– Учусь, – тяжело вздохнула я, взяла учебник и снова погрузилась в теорию.

«Рунология зародилась в глубокой древности, когда с помощью рун живые существа, в основном драконы, пытались связываться с богами», – прочитала я очередную фразу, сделала над собой усилие и продолжила скользить глазами по тексту.

Когда оторвалась, за окном уже наступил вечер. А в комнате под потолком горел магический светильник, и все предметы вокруг начали отбрасывать таинственные тени.

Ристы в комнате не было. Видимо, пошла мыться перед сном.

Я прислушалась к своему организму: есть не хотелось, значит, поход в столовую отменяется. Что ж, тогда и мне можно вымыться и придавить подушку до утра.

В дальнем конце коридора имелись туалет и душевые, рассчитанные на шестерых существ. И так – в каждом корпусе. Мало, конечно, если учитывать, что на одном этаже могло проживать до пятнадцати существ. Но армейские замашки ректора не менялись из года в год.

Я сняла с себя тренировочный костюм, в котором все это время сидела, взяла белье, полотенце, надела теплый байковый халат, на ноги – шлепки, и потопала мыться.

Вечером и ночью в коридорах, на покрытых плиткой полах, появлялись ковры. Опять же – магия. Предполагалось, что длинный ворс заглушит шаги тех, кто гуляет по ночам, а это, в свою очередь, позволит выспаться тем, кто ночью все же спит. Ну и холодной зимой ковры служили естественным утеплителем.

Когда я выглянула в коридор, ковер уже лежал на полу. Значит, до отбоя осталось чуть больше часа. Хватит времени, чтобы вымыться, ведь на всем этаже остались только мы с Ристой.

Когда я подходила к душевым, из одной кабинки вышла Риста в похожем халате длиной до пола и тюрбане из полотенца на голове. Последнему научила ее я, когда переехала в эту комнату. Привыкла так ходить на Земле. Риста мою привычку переняла, и теперь мы на пару шокировали местных адепток.

Я зашла в пустую кабинку душевой, опустила полотенце, белье и халат в специальную закрытую нишу и вступила на поддон душа.

И душевые, и туалет были сделаны из специальных антимагических материалов. На них невозможно повлиять ни одним заклинанием. А значит, адепт, находящийся внутри, не подвержен никакому колдовству. Поговаривали, этот самый материал ректор велел привезти из дальних земель драконов после того, как адепты стали выяснять отношения не только на занятиях и полигоне, но и во время отдыха. Уж не знаю, какая именно история повлияла на это решение, но за одну ночь строители-гоблины с помощью магических амулетов перетаскали все, что нужно, в корпусы. А уже на месте детали соединялись вручную.

Я дотронулась до панели перед своим лицом. Красные и зеленые кнопки, большие и маленькие, показывали напор горячей и холодной воды. Отрегулировав душ так, как мне нужно, я с удовольствием стала смывать с себя пот и грязь.

Специальные бутылочки из непрозрачного темно-зеленого стекла с шампунем внутри стояли на отдельной полочке. Забивали эту самую полочку домовушки академии раз в месяц, одинаковыми видами шампуня. И обновлялся запас, только когда израсходуется последняя бутылочка.

Полчаса, и из душевой я выходила в халате и полотенце, счастливая и практически обновленная. Теперь можно и спать. Завтра день отдыха, а послезавтра – очередная пересдача у Аршарана дорт Норгорна. Я надеялась, что на этот раз все же сдам несчастную левитацию. Хоть с братом Ристы, похоже, знакомиться все равно придется.

С этими мыслями я дошла до комнаты и сразу же, в халате, рухнула на постель.

– Спать так же будешь? – насмешливо поинтересовалась аккуратистка Риста.

– А хоть бы и так, – я протяжно зевнула, прикрыв рот рукой. – там, в моем бывшем мире, мне доводилось вырубаться и в уличной одежде, на диване, безо всякого душа. И ничего, живая.

– Ира… – укоризненно протянула приятельница.

Я подавила очередной вздох, нехотя поднялась и принялась переодеваться в ночную рубашку, длинную, закрытую, темно-коричневого цвета.

В академии всем адептам выдавалась одежда одинаковых цветов и формы. Все одинаковое, вплоть до белья. Различие только в мужском и женском крое. Армия так и просилась из нашего ректора наружу да поскорей. Никаких различий, пока учишься. Да и пока преподаешь – тоже. Единственное, на праздниках и вечеринках, очень редких в стенах академии, преподаватели могли позволить себе наряды, личную одежду. И все.

Переодевшись, я снова рухнула на кровать, повернулась лицом к стене и через пару минут уже спала.

Следующее утро было спокойным и тихим. Мы с Ристой в кои-то веки выспались, поздно встали, долго зевали, потом, переодевшись в форму адептов, – зеленые блузку, юбку до колена и пиджак – отправились в столовую. И оказалось, что мы вдвоем – единственные, кто решил позавтракать в такой час. Все остальные уже поели и разбрелись по своим делам. Подавальщица-тролльша налила нам в порционные тарелки густой мясной суп, мы взяли по куску белого пшеничного хлеба и уселись у окна за тот же самый столик.

После первого, если захотим, можно и за вторым прийти. Но супы здесь были наваристыми и сытными, и обычно нам с Ристой хватало одной порции, чтобы наесться и дожить до обеда на большой перемене.

– Только не говори, что послезавтра последний день каникул, – придав голосу нотки горечи, пробормотала я.

– Ира, – фыркнула Риста, – уж кто бы говорил, но не ты.

– Да, – согласилась я, – я трудоголик, и не скрываю. Но это не означает, что мне нравится несколько недель подряд вставать в шесть утра и ложиться в двенадцать ночи.

– Дождись перевода на пятый курс.

– Чтобы вообще не спать?

О пятикурсниках ходил упорный слух, что к концу обучения они из-за огромной нагрузки вообще отучились спать. И, глядя на их изможденные лица, я готова была в этот слух поверить.

Так, вяло переругиваясь, мы доели ароматный, немного перченый суп и отправились назад, в свой корпус.

Ну конечно, Риста не была бы Ристой, если бы не погнала меня сразу же на тренировку. Мои попытки напомнить, что, вообще-то, мы только что поели, а значит, надо еду переварить, не увенчались успехом.

– У тебя завтра левитация.

– Так не сегодня же!

– Ира, брат.

– Чей? Если твой, я с ним все равно скоро познакомлюсь.

– А я ему скажу, что ты в него тайно влюблена. Ай! Ира!

В результате мы все же оказались в тренировочном зале. Только на этот раз он не был пустым. Несколько адепток тренировались в создании иллюзий, и по помещению летали экзотические птицы с ярким оперением, прекрасные цветы и необычные животные. Когда к ним присоединилась дверь, никто сначала не понял, в чем дело. Но вот после того, как цветы, животные и птицы начали через эту дверь проходить как ни в чем не бывало, у адепток появились вопросы.

– Левитация, – пояснила я в ответ на недоуменные взгляды, – концентрации не хватает.

Как будто в качестве доказательства моих слов дверь внезапно занесло на повороте, и она врезалась в стену.

Адептки громко завизжали и бросились наутек, оставив свои иллюзии и дальше порхать в зале.

– Совести у тебя нет, – проворчала Риста.

– Откуда у меня, землянки, совесть, – фыркнула я.

После двух успешных полетов нас с дверью оставили в покое.

Остаток дня я провела за учебником по рунологии.

На следующее утро мы с Ристой встали рано. И у меня, и у нее пересдачи были назначены чуть ли не на заре. Зачем преподы-садисты это затеяли, я понятия не имела. Сами же не выспятся. Или им пофиг?!

В общем, на полигон я притащилась злая, как тролль с похмелья.

Народ из моей группы, так и не сдавший левитацию, зевал вместе со мной.

А вот Аршаран дорт Норгорн выглядел довольным и выспавшимся. И как обычно красовался перед нами, адептами, своим очередным нарядом.

Сюртук на этот раз был темно-синим, с посеребренными пуговицами, рубашка – молочного цвета, штаны – серые, а сапоги – черные.

Мы все в тренировочных черных костюмах, наверное, казались гному одной «серой» массой. Как он вообще умудрился наши имена запомнить?