— Еще раз. Где тварь? — донесся до меня усиленный эхом голос.

Я застыла на месте, сердце обмерло, оборвалось. Этот голос я бы узнала из тысяч.

Фейольд.

— Где?

Я подкралась ближе, увидела, как маг, стоящий на колене, резко наклонился. Триен закричал от боли. Я бросилась вперед. Фейольд выпрямился, сжимая в руке окровавленный кинжал. Я подпрыгнула, вцепилась зубами ему в руку. Οн вопил, вскочил, хотел меня стряхнуть или схватить за ошейник.

Я отскакивала, цеплялась снова, пыталась укусить за ноги. Защищала раненого Триена. Он даже не мог встать. Маг ругался, пробовал меня пнуть, но теперь я не на привязи! Теперь, когда мне есть за кого бороться, со мной не так просто справиться!

Я не дам убить Триена!

— Пристрели ее! — закричал Фейольд. — Пристрели!

Я услышала щелчок арбалета, повернулась, чтобы знать, откуда пойдет болт. Мига хватило Фейольду — он поймал меня за ошейник. Металл впился в горло, дышать стало нечем. Я вырывалась, царапалась, раскроила холеную рожу мага когтями. Он выругался, тряхнул меня и, вскрикнув, выпустил. Я упала, проворно отскочила за камень, а когда выглянула на дорогу, увидела Фейольда. Триен выдернул из бедра мага кинжал. Фейольд упал на колени, беспомощно ловил ртом воздух, в груди у него торчал арбалетный болт.

Несколько коротких хриплых вздохов — кончено. Фейольд упал вперед, вгоняя болт глубже в грудь.

— Алима! — шепотом позвал Триен. — Стрелок ещё опасен.

Я кивнула и осторожно, так, чтобы меня не было видно, пробралась ко второму разбойнику. Готовилась к новой драке, но обошлось. Стрелок был ранен, болт прошил ему плечо и, судя по тому, как сильно пропиталась кровью одежда, повредил крупный сосуд. Удивительно, что разбойник ещё мог стрелять. Не удивительно, что он теперь был без сознания.

Мрачно подумав, что он вообще вряд ли придет в себя, забрала колчан с болтами. Ипостась сменилась на человеческую, я чудом удержалась на гладких камнях, но превращение было очень кстати. Я унесла и арбалет, и кинжал. На всякий случай.

Триен лежал в той же позе, опираясь на правый локоть. Выглядел ужасно, но улыбнулся мне.

— Прости, ради богов. Говори, тварь, — прошептал он.

— Ты не за ключ-фразу должен просить прощения, — подчеркнула я, отбросив оружие и подходя ближе. — А за то, что прогнал меня. Куда он тебя ранил?

— Какой из ударов ты имеешь в виду? — уточнил Триен так легко, будто не испытывал боли.

Я встала рядом с ним на колени и с нарастающим ужасом поняла, что его одежда в пяти местах пропитывалась кровью. И большое пятно расползалось на животе.

— Ему хватило сил на заклятие оцепенения. Я не мог защищаться. Прости.

— Но переборол чары, чтобы защитить меня, — просипела я, сморгнув слезы. — Ложись, я помогу. Посмотрим, что можно сделать.

Если бы я не поддержала, он упал бы на землю. Бледнел на глазах, но я верила, что все обойдется. Верила. До того момента, как расстегнула его рубашку. Печень… Эта магическая сволочь ударила Триена в печень!

— Алима, — Триен еле шевелил губами. — Помни свое обещание. Ты обещала решать за себя сама. Сдержи слово.

— Не вздумай умирать! — я вцепилась ему в плечо. — Не вздумай!

— Прости.

Время между ударами колотящегося сердца растянулось на века. Я смотрела в глаза Триена и видела, как в них меркнет свет. Боже! Нет, этого не может быть! Не может! Я не допущу!

* * *

— Поздравляю, ты справился, — раздался слева свитый из многих голос.

Триен повернулся к Смерти.

— Она в безопасности. Это самое главное. Надеюсь, Алима сможет сдержать данное мне слово.

— Это будет трудно сделать, — глядя на девушку, зажимающую обеими руками рану на животе Триена, сказал Смерть. — Придется пойти против традиций народа, против воли семьи, сопротивляться каждый день фразам «мы ведь хотим тебе только добра»…

— Но она справится? — напористо уточнил Триен.

Зеленоглазый пожал плечами:

— Надеюсь.

— Ну да, я почти забыл, с кем разговариваю, — хмыкнул шаман. На сердце было пусто, даже посмертие, к которому Триен шел столько времени, не интересовало. Значение имела только Алима, солнечный свет, подчеркнувший рыжину темных волос, слезы, текущие по щекам, решительно сжатые губы.

— Почему ты не сказал ей, что любишь ее? — с видом исследователя полюбопытствовал Смерть.

— Не думал, что это так заметно.

— Триен, — в голосе Зеленоглазого послышался укор. — Я же знаю людей с момента их сотворения. Мне заметно. Хотя в твоем случае это видно было всем. И твоим родителям, и брату. Так почему ты ей не сказал?

— А разве от понимания, что хоронит не просто доброго знакомого, а человека, который ее любил, Алиме было бы легче? Она стала бы счастливей с этим знанием? — коротко глянув на собеседника, ответил Триен. — Нет, не стала бы.

— Ты все-таки это сделал! — голос разъяренной Льинны прорезал окружавшую собеседников серость. — Не держите меня! Я обещала дать ему тумаков! Сейчас он у меня получит!

Появившаяся девушка полыхала праведным гневом и отбивалась от двух мужских воплощений Санхи, которые пробовали ее останавливать.

— Рад вас видеть, — усмехнулся Смерть, сделав шаг навстречу троице и другим воплощениям.

— А, Заплечный, добился, чего хотел? Ну и кому от этого лучше? — накинулась на него Льинна. — Может, Триену, которого ты так беззастенчиво использовал? Может, Алиме, которая потеряла его? Кому?

— Тебе, Льинна, — мягко ответил Смерть и распахнул объятия. — Иди ко мне. Ты ведь давно этого хочешь.

Она замерла на несколько мгновений, кивнула и, шмыгнув носом, обняла Зеленоглазого. В его руках она растворилась, и Триен чувствовал, что Льинна счастлива. Мужчинам Смерть подавал руку, и они тоже были рады обрести посмертие. Для них оно означало покой и надежду на возрождение через время.

Санхи подошла последней.

— Ты обыграл меня, — мрачно бросила она. — Признаю. Я ещё могу понять, что ты использовал этого остолопа, чтобы добраться до меня, но мэдлэгч приплел зря. Не будет ей счастья. Не мог другую обреченную выбрать?

— Ты просто злишься из-за проигрыша, — усмехнулся Смерть. — И тем не менее добро пожаловать на мою сторону. Я ждал тебя здесь много десятков лет.

Санхи поклонилась ему и пропала. Единственный призрак, который не был рад обрести посмертие.

— Спасибо, что все-таки решил дать посмертие, — поблагодарил Триен. — Я, признаться, не рассчитывал.

— Знаю, — спокойно ответил Зеленоглазый. — Ты устоял перед всеми искушениями, твоя жертва ради любимой была совершенно бескорыстной. Твои последние и первые слова на грани отражали заботу лишь об Алиме, о ее счастье.

— Санхи не раз говорила, что Алима не будет счастлива. Она сказала правду? — прислушиваясь к отголоскам эмоций шаманки, спросил Триен.

— Οна злая обиженная женщина, ни разу в жизни не любившая. Οна хотела сказать гадость, — вздохнул Зеленоглазый.

— А ты — Смерть и не любишь отвечать на вопросы, — без всякого раздражения добавил Триен.

— Ты прав, — усмехнулся собеседник. — Не люблю. Особенно если ты просишь предсказать то, что увидишь сам. Какой интерес жить, если знаешь все наперед?

Триен нахмурился:

— Жить?

Смерть всегда разделял полноценную жизнь от существования призраков и нежити. Всегда.

Зеленоглазый кивнул и указал на Алиму. Под пальцами лишенной магии мэдлэгч сияло целительное заклинание.

— Как? — ошеломленно выдохнул Триен.

— Вы с ней связаны, как ты связан с Симортом. Помнишь того кровельщика? Человек, побывавший на краю, эту связь видел очень отчетливо. Алима нашла способ и вернет тебе жизнь. Я верю, что ты проживешь ее с пользой, и надеюсь, будешь счастлив.

* * *

Ладони на рану, прижать. Магия — это воля. Это в первую очередь воля и умение сосредоточиться. Я хочу исцелить и знаю формулу. Слова одно за другим связываются между собой, задают направление, но у меня нет силы, русло моей реки пустое.