Как быть, когда на молитве осаждают рассеяние, блуждание мыслей, всё время лезут в голову посторонние помыслы суеты, «гади, имже несть числа»? «Несносны становятся, ‒ по признанию преп. Серафима Саровского, ‒ и место жительства, и живущие с нами братья, при чтении возбуждается какое-то отвращение, нападает зевота…». Хульные помыслы хватали за горло св. Иоанна Кронштадтского даже при совершении Таинства Евхаристии.

Непреоборимый столп Православия советует: «Пока дети Вавилонские, т.е. помыслы злые, еще младенцы, должно разбивать их и сокрушать о камень, который есть Христос!»

Произнося умом в сердце священнодействуемую молитву, необходимо концентрировать внимание на каждом слове, как бы сообразуя его с дыханием души. Высшая степень молитвы – пребывание в молитвенном чувстве к Богу без слов ни в уме, ни на устах. Это духовное художество, пристанище бесстрастия.

Однако отчего в сердце, очищенное священным безмолвием, все же вторгаются чрез уныние лукавые страсти, вспыхивает прелесть ложного богопонимания и превозношения собственной персоны, якобы поднявшейся по сравнению с другими людьми на необыкновенную высоту духа? Не от того ли, что каждому из нас сопутствуют два ангела, добрый и злой? И хотя Церковь, снисходя к духовной немощи иных своих чад, попускает послабления, молитва Иисусова ни в коем случае не может заменить собою установленных Церковью правил и служб. Окрыляет себя бесовской гордыней тот, кто мудрствует, будто имеет связь с Богом вне Церкви.

Умное делание доступно всем без исключения.

Оно не многословно, напоминает своей краткостью о спасении, которое стяжали мытарь, блудный сын, разбойник на кресте.

И всё же, как и когда молиться? С утра до вечера. И даже во сне: «аз сплю, а сердце моё бдит» (Песнь песней, 5,2).

Носителями традиции умного делания в русском церковном зарубежье были святитель Иоанн (Максимович) и первоиерарх РПЦЗ митрополит Виталий (Устинов). Излюбленная тема проповедей Блаженного митрополита – умное делание, неостывающая молитва, яростная схватка с нечистыми помыслами ради богоуподобления, перерождение грешника в подвижника. Умно-молитвенное делание – абсурд, если нет помилования, покаяния, смирения. «Мы посылаем своих детей учиться в школы, университеты, ‒ назидал Владыка, ‒ а кто учит самому главному – беседе с Богом? Молитва – это не какое-то сентиментально-эмоциональное времяпровождение. Научить молиться – это наука». «Мы не просим звезд с неба, просим только милости Божией, ибо ничего выше этого…нет».

Дабы раскроить череп сатане, примите, братия и сестры, меч духовный, который есть слово Божие, нося его в устах своих, уме и сердце, денно и нощно восклицая:

‒ Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя!

Аминь.

С легкой руки Н.А. Бердяева – «эмигрантская иерархия Русской Православной Церкви в значительной своей части (не вся, конечно) есть иерархия, покинувшая свою паству» («Путь», №5, Париж, 1926). Этот вывод подхвачен от Канады до Москвы. Профессор Д.Б. Поспеловский из университета в штате Западное Онтарио, чьи уста, как ему кажется, исполнены Духа Святого; митрополит Кирилл, председатель Отдела внешних церковных сношений Московского патриархата, любой архиерей или протоиерей – ткни пальцем в кого угодно из них, не ошибешься – безапелляционно утверждают, будто изгнанники из России вовсе не жертвы большевистского варварства, а дезертиры, поправшие каноническую дисциплину Церкви.

Поневоле возникает вопрос, знакомы ли оппоненты «карловчан» с правилами Православия, не извращают ли противники церковной свободы Священное Писание, историю Церкви, не знать которые они не могут?

Эмиграция, вопреки Н.А. Бердяеву, ‒ явление религиозно-метафизическое, а не социально-историческое. Верующий в Бога почти всегда пребывает, если не во внешней, то во внутренней эмиграции там, где живет; он постоянно на ножах с падшей окружающей его действительностью. Душа – эмигрантка в теле человека. Но какой эмигрант не хочет вернуться на Родину, обновленную и преображенную, оставленную ранее ради Бога? Авраам покидает насиженный теплый угол и по зову Творца идет в неведомую землю, что вменяется ему в праведность. Богородица бежит с Младенцем в Египет от кесаря, прячась то в одном, то в другом городе, апостол Петр не стыдится того, что Ангел помогает ему покинуть темницу. Апостол Павел уклоняется от расправы, использовав в качестве лифта корзину на городской стене Дамаска.

Если для апологетов Московской Патриархии библейских свидетельств мало, пусть обратятся к эпохе иконоборчества, когда гонимые православные епископы, священники и монахи были вынуждены оставить свои церкви, монастыри и скитаться в пустыне. «По случаю нападения сарацин на Кипр во второй половине VII века тогдашний председатель острова Кипр епископ Иоанн в целях освобождения себя и своего народа от ига неверных и прикрытия под скипетром христианского государства, оставил Кипр и переселился в Гелеспонтскую область вместе с подведомственными ему епископами, клиром и народом, в область… подчиненную константинопольскому патриарху», ‒ пишет в первом томе Толкований правил Православной Церкви известный ученый епископ Никодим (СПб., 1911, с.524). Дерзнул ли строитель тайн Божиих поступить так по собственному капризу? Пято-шестый Вселенский собор изрек: «брат и сослужитель наш Иоанн… дабы освободиться от языческого рабства… переселился в Гелеспонтскую область ПРОМЫШЛЕНИЕМ ЧЕЛОВЕКОЛЮБИВОГО БОГА» (правило 39)! Решением Вселенского собора духовный вождь Кипра, не по своей воле оказавшийся в чужой стране, вспомоществуемый Промыслом, удерживал за собой все прерогативы и преимущества, связанные с его кафедрой.

Н.А. Бердяев вменял церковной эмиграции в вину ее деятельность за рубежом, дескать, сие развязывало руки палачам Церкви в России. Философ не прав: большевистская секира лежала при корне Церкви как программа для созидания безрелигиозного муравейника. Ирод умертвил тысячи младенцев, узнав о рождении Христа, Который вместе с родителями бежал в страну фараонов. Он же казнил стражей, проворонивших апостола Петра, который ускользнул из охраняемого ими острога. Ирод убил и Захарию между жертвенником и храмом в отместку за исчезновение мальчика Иоанна Предтечи с Елизаветой. Падает на Христа или на его пламенного ученика ответственность за преступления четвертовластника? Церковь говорит: нет (правило 13 св. Петра, архиепископа Александрийского).

Упреки, адресуемые православной эмиграции, Н.А. Бердяев мог бы с неменьшим успехом применить к себе; но кто поверит, будто выпускаемые им за кордоном философские труды – причина ареста и пребывания в концлагере таких мыслителей, как А. Лосев, о. Павел Флоренский? Не бросил ли Н.А. Бердяев читательскую паству на Родине? Не перестал ли он в результате насильственного выдворения из России быть любомудром? И разве это относится лишь к сочинителям метафизических опусов? Ни русская культура (вспомним хотя бы И. Бунина, В. Набокова), ни Русская Церковь в изгнании не только не утратили духовную связь с Родиной, но, очутившись в диаспоре, поскольку отшатнулись от антихристианского обличья социалистической революции, лишь за границей, на свободе могли продолжить традиции подлинно духовной жизни, накапливая среди тягот, унизительной нужды, отчужденности творческие силы для грядущего национально-культурного возрождения России, где была запущена религиозно-философская и научная мысль, а мастера культуры вкупе с рабочим классом маршировали в утопический рай. Что приключилось с теми православными, которые остались в атеистическом пекле? Одни ушли глубоко в катакомбы, другие приняли мученическую кончину, наотрез отказавшись сотрудничать с властью тьмы и казенной Церковью, третьи во главе с митрополитом Сергием, экс-обновленцем, вступили в сговор с режимом, укреплявшим престол сатаны. Печально знаменитая «декларация» митрополита Сергия была «пережитком старой психологии, совершенно негодной для нашей эпохи, психологии слабости и дурной, замкнутой в себе и своем, психологии, рассчитывающей на внешнюю помощь государственной власти»³ (Путь, №1, Париж, 1925, с.5)