С ума сойти! Ничего себе “не слишком опасное” зелье! Я бы “Едкий ожог” на этой стадии таким не назвала.

Магистр передержал колбу на огне на несколько минут. Формирующийся на дне огромный пузырь вполне мог стать последним в жизни этого стола и вообще кабинета!

Я, быстро соображая, что же делать, пришла к выводу, что звать магистра Форожа глупо. Οн знал, какое зелье приготовил, и оставил его там намеренно.

Просто уйти — не выход. Мне нужна работа, нужны деньги. Государственное пособие нищенски маленькое. Хорошо, что учебники мне давали в библиотеке. Свои мне не на что было купить.

Я вытряхнула из стоящего рядом мусорного ведра шелуху и листья. Схватила мраморную доску для нарезания ингредиентов. Ею смахнула колбу с горелки в ведро. Быстро накрыла ведро доской и зачаровала на укрепление.

Раздался глухой взрыв.

В кабинет влетел магистр Форож. Седые волосы встрепаны, лицо красное, дыхание сбивается. Явно мчался. Вцепившись в косяк, немолодой алхимик ошалело переводил взгляд с меня на пустующую горелку.

— А где “Едкий ожог”? — сипло спросил он.

В ведре под мраморной доской, которую я прижимала коленом, красноречиво грохнуло.

— О, — обессиленно прислонившись к дверной коробке, выдохнул эльф. — Что ж… это хорошо… хорошо…

В тот момент я поняла, что взрыв в кабинете не входил в планы магистра Форожа. Слишком сильно он испугался, сообразив, что мог стать причиной моей безвременной кончины. Тогда же пришло и осознание минувшей опасности. Голова закружилась, появилась противная дрожь в руках, как-то резко стало нехорошо.

— Так-так, госпожа Льяна, — засуетился магистр. — Не бледнеть мне тут! И чтоб без обмороков!

Командный тон подействовал. Мне удалось побороть слабость и даже изобразить улыбку.

— Пойдемте, я вас чаем угощу, — предложил магистр Форож, и с той поры началось наше сотрудничество.

Впечатленный моей реакцией и тем, что я распознала и зелье, и опасную стадию, магистр доверял мне значительно больше заданий, чем предусматривала должность уборщицы. Больше всего моей работе соответствовало название “помощник алхимика”. Магистр Форож тоже так считал, но, наткнувшись на противодействие то ли ректора, то ли главного счетовода, не мог увеличить мой оклад официально. Однако исключительно благородно из своего кармана отдавал мне часть прибыли от проданных зелий. Сиятельные девушки предпочитали видеть только, что я мою колбы и пробирки, а ещё убираю кабинет. Так ко мне прицепилась кличка “посудомойка”.

Прошитый опросник и письменные принадлежности я от лорда Тассия получила последней, как и всегда. Леди Сивина уже подписала тетрадь и прочла вопрос на первой странице. С победным видом оглянулась, с усмешкой смерила меня взглядом. Хорошо, что она так уверена в своих знаниях. Может, увлечется ответами и забудет в который раз попытаться опрокинуть заклинанием мою чернильницу. Напрасные мечты. Стоило об этом подумать, чернильница приподнялась над столом. Я уверенно взяла ее и приклеила заклинанием к столешнице. К счастью, никто из аристократок не обладал даром достаточной силы, чтобы управлять самими чернилами. Жидкости вообще плохо поддаются магии.

Леди Сивина и ее подруги неустанно удивляли меня настойчивостью. Опрокинуть чернильницу им удалось лишь однажды. Это сразу стал и первый, и последний раз, но весь учебный год они пробовали снова и снова. Хотя допускаю, для них эти попытки стали традицией, а традиции нужно чтить.

Пересчитав листы, я не только написала свое имя на первом, но и указала число страниц. Хоть магистр Адсид и сказал, что в данном случае хотят избежать всяких несправедливостей и последующих жалоб, предосторожность ещё никому не мешала.

Первый же вопрос объяснил триумфальное выражение лица леди Сивины. “Как правильно есть на посольском приеме медовую колючку и перечисленные ниже фрукты?”. Не будь я дочерью моих родителей, у меня действительно могли возникнуть трудности. Сомневаюсь, что подружки-аристократки хоть раз задумывались о том, что у бывшей рабыни тоже есть родословная. Узнай они, что я и по происхождению мало чем им уступаю, наверняка был бы скандал. Надо же, такой удар по самолюбию лучших невест благородного Кедвоса!

Заковыристых вопросов экзаменаторы придумали множество. Судя по тому, как взволнованно покусывали губы и крутили в руках перья девушки, большинство испытывало сложности. Это успокаивало — не только мне приходилось ломать голову и вспоминать тонкости нашего и иностранного этикета.

Полтора часа пролетели быстро, и первое напоминание о том, что отведенное время скоро истечет, усилило и без того возрастающее волнение. Напряжение в комнате ощущалось кожей. Поскрипывали перья, шуршала бумага, Дрена попыталась заглянуть в ответы сидящей перед ней аристократки. Магистр Тассий мгновенно возник рядом, полюбопытствовал, все ли в порядке. Дрена вспыхнула так, что покраснели даже уши, потупилась и остервенело ткнула пером в чернильницу. Преподаватель отошел от девушки и, недолго побродив между рядами столов, остановился у меня за спиной. Я чувствовала его взгляд на своем затылке, молчаливо бесилась из-за того, что магистр читал мои ответы, и догадывалась, мою работу он заберет первой. Как всегда.

— Десять минут до конца! — объявил магистр Тассий.

Я открыла последний вопрос, который меня неожиданно порадовал. На странице был изображен нож для разделки барадских угрей. Под картинкой с этим редко используемым алхимическим инструментом экзаменаторы интересовались, для каких фруктов подходит этот столовый прибор. Я едва успела дописать ответ, когда магистр Тассий, не изменив себе, забрал мою работу первой. Хорошо, что кроме него в университете был только один такой "непредвзятый" преподаватель.

Больше всего я хотела сбежать из аудитории, как можно меньше общаться с аристократками и их подпевалами. Но, как назло, магистр Тассий не разрешал уйти и явно чего-то ждал. Пару минут спустя причина стала ясна — в дверях появился лорд Адсид. Красавец-ректор обвел взглядом приветствующих его девушек и сообщил, что следующий экзамен будет через два дня.

— А когда нам объявят результаты сегодняшнего? — поинтересовалась леди Сивина.

— Завтра вечером, — благосклонный лорд улыбнулся собеседнице. — Сразу после того, как всем участницам раздадут амулеты защиты.

— О каких амулетах речь? — насторожилась леди Цамей.

— Владыка Талаас настаивает на том, чтобы девушки носили обереги, — пояснил ректор. — Небольшие кулоны с щитовыми чарами. Одним из заданий будет демонстрация того, как хорошо соискательницы владеют своим даром. Лучше всего этот уровень отражают атакующие заклинания. Кулоны призваны уменьшить вероятность возникновения досадных несчастных случаев и ранений.

— Ранений? — широко распахнув глаза, леди Кенидия даже подалась вперед. Она ловила взгляд лорда Адсида и явно надеялась, что ослышалась. Забавно наблюдать такую реакцию девушки, приучившей меня всегда быть настороже.

— Что вас так удивляет? — чуть нахмурился тот. — Некоторые могут попытаться увеличить свои шансы на успех, уменьшив число соискательниц. Мы все знаем, что в не таком далеком прошлом подобное было обычной практикой.

— Вы… Вы намекаете на… — побледневшая аристократка так и не смогла толком оформить вопрос. За нее это сделала одна из старшекурсниц.

— Неужели вы допускаете, что из-за этого состязания мы оказались в смертельной опасности? — она напуганной не выглядела. Решительной, суровой, но не напуганной.

— Нет-нет, — легко покачал головой лорд Адсид. — Нет повода для волнений. Я более чем уверен, что до подобного не дойдет. Но согласитесь, что предосторожности лишними не бывают. Речь идет все же о том, кто станет будущей королевой Аролинга. Соблазн усилить свои позиции может оказаться слишком большим.

Беглый взгляд на леди Сивину подтвердил мои опасения. Девушка явно замыслила что-то недоброе, судя по хищному выражению лица. Ожесточившиеся черты леди Цамей тоже настораживали. Такой она становилась, когда продумывала очередную гадость. Жаль, что ректор сейчас упомянул защитные медальоны. Понятно, что он призывал всех к бдительности и осторожности, но, казалось, его предостережение направило мысли аристократок в русло членовредительства. Сомнений в том, кого девушки попытаются вывести из строя, лично у меня не было.