Занять любимый столик у стены не получилось — тот самый светловолосый человек из команды лорда Цорея пришел раньше и теперь мило перешептывался там о чем-то с подругой. Пришлось сесть за один из длинных столов недалеко от третьекурсниц. Тамона, заметив меня, призывно указала рукой на свободное место рядом с собой, но проходящая мимо девушка посчитала, что жест адресовался ей. Возможно, так и было. Οсобенного разочарования на лице Тамоны из-за того, что к ней подсела не я, не появилось.

Я устроилась с краю и, понадеявшись, что Падеус при желании меня найдет, полила медом творог.

— Вы не будете возражать против моего общества? — раздался рядом низкий голос лорда Цорея.

— Конечно, нет, — улыбнулась я, встретившись взглядом с высокородным старшекурсником.

Пока он ставил свой поднос и усаживался, я посмотрела в сторону облюбованного знатными эльфами стола. Напряженный лорд Такенд не сводил глаз с соперника, но, заметив мой взгляд, улыбнулся и легко кивнул в знак приветствия.

— Сегодня у вас очень важный день, — сказал лорд Цорей, аккуратно намазывая маслом хлеб. — Знакомство с Его Высочеством. Думаю, вы, как и другие девушки, очень взволнованы.

— Признаться, я больше волновалась перед испытаниями на арене, — честно ответила я, предпочитая смотреть не в лицо собеседнику, а на плавные движения ножа, распределяющего желтое масло по ломтю хлеба из муки грубого помола.

За каких-то пять минут дворянин удивил меня дважды. Желанием позавтракать вместе и странными предпочтениями в еде. Вот уж не думала, что наследник одного из влиятельнейших и богатейших семейств станет есть крестьянский хлеб.

— Неужели вы боялись проиграть? — предположил собеседник. — Вы же восьмерка.

Когда такое говорил Падеус, я чувствовала, что им движет несколько детская убежденность в том, что сила дара решает все. Свойственное людям заблуждение, за которое трудно судить парня, недавно отметившего двадцатилетие.

В случае с лордом Цореем складывалось впечатление, что эльф прощупывает меня. Никто не запрещал мне делать то же самое.

— Οдного лишь дара недостаточно. Одаренность — это милость. Как дерево чахнет в руках нерадивого садовника, так и дар становится лишь своим подобием, если гордыня, а не трудолюбие направляют мага, — с милой улыбкой ответила я цитатой из книги Великой.

Благодаря дедушке Сежту, искренне верующему Верховному жрецу богини, я могла общаться одними цитатами не меньше часа. Не повторяясь. Посмотрим, узнает ли кедвоский лорд эти слова, догадается ли об их истоке.

— Не думал, что ваша семья сохранила веру в Великую, — он окинул меня задумчивым взглядом. — Довольно необычно для…

Он на мгновение замялся. Я уже ждала слов о рабстве, но лорд Цорей решил проявить такт:

— Теронцев. Им много пришлось пережить, а Великая не смогла их защитить.

— Иногда боги подвергают свои народы испытаниям. Гонения, переселение, болезни. История найдет немало тому примеров, но истинно верующих иначе не определить, — возразила я.

— И все же многие теронцы теперь поклоняются другим богам, — пожал плечами собеседник.

— Никто не знает, как бы Пятеро защитили свой народ, случись здесь то же, что и в империи. Нельзя начать верить в другого бога только потому, что это по каким-то соображениям стало выгодней, — хмыкнула я, невозмутимо размешивая овсянку. — Это измена. «Вера» и «верность» не зря имеют один корень.

Юноша смотрел на меня широко распахнутыми глазами и довольно долго молчал, так и замерев с кусочком паштета на ноже. Стало неловко, но взгляд от лорда отвести не смогла.

— Простите, я… — глухо начал он, прокашлялся и продолжил. — Я не привык иметь дело с теми, кто так привержен истинным идеалам. Не сразу поверил, что вы говорите от сердца. Это редкость, восхитительная редкость.

Я смутилась, потупилась. Вот и прощупала собеседника. Удачно, ничего не скажешь.

— Я слышал, королева Мадаис тоже верит в Великую, — лорд Цорей быстро взял себя в руки и попытался вновь сделать беседу необременительно светской.

— Спасибо, что сказали. Приятно знать, что принцу Зуару эта вера хотя бы не чужда, — я улыбнулась, надеясь, что получилось непринужденно.

— Мне кажется, вы очень мало знаете о возможном женихе, — предположил собеседник.

— Вы очень лестно охарактеризовали то "ничего", которое я знаю о принце, — взяв чашку, ответила я.

Лорд рассмеялся. Тихо и светло. Красивый смех, открытая улыбка. Я в который раз заметила, что она ему очень идет.

— Мне нравится, как вы обращаетесь со словами, — признал он. — Надеюсь, у нас будет больше возможностей подолгу разговаривать. Если хотите, я расскажу вам о женихе. Мой кузен был послом в Аролинге почти год. Правда, самый тяжелый год, первый год перемирия.

— Судя по тому, что леди Цамей принимает участие в отборе, вы не расскажете мне всяких нелицеприятных ужасов, — искоса глянув на собеседника, догадалась я.

— Нет, не расскажу, — зеленоглазый эльф усмехнулся, покачал головой и занялся своим омлетом. — Но вы правы. Если бы о первом полудраконе ходили порочащие слухи, леди Цамей была бы уже обручена. Самое удивительное в Его Высочестве Зуаре — его дар. Всего лишь семерка.

— Почему так? — открытие было ошеломляющим и не то чтобы приятным. — Дар лорда Φиреда больше десятки. Сомневаюсь, что у других драконов дары слабей. Это было бы странно, учитывая то, насколько затратна их магия.

— Может, все дело в том, что принц полудракон, — пожал плечами лорд Цорей. — Хотя и в таком случае законы наследования как-то неправильно сработали. Ведь у Εе Величества Мадаис тоже семерка.

— Хм, этого я тоже не знала, — озадаченно признала я.

Οпределенно повод для раздумий. У драконьего дара, превышающего десятку, и у эльфийки-семерки такой слабый потомок мог родиться только в одном случае. В браке не было любви. Но даже мысль об этом казалась кощунственной. Все на свете знали, что Владыка Талаас боготворит супругу, а она его любит до умопомрачения!

— Какими бы ни были причины появления такого относительно слабого дара, — продолжал сидящий рядом обладатель природной восьмерки, — не стоит забывать о достоинствах принца. Он неплохой алхимик, но без тяги к экспериментам. Это даже к лучшему.

— Почему же? — полюбопытствовала я.

— Меньше опасность потерять венценосного мужа из-за взрыва в лаборатории, — хмыкнул лорд Цорей, неопределенно поведя плечом. — Тем более, у него есть другие рискованные увлечения. Например, он любит охоту. В ущельях и в пустыне.

— Не слишком осмотрительный выбор, — согласилась я.

— Он любит охотиться, пикируя на добычу в драконьем облике, — внимательно наблюдая за моей реакцией, дополнил собеседник. — Кузен говорит, это незабываемое зрелище. Два бронзовых огромных ящера, отец и сын, кружат в небе, камнем падают, сложив крылья, иногда едва успевая вновь развернуть их и не напороться на скалы… Красиво.

Мне описанное красивым не казалось. По спине пробежал холодок, сердце заколотилось, когда я представила летящего к земле крылатого змея. Возникло смутное беспокойство из-за цвета. Бронзовый ящер виделся мне отталкивающим и опасным. Вообразив, что дракон черный, с удивлением поняла, что в таком виде он меня не пугает. Странно…

— Γоворят, накануне ритуала Видящая попросит Его Высочество принять драконий облик. При невестах, разумеется, — как ни в чем не бывало продолжал эльф. — Это должно быть впечатляюще.

— Наверняка будет, — улыбнулась я, пытаясь скрыть тревожность. — Я рада, что она будет присутствовать при сегодняшней встрече. Теперь, зная, что дар гостя слабей десятки Видящей, мне как-то спокойней.

— Мне, признаться, тоже. Но не из-за принца, а из-за некоторых девушек, — он помрачнел и тут же встрепенулся: — Не будем о грустном. Вы не откажетесь встретиться со мной завтра в городе? В центре есть одна очень милая чайная. Ее владелец северянин и обстановку у себя в заведении создал соответствующую.