Когда Илона убрала телефон обратно в карман, холодный и неприятный ком встал в горле. Острое чувство тоски по дому и родителям пронзило сердце словно стрела. Прежде это чувство не было таким сильным, как сейчас, особо болезненным оно становилось ещё из-за стыда за всю ту ложь которую говорила женщина одному из самых дорогих людей в жизни. Они даже не догадываются, что доченька вновь их бросила, как тогда… Илоне стало настолько отвратительно и больно, что рот наполнился желчью.

Вдруг, между рядами раненых, заметила направляющегося к ней сосредоточенного товарища. В измученном, посеревшем лице читалось какое-то странное торжество, он явно пытался скрыть это чувство, но беловолосая слишком хорошо знала старину Нарниса.

Подойдя, аккуратно сел рядом, поинтересовался о самочувствии. Дела оказались на букву «х», и по её виду точно не стоило подразумевать слово «хорошо». Вспомнилась небольшая история со схожей обстановкой из прошлого. Чтобы хоть как-то уйти от душевной пытки, решила поделиться ею с товарищем.

— Слушай, у меня тут есть кое-что интересн… — не успел парень закончить, как женщина его перебила.

— Погоди, я тебе рассказывала веселую историю про утопление?

— «Веселую, про утопление», я не ослышался?

— Да, именно так. Было это в двадцатом, осенью, в одном из ночных рейдов, нашему замкому группы Кинону прострелили ногу, пуля задела артерию и он чуть не истек кровью, чудом удалось дотащить бедолагу до медсанбата вовремя…

— Охренеть веселье, — язвительно подметил Нарнис, а женщина проигнорировав реплику, продолжила:

— … так вот, мировой он парень был. В какие бы мы истории не влипали, всегда юморил, за это я его очень сильно уважала! В госпитале попал на койку рядом с пехотинцем, которому осколком снаряда распороло брюхо…

— Позитив так и плещет, аж через края льётся… — вновь съязвил парень.

— … не перебивай, слушай. Так вот, оказались два сапога-пара. Один клоун хлещи второго. Пареньку с раздолбанным брюхом должны были заделать промывание желудка. Осуществить экзекуцию поручили совсем молодой такой, лет восемнадцати, медсестре, в общем, совсем желторотой. Приходит она к нему с держателем, ставит напротив койки и собирается идти за грелкой, а наш зам на серьёзных щах её спрашивает, мол, красотка, а от клизьмы можно утонуть? Прямо с опаской. Она удостоила бедолагу таким взглядом, что можно сразу проваливаться под землю, посмотрела как на придурка, развернулась и пошла за грелкой. Кинон не долго думая, перевел посмотрел на стакан с водой на тумбочке и говорит своему товарищу: «Слышь, типо воды в рот набери немного, а когда я подмигну, закати глаза и пускай струйку, только пореалистичней давай». Товарищ моментально смекнул, что к чему, набрал в рот воды и замер. Приходит эта медсестричка с грелкой, устанавливает агрегат и уже собирается уходить, как Кинон вскрикивает: «Ой, смотрите, что это с ним?! Медсестра, помогите, Создатель, он тонет!». Этот с клизьмой пускает нехилую такую струю и, закатив глаза, еще и поддергивается немного. Бедняжка впадает в оцепенение, кричит, бросается прочь вся в слезах, вопит: «Там солдат тонет! Помогите». Эти двое начинают ржать, как кони, тот, что с клизьмой, говорят, чуть реально не захлебнулся.

Нарнис захихикал, демонстрируя немного кривоватые желтые зубы.

— Слушай дальше. Прибегает старший санинструктор, весь взболомученный, мужик уже пожилой, та бросается к нему и плачет, а он такой: «Шуты, смотрите девку довели, все вашим начальникам передам!»

— И чем все кончилось?

— Ничем, развели их по разным палатам, чтоб больше не дурили. А через три месяца Кинон подорвался на мине. Я подозреваю, что именно с того момента у Фенси начала ехать крыша. Он тогда очень сильно поменялся.

Установилось молчание. Веселье исчезло с лиц товарищей. Нарнис потрепал Илону за плечо.

— Лони, я кое-что, точнее кое-кого добыл для нас двоих, уверен тебе понравится.

Женщина заинтригованно подняла бровь.

— Пойдем-пойдем, сама всё увидишь, медлить не стоит.

Взял подругу под руку, вывел с территории парковки и повел вверх. Илона не твердо стояла на ногах, сильно кружилась голова и подташнивало, грудь продолжала пылать огнем.

Спустя несколько минут достигли четвертого этажа и прошли по коридору до своих апартаментов. Где-то за пределами здания слышались звуки идущего боя — утро разожгло битву за южный исполин с новой силой.

Первым в комнату зашел Нарнис и включил лампу в углу у матраца. Всё было так же, как и вчера, перед тем как выдвинулись к Фрею. Всё, за исключением одной детали, очень важной детали.

Взгляды женщин встретились: полный страха и неизвестности с холодно-испытующим. Илона оценивала девушку, потом повернулась к Нарнису, нахмурила брови:

— Кто это?

— Угадай с первой попытки, — тот протянул ей снайперскую винтовку. «Салантская трещотка» была испещрена глубокими засечками.

— Не может быть, — удивленно прошептала Илона, — но как…

— Долгая история, потом расскажу, могу сказать одно — было непросто.

Илона стремительно направилась к «Ласке», расстегивая кобуру, вытащила пистолет и нацелила вороненый ствол на пленницу, в глазах беловолосой, чернорозочница увидела такую невероятную ненависть и гнев, что зрачки её в ужасе расширились.

— Эй, ты что задумала?! — в последний момент подскочил Нарнис и положил руку на темный затвор. Дыхание Илоны, подобно бычьему, раздавалось на всю комнату, ей приходилось прилагать уйму усилий, чтобы держать себя в руках.

— Убрал. Руку. С моего ствола, — словно змея прошипела женщина, в голосе читалась угроза, Нарнис помнил, что в такие минуты лучше ей не перечить от греха подальше. Сейчас уже не было той, которую он знал, перед ним предстала самая темная сторона боевой подруги.

— Лони, если ты её сейчас пристрелишь, то как мы получим деньги? Тела и винтовки будет недостаточно. Подумай о семье Али и Озана, без этих денег им придется очень тяжко. — раеоонец сместил ладонь на предплечье подруги и медленно опустил его вниз, — сейчас я включу камеру и мы её допросим.

Вытащив из нагрудного кармана мобильный телефон, включил запись.

— Как твое настоящее имя?

— Ло…Лола, — с трудом преодолевая всепоглощающий страх, ответила пленница.

— А родом откуда?

— Из К… Круина.

Илона страшно улыбнулась и посмотрела на товарища.

— Какое совпадение…Алеан тоже оттуда…был. — Взгляд вернулся к снайперу, — всю эту долгую дорогу я представляла, как выколю тебе глаза, размотаю кишки по сантиметру а потом придушу собственными руками… — Лола зажалась еще глубже в угол, страх достиг апогея, под девушкой образовалась лужа, медленно расползающаяся во все стороны. Ненависть женщины сменилась на презрение, — беспомощная, жалкая и отвратительная соплячка … — повисла пауза, шрам пришел в движение от эмоций пренебрежения бурлящих внутри, — ты просто омерзительна, микроб погубивший льва…это ничего не изменит и никого не вернет, бесполезно… но, пожалуйста, скажи мне, зачем ты убила корреспондента? Откуда в тебе такая звериная жестокость!? — голова Илоны дернулась, а лицо стало таким наивно-детским, словно малышу пообещали лакомство и обманули, а он, в силу своей наивности, не смог в это поверить. Убрав оружие в кобуру, она попятилась прочь от «Ласки» рухнула на матрац и закрыв ладонями лицо горько зарыдала, в то время как снайперша истерично рассказывала на камеру всё как было, в подробностях. Нарнис нахмурив брови слушал, и тут в повествовании промелькнуло одно имя. Женщина на лежанке ещё пару раз всхлипнув, высвободила лицо из ладоней, красные, налитые кровью, глаза вперились в Лолу словно иглы:

— Повтори, что ты только что сказала.

— Это было моё, собственноручно принанятое решение, командир нашей бригады Наб Цельтрик, не имеет к этому инциденту никакого отношения. Вина полностью на мне.

— Наб Цельтрик. Мир тесен, твою мать… — ошарашено произнес Нарнис и поставил запись на паузу, а Илона собрав ладонями волосы со лба, пыталась осознать всю проклятую парадоксальность ситуации.