смог это даже понять, не то что решить. На этом я прекратил выделываться, возвращаясь к изучению иностранного языка. А вот девушка наоборот только и сидела-решала уравнения. Не знаю, зачем ей это, но пускай решает, если заняться больше нечем.

Ей-богу, она хороший учитель и я благодаря ей всё схватываю на лету, но ведёт себя порой, как ленивая кошка. В городе её можно увидеть только утром и вечером, когда она домой идёт. Редкий раз её можно найти одиноко гуляющей по улицам Мондштадта, но в те моменты женщина выглядит крайней раздражительной и даже опасной в какой-то степени. Постоянно сидит в библиотеке в расслабленном состоянии чай распивает, примерно по чашке в час, или книжки читает. Благо, что чаем делится и не жадничает.

Интересно, а её муж вообще видит свою супругу где-то, помимо дома или нет? Сомневаюсь я, что мужика у Елизаветы нет, с такой-то внешностью она любого захомутать сможет, даже женатого.

***

Ближе к четырём часам, когда мои занятия закончились, я решил провести свободное время на улице возле небольшого фонтана у здания ордена. Традиция у меня такая сложилась сама собой. Сижу и гляжу на небо или по сторонам, размышляя о всяком. О прошлом, настоящем и будущем. Но иногда тут происходит кое-что интересное. Где-то ближе к вечеру у фонтана собирается небольшая компания молодых людей, которые рассказывают свои стихи. Выразительно так и с чувством. А я сижу и слушаю их складную речь на фоне журчащей воды, расслабляясь душой.

— Художник нам изобразил глубокий обморок сирени и красок звучные ступени на холст как струпья положил…

Так я просидел до самого вечера, совсем позабыв про ужин. В тёплом пальто было так хорошо и тепло, что я даже впал в полудрёму, а потом и вовсе уснул.

***

Мне снился странный сон. Как будто по небу на небольшом парашюте летел большой толстый красный кролик с торчащими ушами. Он сиганул с высокой крыши рядом со мной. Я попытался поймать его руками, но тот был очень далеко. Радостно пискнув, странный кролик долетел аж на черепичную крышу близлежащего жилого дома снизу.

***

Через какое-то время меня разбудила Ноэль, аккуратненько тряся меня за плечо. Проснувшись, я тут же встал на ноги, приводя себя в порядок и сгоняя остатки сна. Я оглянулся вокруг. Солнце уже давно опустилось за горизонт, загорелись уличные фонари, из окон домов на улицы светил мягкий свет. Привычный шум города уже поутих, значит уже наступила ночь. Было холодно.

— Александр, ты что здесь всё это время спал? — взволнованно пробормотала девушка.

Ноэлль была одета в свою повседневную униформу горничной. Чёрное платье до колен с красной подкладкой, белым корсажем и отделкой белым кружевом по подолу юбки. На боку и пояснице платье украшено красными бантами. Наряд дополняют бронированные сапоги, украшенные красными бантиками у щиколоток, наручи и наплечник на левом плече. На голове у неё закреплена белая кружевная наколка и две маленькие розы, которые она всегда снимает перед тренировками.