Истекали последние секунды расчетного времени.

– Вот она! – внезапно сказал Эллингхаузер. – Смотрите!

Ослепительно сиявшая в лучах далекого Солнца белоснежная кромка неторопливо выползла из-за зубчатого горизонта и принялась уверенно захватывать левую половину экранного пространства. Несколько долгих минут притихшая команда рейдера разглядывала таинственный феномен, после чего по рубке прокатился мощный разочарованный вздох. Ледовая Плешь не оправдала возлагавшихся на нее ожиданий. Сплошное ледяное поле, даже взгляду не за что зацепиться. Лед и снег, снег и лед... и ничего более. Тоска.

Даже максимально детализированное изображение с телескопа ничуть не исправило положения. Лед он и есть лед, хоть издалека его разглядывай, хоть вблизи... Нет даже следов метеоритной бомбардировки.

Появление зловещего темного пятна на светлом лике засыпанной льдом и снегом равнины первым обнаружил, конечно же, капитан. Недаром старожилы Внеземелья прозвали его Пауль-везунчик. Впрочем, сейчас ни о каком везении не могло быть и речи, просто натренированная годами самая обычная наблюдательность. Еще несколько минут, и загадочную черную отметину во всей красе смогли лицезреть остальные члены экипажа.

– Что бы это могло быть? – задумчиво произнес Далтон. – На метеоритный кратер как-то не слишком похоже.

– Обычная дыра, – уверенно сказал Энтони Гиббс. – Кто-то взял и просверлил... огромным таким сверлом. Обратите внимание, почти точно в геометрическом центре Плеши.

– Случайно не ты? – притворно нахмурившись, осведомился Далтон.

– Я бы, конечно, мог... при наличии подходящего инструмента. Но у меня его, к сожалению, нет. Ты диаметр сверла-то прикинь.

– Кстати, – вмешался Эллингхаузер. – Данные о размерах кратера, да и всей Ледовой Плеши, имеются? Я к тебе обращаюсь, Гиббс.

– Конечно. Правда, пока лишь предварительные. По самым грубым оценкам поперечник Плеши составляет чуть больше двухсот километров, а дыры в ее центре – около тридцати. Плюс-минус...

– Спасибо, – капитан задумчиво смотрел, как белоснежное поле со зрачком кратера посередине неудержимо уплывает за нижний обрез экрана. Прохождение фактически закончилось.

– Внимание! – сказал он, когда последний белый лоскут исчез из поля зрения. – Хадсон! Меняем орбиту на полярную. Сделай все расчеты и доложи о готовности. На следующем витке мы должны пройти точно над Плешью.

– Принято, капитан, – ответил пилот, а про себя добавил: «Кто бы сомневался.»

– Далтон! Закодируй запись и отправь на Луну. Пусть порадуются.

Радист тут же склонился над пультом и принялся за дело.

– Ну и, наконец, ты, Энтони. Проверь состояние телемониторов и киберзондов, на следующем витке они нам точно понадобятся. А также каналов связи. Сам понимаешь, отсюда, с орбиты, много не разглядишь. Пора познакомиться с Обероном поближе.

– У меня давно все готово, – пожал плечами Гиббс. – Дело за Хадсоном. Как только появятся параметры новой орбиты, сразу же станет ясно, в какой момент начинать обстрел.

– Отлично! – Эллингхаузер обвел глазами небольшую команду и остановил взгляд на спокойно расположившемся в кресле медикологе. – Э-э... Эмери... Надеюсь, в медицинском боксе у нас полный порядок. Мне почему-то кажется, что дистанционной разведкой дело не ограничится, а значит... – он развел руками. – Впрочем, надеюсь, твои услуги нам не понадобятся.

– Я тоже, – ответила Эмери Паркс. – Хотя и готова ко всему, даже к самому худшему.

Окончание второго витка вокруг пострадавшей от неведомого катаклизма луны «Леопард» встречал во всеоружии. Из распахнутых настежь вакуум-створов выдвинулись многочисленные кассеты, под завязку наполненные киберзондами и телемониторами, из-за чего рейдер стал удивительно напоминать древний бомбардировщик, изготовившийся поразить пока еще скрытую за горизонтом цель. Корабль ощетинился бесчисленными датчиками и антеннами, полностью готовыми к приему драгоценной информации.

За пятнадцать минут до появления долгожданного объекта автоматы начали отстрел зондов.

Кассетный запуск – всегда очень красиво. Целый рой неторопливо расходящихся веером относительно небольших по размеру аппаратов, затем одновременно выданные тормозные импульсы, неуклонное снижение к далекой поверхности и, наконец, полное исчезновение из поля зрения. А следом уже торопится новый рой...

Довольно значительная часть основного экрана внезапно разделилась на небольшие сектора, каждый из которых демонстрировал информацию, поступающую с одного из только что запущенных беспилотных аппаратов. Хадсон не поленился, пересчитал. В общей сложности тридцать, примерно половина из которых – обычные телемониторы, не способные к самостоятельному перемещению по поверхности. Иное дело киберзонды. Эти небольшие по размеру автоматические разведчики более всего напоминали многоногих жуков, способных проникнуть куда угодно, даже в самые неприметные, казалось бы, щели. Правда, на гладкой как стол Ледовой Плеши проникать, прямо скажем, особенно некуда. Разве что в кратер. Однако для подобной экспедиции столь примитивные средства явно непригодны.

– Есть посадка первой партии, – доложил Гиббс. – На подходе вторая.

– А это что, потери? – осведомился Эллингхаузер, заметив внезапно почерневшие квадратики на главном экране.

– Да. Два телемонитора и один киберзонд.

– Как такое могло получиться? – капитан сдвинул брови и с неудовольствием взглянул на бортинженера.

– Не понимаю, – немного растерянно ответил Гиббс. – Судя по телеметрии, погибшие аппараты до самого последнего момента пребывали в полном порядке. Запланированное место исследований – дальняя кромка кратера.

– Ошибки в программе?

– Исключено. Программа посадки едина для всех зондов. Критическая ошибка погубила бы рой целиком, а не выборочно. Нужно разбираться более детально.

– По окончании зондирования жду подробный отчет, – произнес капитан.

– Принято, – обреченно сказал Энтони Гиббс. Он чувствовал, что подобное разбирательство не сулит ему ничего хорошего.

Спустя несколько мгновений пошла информация с рассеянных по поверхности Ледовой Плеши автоматов.

Майлс очень живо представил себе, как вытягиваются вверх на телескопической штанге головки телемониторов и начинают плавно поворачиваться из стороны в сторону, словно осматриваясь. Собственно, так оно и было. Изображение пустынной равнины возникло примерно на половине секторов выделенной под наблюдение части главного экрана, предоставляя исследователям максимально детализированный панорамный обзор. Одновременно компьютеры корабля приступили к приему данных о плотности грунта, его составе, температуре, радиоактивности... Хадсона эти подробности не интересовали, пусть специалисты разбираются, если им интересно.

Впрочем, капитан не замедлил озвучить первые итоги проведенных дистанционных исследований. Для особо любопытных, надо полагать.

– Ничего, – сказал он. – Полностью соответствует полученным много лет назад данным. Даже радиоактивность не повышена. Черт знает что такое, зацепиться абсолютно не за что. Что у нас с киберзондами?

Энтони Гиббс торопливо взмахнул руками над пультом, и посреди рубки немедленно возникло голографическое изображение Ледовой Плеши, составленное по результатам анализа переданных телемониторами панорам. На схеме в кажущемся беспорядке были разбросаны многочисленные красные и ярко-синие точки, причем максимальная их концентрация наблюдалась в центре возле загадочной черной дыры. Если приглядеться внимательней, то сразу же становилось очевидно, что красные точки медленно-медленно перемещаются по поверхности, охватывая таинственный кратер полукольцом.

«Киберзонды, – подумал Хадсон. – А синие – телемониторы.»

Он представил, как многоногие аппараты уверенно вышагивают по засыпанной рыхлым снегом ледяной равнине, занимая предназначенную программой позицию вокруг кратера и транслируя на борт потоки самой разнообразной информации. Заработавшие телекамеры одновременно обеспечили заполнение пустующих секторов на экране прекрасно детализированными панорамными видами.