— Прошу прощения, мне не стоило здесь стоять.

— Ты спасла моего сына. Я буду век благодарна тебе, — мягко ответила Изольда.

— Много людей в этом участвовало. Мои спутники, маги и Йован тоже.

При упоминании о малефикаре Изольда напряглась. Она пригласила его в дом, чтобы помочь сыну, и вот что вышло. Несмотря на всё, она всё ещё желала Йовану казни.

— В моём роду всегда были маги, — глухо отозвалась Изольда, — и всё это были сплошь ужасные люди. Я просто не знала, что делать, когда обнаружила, что Коннор… — она закрыла лицо ладонями.

Родившись в типично орлесианской дворянской семье, Изольда практически всю жизнь прожила в Редклифе. Император Орлея назначил её отца наместником этих земель, когда здешний ферелденский эрл присоединился к мятежным войскам. Даже когда война официально закончилась, многие орлесианцы не спешили покидать насиженные земли, и ферелденцам приходилось бороться за своё наследие.

Молодую Изольду очаровала эта борьба. Она видела в редклифских повстанцах идеал борцов за свободу и прониклась их искренним стремлением и любовью к родине. Тайком она встречалась с ними, передавала информацию и влюбилась в того, кто являлся законным наследником редклифских земель.

Когда ферелденцы одержали победу, Изольда отказалась возвращаться в Орлей. Она не знала другой страны, кроме Ферелдена, она любила его.

«Моё сердце здесь по многим причинам. Я не уеду. Они меня не заставят».

Изольда несколько лет прожила в Денериме у кузины, которая вышла замуж за ферелденца. Однако местные жители не собирались так легко забывать десятки лет оккупации и относились к оставшимся орлесианцам неприкрыто враждебно. Орлесианский акцент мог стать мгновенной причиной, по которой перед человеком могли захлопнуть дверь и перестать разговаривать.

Но только не Эамон. Когда Изольду снова прилюдно назвали врагом, он встал и сказал, что не видит здесь врагов, только ферелденскую леди и леди Редклифа, если она согласна. Изольда была счастлива и снова вернулась в Редклиф как домой… вот только обнаружила, что один Эамон не был.

Он воспитывал мальчика. Сына служанки. Сироту. Кто он такой, откуда взялся — до Изольды доходили неприятные слухи, Эамон от них отмахивался, и её подозрения росли. И что более всего задевало, мальчик был чистокровным ферелденцем, какими никогда не стать её детям. Его никто никогда не назовёт здесь врагом. Этого Изольда стерпеть не могла.

— Это Алистер с тобой сейчас был? — снова заговорила она с Элиссой.

— Да.

— Стыдно признавать, но в его детстве я ужасно с ним обращалась. Мне казалось, что он займёт место моего сына в сердце Эамона. Я даже думала, что Алистер и есть сын Эамона. Ведь Эамон не рассказывал мне о его отце и других родных, кроме того, что его мать была служанкой. А в день, когда мы отправили мальчика в монастырь, Эамон был безутешен. Хоть он ничего и не сказал, я видела это. За обедом я снова разозлилась и опять обвинила его во лжи. Тогда Эамон рассказал мне, кто отец Алистера, и молча вышел… а я почувствовала себя такой дурой! — в голосе Изольды сквозила явная горечь.

Уютный дом в тихом городском переулке.

«Это моя сестра Голданна».

Что не так с его семьёй? Он просто сирота, которого по доброте приютил эрл, — подумала Элисса.

— Алистер теперь, наверное, ненавидит меня за всё, — снова усмехнулась Изольда, утирая слёзы. Она больше не могла держаться. Тяжесть событий и переживаний, наконец, обрушилась и на неё.

— Алистер… вас не ненавидит, — медленно ответила Элисса. — Он сказал, что сейчас понимает вас и ни в чём не винит. Когда напали солдаты под контролем демона, он бросился защищать вас, не раздумывая, и делал всё, чтобы спасти Коннора. Возможно, он делал это из благодарности к эрлу Эамону, но, я уверена, он вас не ненавидит. Он не такой человек.

— Вот как? — эрлесса оставила попытки скрыть слёзы. — Тогда мне, наверное, стоит извиниться перед ним и поблагодарить за всё. Хотя даже не представляю себе этот разговор.

— Со мной вы поговорили, — заметила Элисса. — Алистеру, может, это уже и не нужно, но я считаю, что вам стоит поговорить… Впрочем, не мне советовать, что правильно. Извините меня, — быстро отвернулась она и ушла обратно вниз.

Теган распорядился подготовить для всех комнаты и принести туда ужин. Тело ныло от усталости, но Элисса не хотела отдыхать, пока не будет уверена, что заснёт сразу и без снов. Она рассеянно бродила по замку, равнодушно смотря, как слуги оттирают кровь с пола и со стен, собирают осколки фарфора и стекла, обломки сломанной мебели. Потом зашла на кухню и сказала несколько слов поварам. Справилась о самочувствии Винн, они вместе вспомнили Остагар. К сожалению, по поверхностному описанию чародейка не смогла назвать имя мага, который помогал Стражам в башне Ишала. На том Элисса и оставила её отдыхать, а сама отправилась к стражникам, чтобы спросить имена семерых погибших во время её отлучки в Круг.

Она посетила службу и отпевание в местной церкви. В закатном солнце десятки маленьких лодок скользили по озеру Каленхад и пылали, провожая к Создателю души всех погибших во время нападения на Редклиф. Живые плакали по ним. А Элисса знала, что близится Мор, и это лишь начало их скорби. Её же собственная скорбь, вопреки всем попыткам, так и не оставила её сердце и лишь ждала миг тишины.

Не одной мне тяжело. Не я одна скорблю, — постоянно напоминала она себе.

Небо сменило закатный покров на приглушённые цвета ночи. Редклиф тихо засыпал под шелест знамён и шуршание ветра на воде. Элисса стояла у моста, ведущего в замок, и смотрела, как огни деревни гаснут один за другим. Наконец, опасность миновала, и жителей ждала спокойная ночь.

На мосту послышались тихие неуверенные шаги. Элисса обернулась. Шаги замерли.

— Ты же не меня здесь ждёшь?

— Тебя, — кивнула Элисса.

Обладатель шагов растерялся и начал переминаться с ноги на ногу.

— Вы хотите его отпустить? — удивился банн Теган.

— Здесь или в Круге его ждёт только смерть. Она не исправит совершённое им… а жизнь исправит, — сказала Элисса.

— Есть ли причина, почему вы так в него верите?

— Разве его дела не доказали? У него был шанс сбежать, когда я выпустила его из тюрьмы, но он остался. Он помог сдержать чары демона и спасти солдат, а потом присматривал за Коннором, пока мы были в башне.

— И сразился с демоном в Тени, чем спас его, — заключил Теган и задумался. — Я даже не знаю, как тут поступить. Всё-таки он отравил Эамона, и всё дальнейшее случилось из-за этого.

— Я прошу вас отпустить его. И если эрл Эамон позже всё же захочет взять с него ответ, я сама найду его для него.

Элисса молча осмотрела Йована. Его ученическая роба была сплошь покрыта пятнами и местами изорвана, подошвы ботинок едва держались на честном слове, руки в порезах и ссадинах от цепей, и в них не было ничего.

— Я знала, что тебя выгонят с пустыми руками. Держи, — Элисса бросила Йовану небольшую дорожную сумку.

Маг заглянул внутрь: бурдюк с водой, булка свежего хлеба, несколько лепёшек и серебряных монет.

— Ты…

— Сегодня в лавке купила. На первое время хватит, так что воровством тебе заниматься не придётся.

Йован растерянно посмотрел на Элиссу.

— Почему?

— Что «почему»?

— Банн Теган сказал, что это ты попросила освободить меня. Почему? — Йован не мог понять, поверить, что после всего ему дают шанс на другую жизнь.

Элисса честно посмотрела ему в глаза.

— Ты говорил, что ты неплохой человек. Я верю тебе.

— Только из-за этого?

— Да.

— Тогда… я докажу это. Спасибо тебе за всё, Серый Страж.

— Элисса Кусланд, — поправила она. — Серый Страж Элисса.

Йован пообещал запомнить и заковылял прочь из деревни, пока не скрылся в темноте. Элисса взглянула на луну и решила, что успеет сегодня сделать ещё одно дело.

***

Алистер ещё не спал и усиленно пытался нанести лечебную мазь на лицо, когда в дверь его комнаты постучали. Слуги обычно сразу подают голос, а тут была тишина. Он пригласил войти и весьма удивился, когда увидел на пороге Элиссу. Она пришла в довольно позднее время и явно не придала этому значения. Элисса взглянула на Алистера и замерла.