Спешащий на следующее занятие Падеус ушел с приятелями, я же подчеркнуто аккуратно собирала сумку и откровенно тянула время. Из аудитории я вышла последней, но встречи с лордом Цореем не избежала — он ждал у дверей.

— Это вам, госпожа Льяна, — протянув мне большой белый конверт, сообщил зеленоглазый эльф.

У него тоже был низкий насыщенный голос, но этот тембр, настолько неподходящий леди Цамей, стал ещё одним украшением будущего главы рода Татторей.

— Благодарю, лорд Цорей, — не решаясь взять конверт, я смотрела на юношу. — Что внутри?

— Только бумага и несколько карандашных росчерков, — не отводя взгляда, ответил он. — Ни то, ни другое не может быть артефактом. Я понимаю, чем вызваны ваши сомнения, и позволю себе заметить, что ваша осмотрительность делает вам честь.

Он, казалось, говорил совершенно правдиво. Я вновь поблагодарила и после недолгих колебаний все же приняла конверт. Лорд Цорей улыбнулся, легко кивнул и, пожелав хорошего дня, ушел. Соблазн посмотреть, что же передал мне старшекурсник, был велик, но я держала любопытство в узде. Мысль попросить лорда Адсида вскрыть конверт за меня с каждым ударом сердца становилась все более здравой.

В этот раз участниц отбора встретил не ректор, а магистр Тассий. Ничего нового он о боях не рассказал, а после короткого вступительного слова передал студенток в руки портних. Те, как выяснилось, были галдящими, шуршащими мерными лентами монстрами с командирскими замашками. Настолько бесцеремонно мной еще ни разу не распоряжались. Встать так, руку поднять сюда, ногу отставить здесь… Хорошо еще, все это происходило в отдельной комнате! Потому что портниха и ее помощница потребовали, чтобы я сняла всю одежду и осталась только в нижнем белье. По поводу качества и кроя последнего они высказались крайне нелицеприятно, а лучшее, что я услышала, было «функционально».

Горя от стыда и смущения, я старалась не встречаться с женщинами взглядом. Они ведь отлично видели, что мое платье сшито мною же из самой дешевой ткани прописанного в правилах цвета. Не могли не видеть! И ошибку в вытачках тоже! Εе ведь видела даже я… У меня не было выкроек, пришлось придумывать все самостоятельно, а талантов к шитью у меня с детства не замечали.

Женщины распекали безрукого мастера, сотворившего с тканью «такое!», пока я не призналась, что «этот ужас-ужас» дело рук моих. На долгую минуту в комнате воцарилась гробовая тишина, которой позавидовал бы иной семейный склеп. Потом на меня обрушился водопад соболезнований вперемешку с советами. И я прокляла свой трепливый язык.

Немало озадачив меня, женщины достали из папки картинку с очень красивым белым платьем. В меру открытый вырез, рукава, довольно свободные сверху и плотно облегающие руку от локтя и до запястья, расшитый серебром пояс и юбка с крупным растительным орнаментом по подолу.

— Не свадебное, не переживайте, деточка, — активно жестикулируя, затараторила портниха. — Это нужно для последнего испытания, так лорд ректор сказал. Еще он сказал, Видящая разрешает внести изменения только в цвет отделки. Замеры мы все сделали, какое шитье по низу хотите?

— Бирюзовое. С синими спиральками, — выпалила я прежде, чем сообразила, что говорю.

— Хорошо, — безразлично пожала плечами портниха и запрятала рисунок.

Позволив мне надеть «эти бесформенные тряпки, по ошибке названные одеждой», женщины попрощались и ушли. А я долго еще сидела одна в комнате и приходила в себя после испытания. После одного с лишком часа позора жесточайшие бои на арене уже не казались серьезной проблемой.

Общение с мастером масок таким разрушительным воздействием не обладало. Это был пожилой людской маг, монотонным и бесцветным голосом рассказывавший, что маску для испытания нельзя просто сшить. В ответственный момент она может сползти, закрыть обзор или помешать иным образом. Чтобы этого не произошло, чтобы ни у кого не возникло поводов жаловаться и требовать переиграть состязание, уже больше трех столетий существуют мастера, создающие магические маски. Пронизанная заклинаниями ткань, проверенные формулы.

У меня создалось впечатление, что седеющий мужчина повторял одно и то же сегодня уже десятый раз и меньше всего нуждался в вопросах, способных сбить его с мысли. Я молча слушала, подставляла голову, заплела и закрепила волосы так, как сделала бы это для арены. Мастер бубнил и бубнил, то обхватывая голову мерной лентой, то используя циркуль, а под конец сообщил, что делать маску на такое правильное лицо будет просто и приятно.

ГЛАВА 8

После во всех смыслах познавательного общения с портнихами и мастером я сходила на практическое занятие по минералам и только после этого поднялась в башню лорда Адсида. Когтистый грифон, как и предсказывал ректор, меня впустил, но кабинет пунктуального лорда пустовал. Не удивительно — я пришла на добрую четверть часа раньше назначенного срока.

Сев в гостевое кресло, оглядела кабинет. На специальных подставках на стенах сияли зачарованные кристаллы, установленные за ними металлические зеркала направляли отраженный свет в помещение. Еще одна лампа, выполненная в виде цветка из двух десятков кристаллов, освещала стол. Удивительно, как сказывается на восприятии волнение — в прошлые разы я не обратила на нее внимания, а зря. Красивая и явно дорогая вещь.

— Добрый вечер, — вышедший из спальни лорд Адсид одернул рукав темной мантии. Будто только сейчас надел ее.

— Добрый вечер, — присев в подобающем случаю поклоне, поздоровалась я.

Магистр, прикрыв дверь в спальню, жестом пригласил меня вернуться гостевое кресло, а сам быстрым шагом подошел к своему.

— Портные вас не утомили? — искривление губ, по всей видимости, должно было символизировать шутку, но не скрывало того, насколько уставшим и осунувшимся выглядел лорд Адсид.

— Куда им до активации защитных чар на университете, — хмыкнула я.

Его улыбка стала искренней, в глазах появилась веселость.

— Откуда вы знаете?

Я неопределенно пожала плечами:

— Просто делаю выводы на основании имеющихся у меня сведений.

— Весьма похвальное умение, доступное немногим, — заметил он.

Все же не зря говорят, что улыбка — лучшее украшение. Она скрывала морщинки, явный недостаток сна и делала красавца-ректора совершенно неотразимым. Поймав себя на том, что с удовольствием разглядываю лорда Адсида, поспешно отвела глаза и тут вспомнила о другом эльфе, которому тоже шла улыбка.

— У меня есть небольшая просьба, — не зная толком, как начать, пробормотала я. — Мне передали конверт, а я… Я побоялась его сама открывать.

— Вы хотите, что бы я его распечатал? — предположил ректор, вопросительно изогнув брови.

— Да, пожалуйста. Если это вам не в тягость, — стараясь скрыть замешательство, я потянулась к сумке.

— Кто дал вам его? — положив ладони на конверт, поинтересовался ректор.

— Лорд Цорей, — честно призналась я. — Сказал, там только бумага и карандашные росчерки.

— Похоже на то, — кивнул собеседник, недолго прислушиваясь к ощущениям. Потом он распечатал конверт, глянул на лист, улыбнулся. — Содержимое безопасно. Можете открывать.

С этими словами он запрятал бумагу обратно и передал мне конверт. Магистр явно позволял мне удовлетворить любопытство, а оно слишком долго досаждало мне, что бы я могла и дальше противиться. Плотная дорогая бумага ласкала пальцы, а то, что молодой эльф назвал карандашными росчерками, меня поразило.

Оказалось, лорд Цорей прекрасно рисует. Всего за одну лекцию ему удалось сделать очень точный и живой портрет. Мой портрет.

Странно было смотреть на рисунок, видеть то же лицо, что и в зеркале, но одновременно кажущееся совершенно иным. Если карандаши юноши отразили то, что видели его глаза, я и в самом деле была красива. Черные косы, лежащие на груди, правильные черты лица, ровный нос, серьезный взгляд серых глаз, брови с едва заметным изломом…