– Не смущайтесь, это только на первый взгляд кажется страшным. Мы-то уже привыкли. Тем более, что при марсианской гравитации пеший подъем даже на самый верхний уровень не составляет никакой проблемы. Шагайте смело.

Фрэд взглянул на него и поставил ногу на первую ступеньку. А затем уверенно начал восхождение. Подниматься и в самом деле оказалось совсем нетрудно.

– Когда месторождение только-только открыли, – продолжал вещать взбиравшийся следом Кевин Янг, – здесь, на буровой, немедленно началась реконструкция. Посадочные площадки, емкости для хранения, целая сеть подземных коммуникаций... насосная станция... в общем, много чего. Мы тогда просили установить лифт... упрашивали и так, и этак, но... Нашу просьбу, как говорится, не поддержали. Впрочем, сами видите, смонтировать подъемник можно только на месте лестницы, а отказываться от нее, как выяснилось, никак нельзя по причинам безопасности. Вот так и живем. Зато, говорят, для здоровья полезно.

Они миновали просторный холл жилого яруса с рядами персональных кают по периметру обширного полукруглого помещения и закрытой дверью медотсека с красным крестом посередине, после чего незамедлительно продолжили восхождение.

Третий ярус встретил тишиной и спокойствием. Маленькое фойе, из которого можно выйти всего лишь в два помещения: лабораторию и диспетчерскую. Проход в лабораторию оказался наглухо перекрытым, зато из диспетчерской сквозь узкую щель падала в коридор полоска яркого солнечного света.

– Сюда, – подтвердил Кевин Янг, распахивая створки настежь.

Фред молча шагнул внутрь и остановился на пороге, с интересом разглядывая интерьер диспетчерской.

Большое, на две стены, панорамное окно во всей красе демонстрировало хозяевам и гостям базы пустынный марсианский пейзаж. Слева – плоская, засыпанная мелким щебнем и песком, банальная и абсолютно никому не интересная рыже-бурая равнина, ограниченная по краям длинными каменными грядами. Зато справа – гигантский вулканический щит горы Олимп и часть гребня Фарсиды на горизонте. Несмотря на приличное расстояние размеры древнего вулкана поражали воображение. Двадцать километров в высоту и около пятисот в диаметре – ничего даже близко сопоставимого по масштабам нет нигде в солнечной системе, только здесь. Несмотря на сиявшую ослепительным светом замерзшую углекислоту на макушке горы отвести взгляд было совершенно невозможно.

Кевин попытался протиснуться мимо замершего в неподвижности гостя, не сумел и громко произнес откуда-то из-за спины:

– Джин!

Только теперь Фрэд бросил, наконец, разглядывать слезящимися глазами царя всех вулканов и обнаружил рядом с окном полукруглый, мигающий разноцветными огнями пульт. А перед ним большое, развернутое спиной к входящим, глубокое кресло, занятое кем-то невидимым. Над пультом в два ряда сияли многочисленные экраны, демонстрировавшие меняющиеся с поразительной быстротой абсолютно непонятные непосвященному загадочные графики, таблицы и диаграммы. А прямо по центру красовался большой сингуль-хроматический экран, если судить по цветопередаче и глубине изображения. Однако рассмотреть что-либо не представлялось возможным из-за основательно мешающей спинки высокого кресла. Разве что мелькающие над клавиатурой узкие ладони с тонкими длинными пальцами.

«Оборудование у них здесь, похоже, на высоте, – невольно отметил Фрэд. – Чего не скажешь об уюте и вообще...»

Он сделал шаг вперед и в сторону, пропуская Кевина вперед. Тем более, с этой позиции обзор открывался значительно лучше.

Сразу стало понятно, что, оказывается, на большом центральном экране красуется чья-то макушка, перечеркнутая пополам дугой наушников. Макушка, ритмично двигалась вверх-вниз в такт неразборчивым словам, произнесенным негромким, убежденным в своей правоте голосом. Фрэд прислушался, и ему вдруг показалось, что сидящий в кресле невидимый оператор изо всех сил старается внушить загадочному собеседнику некую абсолютно прописную истину, которую тот по неизвестной причине принимать отчего-то никак не желает. Если судить, конечно, по интонации.

Кевин протиснулся, наконец, вперед и позвал еще раз, куда более настойчиво:

– Джин! Да отвлекись же ты на секунду! Никуда этот проклятый отчет не денется! Подождут, ничего с ними не случится.

Голова с центрального экрана внезапно исчезла, а кресло стремительно развернулось. В его глубине обнаружилась довольно миловидная темноволосая женщина лет сорока на вид, очень чем-то недовольная. Или кем-то. Впрочем, черты лица мгновенно разгладились, едва она разглядела вошедших. Тонкие губы тронула легкая улыбка.

– Знакомься. Это Фрэд Ньюман с «Иокогамы», – сказал Кевин Янг.

– Привет, Фрэд! – женщина одним движением смахнула с головы наушники с микрофоном и небрежно бросила их прямо на пульт. – Извини, дела, – она кивнула в сторону экрана. – Совсем они там с ума посходили... Впрочем, не бери в голову, это только наша печаль. Рада познакомиться. Можешь звать меня Джин.

– Очень приятно, – отозвался Фрэд. – Это ваш голос я слышал там?.. – он повел глазами вверх.

– Мой, мой, – сказала Джин. – Чей же еще? Я тут на все руки. Немного диспетчер, немного связист, немного бухгалтер... немного инженер-контролер. Народу здесь, сам видишь, негусто.

Она выбралась из кресла и подошла ближе, окидывая взглядом гостя с головы до ног.

– Ты проходи, не стесняйся. Что вы топчетесь здесь у порога.

– И то верно, – торопливо добавил Кевин. – Располагайся. Это ничего, если на «ты»?

Фрэд милостиво кивнул. А вот Джин его позволения почему-то не спрашивала. Правда, ничего против он не имел.

Кевин повел рукой куда-то влево, и Фрэд, повернувшись, неожиданно для себя обнаружил в глубине помещения довольно симпатичный уголок с невысоким столиком, миниатюрным диванчиком и парой мягких кресел. На столике красовалась большая ваза с печеньем в окружении нескольких чашек. Мнение об отсутствии уюта на базе резко пошатнулось.

– У меня тут почта для вас, – сказал он, протягивая Кевину осточертевший пакет. – Куда ее?

– А, – отмахнулся тот. – Брось на диван. Потом разберем.

Очевидно, на лице Фрэда настолько явно отразилось недоумение, что Джин вдруг засмеялась и сказала:

– Не удивляйся. У нас достаточно регулярная связь с Землей, поэтому ничего особенно интересного мы не ждем. Хочешь кофе?

– Да, пожалуй, – ответил Фрэд, усаживаясь в одно из кресел, лицом к окну. Другое немедленно занял Кевин Янг.

– Сейчас организуем.

Она отошла в глубь помещения, где неожиданно обнаружилась глубокая ниша с кухонным столом, украшенным комбайном и кофемашиной. Чуть правее негромко урчал большой, выше человеческого роста, холодильник.

«Основательно они тут разместились, – подумал он. – Впрочем, все верно. Большая часть жизни проходит именно здесь, на рабочем месте. Не бегать же за каждой чашкой кофе на другой этаж.»

Зашумела кофемолка, и вокруг тут же разлился будоражащий чувства запах молотых кофейных зерен.

«Если меня каждый раз будут встречать с печеньем и свежезаваренным кофе, то работа простого водилы может показаться не такой уж плохой.»

Джин быстро вернулась с подносом, на котором исходили ароматным паром три чашки, наполненные густой черной жидкостью. Взяв одну из них, она сказала с виноватой миной на лице:

– Прошу извинить, но меня ждут дела, – она кивнула в сторону пульта. – Проклятый отчет, который хочешь не хочешь, а делать надо. Угораздило же их именно сейчас...

– Ты включила в него тот объем, который Фрэд заберет сегодня? – неожиданно спросил Кевин.

– Нет, – немного удивленно ответила Джин. – А разве надо?

– Не надо. Все правильно. Пусть перейдет на следующий месяц, а то неизвестно, что готовит нам грядущее. Иди, работай.

Джин взглянула на Фрэда, улыбнулась извиняющейся улыбкой и пошла к пульту. Вернувшись в кресло, она мгновенно нацепила наушники и включила экран, полностью отгородившись от внешнего мира.

– Обычно у нас гораздо спокойней, – сказал Кевин, прихлебывая из чашки и поглядывая ей в спину. – Но сегодня просто день чудес какой-то... Надо признать, мне сильно повезло с Джин. Она нисколько не погрешила против истины, когда сказала, что одна на все руки. Так и есть. Не знаю, что бы я делал без нее.