Дин хлопнул его по плечу и сказал:

- Пошли, отвезу тебя домой. Твои вещи уже в машине.

Они в молчании пересекли двор управления, зашли на стоянку и сели в Импалу. Сэма охватило чувство дежавю. В прошлый раз, когда он был в этой машине, шериф пытался выставить его из города. Ему показалось, что прошедшее время было странным затянувшимся сном. Вот сейчас Дин превратится в зловредного Винчестера, засмеется и скажет, что он славно разыграл доверчивого бродяжку Сэмми, а потом отвезет к столбу с указателем и велит больше не попадаться ему на глаза. Где-то внутренне Сэм был даже готов к подобному развитию событий. И он должен был перехватить инициативу.

- Знаешь что, Дин. Отвези меня к Бобби.

- К Бобби? Почему к Бобби? У тебя теперь есть свой дом. И отец тебя ждет.

- Мне нужно… немного побыть одному. Подумать.

Дин перестал лучиться и погас, как будто у него в голове щелкнули триггером и погасили лампочку. В его тоне засквозили прохладные нотки.

- Хорошо, Сэм. Как скажешь.

За весь путь до мотеля они не обменялись ни словом. Только напоследок Дин сказал:

- Позвони, когда решишь. Чтобы ты не решил.

- Хорошо.

Бобби Сингер встретил его, как родного, хотя и поспешил предупредить, что его прежний номер занят. Так что Сэм может пока пожить в другом, если у него нет возражений. Возражений не было. Сэму было все равно, потому что он не собирался задерживаться здесь надолго. Чтобы он не решил.

Оставшись в одиночестве, Сэм не спеша разобрал вещи и отправился в душ. Больше всего ему хотелось смыть с себя тюремный запах и грязь и снова стать чистым, не запятнанным нелепым обвинением и всем, что за ним последовало. В Каталажке, даже когда он мылся в офицерском душе, у него все равно никогда не было ощущения, что он абсолютно чистый. Он не представлял, как Дин, да и другие тоже, могут каждый день приходить в это место и не сойти с ума. Впрочем, может все дело было в том, с какой стороны решетки ты находишься?

Сэм стоял под горячими струями, выбывающими из кожи грязь, и старался не думать. Получалось плохо. В голову лезли воспоминания о Дин: о том, как он вытирал его своим полотенцем, как они занимались сексом, когда Дину удавалось умыкнуть пленника в свой кабинет, как они гуляли, касаясь друг друга, когда никто не видит. Но были и другие воспоминания: как Дин мучил его в дни, когда на него нашло помрачение. А самым болезненным был его последний визит с известием, что они – братья, разлученные в детстве и нашедшие друг друга, только благодаря стечению обстоятельств. У Сэма не укладывалось это в голове. Он верил и не верил. Воспоминания о Дине вызывали возбуждение и ноющую боль в паху. Но сразу следом он вспоминал, что они братья, и все, что между ними происходило, было неправильно и грешно, было нельзя. И это сводило Сэма с ума.

Он должен уехать. Покинуть Энджелхоул как можно скорее, пока у него еще есть на это силы и хватает решимости. Он пытался представить, как они будут жить втроем: Джон и два его сына. Дин для него будет только братом, и это станет для него пыткой, потому что сексуальное влечение было сильнее. Пыткой для них обоих, наверное. Поэтому он должен уехать. Быть на расстоянии и представлять, как бы все могло у них получиться, легче, чем оставаться рядом и делать вид, что между ними ничего не было. Так будет лучше для всех. Надо только найти в себе силы и позвонить Дину, сказать, что он должен уехать. Он даже нашел домашний номер Винчестеров в справочнике, даже набрал его, но в последний момент сбросил звонок. Противоречие между тем, что он чувствовал сердцем, и что решил разумом, раздирало его душу до крови.

Он выдержал эту пытку всего сутки. Ходил кругами по номеру, как совсем недавно по камере, но потом вспомнил, что он свободен теперь, и отправился бродить по улицам. Движение всегда помогало ему справиться с мыслями. И Сэм даже не удивился, когда оказалось, что ноги принесли его к дому Винчестеров.

Город накрыли вечерние сумерки – зимой здесь всегда темнело рано. Сэм спрятался в тени большого дерева, кажется, сосны, и наблюдал. Ему хотелось увидеть то, от чего он решил отказаться. Хотелось попрощаться, потому что завтра он исчезнет. Он так решил. Он видел Джона, сгребавшего снег на дорожке перед домом. Рано поседевший, но крепкий мужчина, когда-то подаривший ему жизнь наравне с матерью, вызывал у Сэма симпатию. Он видел, как приехала черная Импала и укрылась на ночлег в маленьком гараже. Дин не пошел сразу в дом, а вышел на улицу, и они с Джоном несколько минут стояли в желтоватом свете фонаря и о чем-то оживленно беседовали. Сэм прислушался, пытаясь уловить хотя бы обрывок их разговора, но не сумел, как не старался. Зимний ветер забирался под куртку, заставляя его дрожать. В какой-то момент он решил, что замерзнуть насмерть тоже вариант, но инстинкт самосохранения взял верх. Когда от холода он перестал ощущать собственные конечности, то развернулся и побрел обратно в мотель.

Бобби встретил его коротким сообщением:

- К тебе пришли.

Сэм встрепенулся и выпал из охватившего его оцепенения.

- Кто?

- Сам увидишь.

Он решил, что это Дин, и весь короткий пусть на второй этаж и до конца коридора, собирался с мыслями и силами. Все пытался найти нужные аргументы и не находил. Перед дверью он остановился и сделал несколько глубоких вдохов. Сейчас все закончится.

Однако, его поджидал сюрприз. На шатком стуле у окна сидел вовсе не Дин. Сэм был настолько уверен, что застанет именно его, что в первое мгновение решил, будто зрение подводит его.

- Здравствуй, Сэм.

Миссури Мосли поднялась ему навстречу и протянула руку.

- Что с тобой? Ты словно привидение увидел.

- Миссури… это вы. Как вы?

- Да я-то, слава богу, ничего. Пришла вот сказать тебе спасибо, что не оставил меня умирать в одиночестве. А вот что с тобой?

От неожиданности Сэм не нашел ничего лучшего, кроме как тупо переспросить:

- А что со мной?

- Да на тебе лица нет. Я понимаю, конечно, наша Каталажка не сахар. Да и молодой шериф не подарок, но что-то ты слишком уж расклеился. Что случилось, красавчик?

От упоминания о Дине стало еще хуже. Вся решимость, которую Сэм собирался к себе так долго, мгновенно испарилась, как и не было ее. Он сел на кровать, так и не сняв куртки.

- Что, так заметно?

Миссури усмехнулась.

- Другим, может, и нет. А я вижу.

Она пересекла номер, села рядом с Сэмом и взяла его пальцы пухлой горячей ладошкой.

- Ты совсем замерз. Холод всегда чувствуется сильнее, когда человек один. Но ты не один, Сэм, просто ты всегда об этом забываешь. Давай, расскажи мне, что случилось. А потом мы что-нибудь вместе придумаем.

Ее голос звучал, как райская музыка. Обволакивал заботой, унимал тревогу, обещал утоление всех печалей. Так может звучать только голос матери, стремящейся утешить свое дитя, оградить от несправедливости и жестокости огромного мира. И Сэм сдался. Сил больше не было таскать все в себе.

Он старался излагать последовательно, но все равно сбивался и начинал все сначала. Миссури слушала, не сводя с него внимательных глаз, не выпуская его руки, кивала головой и задавала наводящие вопросы. Сэм был уже настолько измучен, что сам не заметил, как выложил ей все о себе. Умолчал только об одном – о том, какие именно отношения связывали его с Дином. Но он бы совсем не удивился, если бы узнал, что из его рассказа Миссури сама сделала соответствующие выводы.

Выслушав его, Миссури некоторое время молчала, а заключила:

- Ты сделаешь самую большую глупость, если сейчас сорвешься и уедешь, мальчик.

- Я знаю. Но…

- Никаких «но». Не знаю, веруешь ли ты, но лично я усматриваю во всем этом божий промысел. Сам посуди. Не каждому человеку выпадает в жизни шанс заново обрести семью, с которой его когда-то разлучили. У тебя есть брат и отец… ты ведь ничего не знал о них, не так ли?

Он энергично кивнул.

- Но ты приехал именно сюда. И первый человек, которого ты здесь встретил, оказался именно Дин, твой родной брат. Разве бывают такие совпадения?