Эрл неуверенно оглянулся на Анору и попытался закончить:

— В общем… да, битва прошла именно так, как вы и…

— Довольно! — Анора властно взмахнула рукой, Хоу замолчал. — Отец, я хотела бы знать, чего ты добиваешься? Давай сражаться с порождениями тьмы, а не друг с другом!

— Мы заставим знать подчиниться, а затем победим порождений тьмы, — объяснил Логэйн, точно неразумному ребёнку. — Это даже не настоящий Мор. Только тщеславие Кайлана требовало, чтобы это было так.

— Прошу прощения, сир, — вмешался Хоу, — но Мор это или не Мор, скоро не останется людей, чтобы сражаться с порождениями тьмы.

— Кайлан ведь звал на помощь орлесианцев, разве нет? — осторожно начала Анора, но Логэйн стукнул кулаком по подлокотнику.

— Никогда! Мэрик и я прогнали этих мерзавцев, и мы не станем встречать их с распростёртыми объятиями!

— Отец, нам нужна помощь! В тяжёлые времена нам не справиться в одиночку.

— Ферелден выстоит и сам! — крикнул на дочь Логэйн, та замолкла, но взгляд был полон несогласия. Тэйрн осёкся и вздохнул. — Я позабочусь обо всём, Анора. Поверь в меня.

— Это ты убил Кайлана? — бросила она отцу. Столько слухов, разговоров, свидетелей, но никто не говорит прямо. Что случилось? Как умер король? Почему Логэйн Мак-Тир его не спас? Почему люди шепчутся, что её отец убийца…

Тэйрн отвёл глаза.

— Смерть Кайлана — дело рук самого Кайлана, — пробормотал он и более не собирался отвечать.

Анора нахмурилась, вскинула руки и ушла прочь, шумно постукивая каблуками по холодным каменным плитам. Она хлопнула дверью в своей спальне. Комната ещё хранила присутствие Кайлана, но была пуста. Анора сползла по стене на пол, светлые волосы растрепались в причёске.

Бессилие. Она ненавидела его. Отец как-то сказал, что Анора родилась, чтобы править. Когда в детстве она разбивала коленки, то командовала им перестать болеть. Пять лет Анора была всеми любимой королевой и за плечом мужа негласно правила страной. Теперь, потеряв его, она потеряла всё.

Кайлан… Какой же ты дурак…

Логэйн неспешно бродил по коридорам дворца. После смерти жены два года назад он поселился здесь и ни разу не возвращался в Гварен, но даже до этого много времени проводил тут с королём Мэриком. Всё здесь было ему знакомо. По этим коридорам бегали детьми Кайлан и Анора, а в той комнате Логэйн и Мэрик часто обсуждали планы и спорили… спорил Логэйн, а Мэрик лишь отмахивался, смеясь.

Логэйн провёл рукой по волосам. Мэрик отлично знал этот жест и всегда понимал, когда друг раздражён. Некоторые люди вселяют в других такую преданность к себе, что всякий готов отдать за них жизнь. И если бы Мэрик сказал, что хочет завоевать Тень, Логэйн бы повёл туда войска.

Но Мэрик мёртв. Логэйн один.

Тэйрн упёрся ладонями в холодный подоконник. В Денериме ещё горели огни, а горизонт был безнадёжно чёрным. С юга доходили разные вести, беженцы заполонили Денерим. Согласно докладам, орда порождений тьмы множится и захватывает южные владения, пока в центральных областях и на севере бушует гражданская война.

Многие уже поверили в Мор. Они бы во что угодно поверили, но кто может знать наверняка? Серые Стражи? Двадцать лет назад Логэйн был против возвращения их ордена в Ферелден, но Мэрик настоял на своём.

Теперь из-за Стражей Ферелден в таком положении. Они объявили Мор, они заразили глупой тщеславной идеей Кайлана. Из-за их наставлений он призвал орлесианцев и погиб. И утянул бы за собой на погибель всю армию, не прикажи Логэйн отступить! Но сейчас юг стонет в агонии, и Логэйн не может этого игнорировать. Он должен узнать, что там происходит.

Его взгляд упал на большой портрет Мэрика на стене в коридоре. Картину написали уже после смерти короля, и Логэйну она не нравилась. Мэрик не улыбался так. Даже когда был беззаботным принцем в изгнании, болтающим без умолку о пустяках, он не улыбался так. А вот глаза… глаза получились похожи, и их взгляд теперь устремлён на Логэйна.

«— Помнишь старую ведьму, с которой мы повстречались в Диких землях Коркари? Еще во время мятежа, когда мы удирали от орлесианцев? Она сказала, что в Ферелден придёт Мор.

— А ещё она сказала, что мне нельзя доверять! Ты и этому веришь?»

«Он предаст тебя, Мэрик, — говорила она. — Оставь его при себе, и он будет предавать тебя. С каждым разом всё горше»[1]

«Это ты убил Кайлана?»

«В Ферелден придёт Мор»

Логэйн снова провёл рукой по волосам.

Чокнутая карга!

*

Морриган по обыкновению разложила вещи в стороне от основного лагеря и развела собственный костёр. Она сидела на постели, скрестив ноги, и внимательно изучала фолиант в кожаном переплёте, вокруг были разложены другие книги, чей язык и рисунки Элисса не понимала.

— Что ты делаешь? — спросила она колдунью, та не подняла головы от книги.

— Читаю. Ужель не видишь?

— Вижу. Ты нашла, что искала?

— О да, но шифр и язык здесь сложные. Чтоб разобраться, нужно время. Много, — ответила Морриган, продолжая скользить глазами по строчкам.

— Ты вернёшь фолиант матери?

— Вот ещё! — рассмеялась колдунья. — Флемет тайны свои хранить умеет, и я не упущу возможность узнать поболее того, что Флемет решила мне открыть.

— Ты, — с сомнением протянула Элисса, но всё же спросила, — не ладишь с матерью?

— А почему ты мне вопросы такие задаёшь? Разве ж я до тебя допытываюсь?

— Ты права. Прости, если задела тебя, — неловко извинилась Элисса и потупила взгляд. Морриган посмотрела в её виноватые глаза и снова уткнулась в книгу.

— С чего ты решила, что я с ней не лажу? — спросила колдунья, не отрывая взгляда от причудливых завитков неизвестного письма.

Элисса вспомнила сон Морриган в Тени, но не стала говорить о нём.

— Ну… ты зовёшь её по имени.

— А что ж тут странного? — рассмеялась Морриган — Имя «Флемет» давно уж стало нарицательным. Все её так зовут, так почему ж и я не могу за глаза? — колдунья немного помолчала и снова подняла голову. — Да, Флемет трудно назвать образцом родительской любви, и всё ж она мне мать. Всему, что нужно, меня научила. Как выживать. Что значит власть. В чём правда человечья. И если другие матери таким вещам не учат, моё мнение о них невысоко.

Элисса немного помолчала, а после сказала тихо:

— Другие матери учат любви.

— Любви отдаться — значит отдаться наваждению. Неужто Серый Страж иного мнения? Даже теперь.

— Да, иного, — тихо ответила Элисса.

— Ясно. Тогда давай не обращать внимания на присутствие в рядах Серых Стражей такого бесхитростного существа как ты, — Морриган отложила фолиант в сторону и поднялась. — Раз ты спросила, один вопрос за мной. Что скажешь ты о матери своей ? — золотые глаза с любопытством смотрели на Элиссу.

— Я любила её, — просто ответила Кусланд, прямо отвечая на взгляд.

— И за её любовь и смерть убила. Я слышала, о да.

— Морриган…

— Ох, не подумай. Не смеюсь я вовсе. Я… соболезную тебе… твоей потере.

— Ты соболезнуешь мне?

— Удивленье в твоём голосе сквозит. Впрочем, не без причины. Кто б другой понёс потерю, прошла б я мимо, но тебе… сочувствую я… правда.

— Спасибо, — просто отозвалась Кусланд и развернулась, чтоб уйти.

— И тебе… спасибо. За фолиант. Я чрезвычайно благодарна за него, хоть по мне не видно.

Элисса на ходу кивнула и ушла обратно к общему костру. Все соратники непринуждённо болтали друг с другом и были расслаблены. Алистер уговорил Винн зашить ему рубашку, надавив на жалость, а вдруг он простудится. Зевран неприкрыто любезничал с Лелианой и даже с Винн; с Морриган, кажется, ничего не вышло. А Чейз уломал Стэна побросать ему палку.

Они выбрались из Южного Предела дальше на юг, и солдаты Хоу потеряли их след. Зато уже трижды за несколько дней спутники натыкались на небольшие группы порождений тьмы. С умелыми воинами и двумя магами в отряде, один из которых к тому же целитель, такие стычки перестали представлять для них опасность… вот только Элисса стала получать всё больше лёгких ран и порезов. Винн уже отчитывала её за неосторожность и предупреждала, что магия не всесильна, а девушка в ответ только извинялась.