Развязка не заставила себя ждать. Пунцовый от выпитого коньяка «Рабинович» начал громко рассказывать скабрёзные истории. Судя по их сюжетам, Казанцев опять же точно определил род его профессиональной деятельности.

– Я её за волосья хвать: що ты ломаешься, дура! Нэ надо из себя деву Марию корчить! Даже государыня наша императрица делать минет Гришке Распутину не брезгует!

Последняя фраза была сказана пьяным «Рабиновичем» настолько громко, что почти все присутствующие в зале перестали жевать и повернули головы в его сторону. Ну, это уж чересчур! Гремислав Мунивердич первым встал из-за столика и командным голосом произнёс:

– Сударь, оскорбив Её Величество Императрицу и всю Высочайшую семью, вы нанесли оскорбление всем нам, Её подданным. Извольте немедленно, при всех, принести свои извинения и затем избавить нас от вашего присутствия!

Человек, похожий на Рабиновича, с удивлением посмотрел на соседей-мичманов, словно только что их увидел. Но пока он собирался с мыслями, сидевший спиной амбал слегка повернул голову и с немыслимой наглостью изрёк:

– Ж-желторотик, з-зат-ткни ед-дальник и в-вали от-сюда под-добру-поз-здорову!

Мунивердич опешил. Ему, офицеру и дворянину, таких слов в свой адрес слышать ещё не приходилось. Вне себя от ярости он подскочил к бритому здоровяку и нанёс удар, целясь тому в ухо. Мичман во время учёбы в Морском корпусе немного занимался английским боксом и в кулачном бою чувствовал себя уверенно.

Однако на сей раз соперника он явно недооценил: амбал оказался проворнее, чем можно было ожидать. Тот успел уклониться (кулак Мунивердича прошёл по касательной), вскочил и нанёс ответный – в прямом смысле зубодробительный – удар. Противники были разных весовых категорий, и Гремислав, не устояв на ногах, рухнул на пол под грохот опрокинувшегося стола, звон бьющейся посуды и визг наиболее впечатлительных дам.

Тут на подмогу другу бросился вышедший из состояния ступора Казанцев. Он выхватил из ножен кортик и ринулся было на негодяя «Дубровского», но его остановил сильный удар в плечо. В него угодила бутылка из-под шампанского – её метнул «Тёмный». Секундного замешательства оказалось достаточно, чтобы бритый амбал успел среагировать и выхватить из-под пиджака браунинг. Упёршись взглядом в чёрный глаз стального дула, Казанцев замер в нерешительности. В том, что мордоворот через секунду нажмёт на спусковой крючок, сомневаться не приходилось.

Но в этот момент вмешался сидевший за столиком «Рабинович»:

– Грища, умоляю, не надо щума! Давай уйдём отсюда на свежий воздух!

Он быстро вытолкал своих друзей к выходу и попутно даже успел бросить на стол крупную ассигнацию (как благородно, блин!). В дверях бритый «Дубровский» обернулся и, обращаясь ко всем присутствующим, угрожающе произнёс:

– Я – К-котовский! Зап-помните мою ф-фамилию – вы все обяз-зательно её ещё услышите!

Как только троица уголовников скрылась, в тишине раздался чей-то голос:

– Надо вызвать полицию!

«Очень своевременная мысль!» – зло подумал Казанцев. По выражению лиц посетителей ресторана было понятно, что многим развернувшееся на их глазах бесплатное зрелище определённо понравилось.

Мунивердич был мрачен. Во-первых, он лишился переднего верхнего зуба, и теперь визит к стоматологу наверняка выльется в размер его двухмесячного жалованья. Во-вторых, он чувствовал себя побеждённым, что чрезвычайно ранило его самолюбие. Непривычно шепелявя, он бормотал себе под нос изощрённые ругательства и клятвы достать мерзавца Котовского хоть из-под земли.

Замыв в туалетной комнате забрызганный кровью белый китель пострадавшего Гремислава, друзья вышли на улицу. Город окутала тёмная южная ночь. В небе мерцали звёзды, в бухте дрожали отражения от огней, рассыпанных по берегам и стоящим на рейде кораблям. Оркестр в саду играл Штрауса – им он обычно завершал свои замечательные вечерние концерты.

Поймали извозчика и поехали на Аполлоновку, где Мунивердич снимал комнату. Чтобы хоть немного разрядить обстановку, Вова-Казанова попытался шутить:

– Я читал, что одна американка застраховала свои зубы на миллион долларов! Тебе надо было последовать её примеру.

Мундель хмыкнул:

– Ничего себе: «одна американка»! Во-первых, это знаменитая актриса Пирль Уайт! Во-вторых, она застраховала свои зубы не на миллион долларов, а на два. Ну, а в-третьих, следовать её примеру мне уже поздно. А вот тебе – в самый раз!

Проводив друга, Казанцев вернулся в центр города и спустился к Минной стенке. Он решил ночевать на миноносце, так как рано утром ему предстояло заступать на вахту. Завтра его «Дерзкий» должен был идти в Николаев, чтобы затем сопровождать в Севастополь только что построенный линкор «Императрица Екатерина» – второй дредноут Черноморского флота.

Внушительная по размерам, но очень изящная президентская яхта «Мэйфлауэр» неторопливо шла по Хэмптонскому рейду. Лёгкий вечерний бриз, мягкие лучи клонившегося к закату солнца, негромкий плеск волн и парящие за кормой чайки… Идиллическая обстановка морской прогулки как нельзя лучше подходила для серьёзного разговора, ибо позволяла отвлечься от будничной суеты и настроиться на обсуждение глобальных проблем.

В просторном салоне судна собрался весь цвет американского истеблишмента – компания едва ли не самых влиятельных VIP – персон мира. Всего семь человек, но зато каких! В кожаных креслах за овальным столом расположились: 28-й президент Северо-Американских Соединённых Штатов Вудро Вильсон, его советник Эдуард Хаус по прозвищу Полковник, директор Бюро расследований (так тогда именовалось ФБР) Александер Биласки, новоиспечённый государственный секретарь Роберт Лансинг, банкиры Джекки Морган-младший, Джордж Бойкер и престарелый, но по-прежнему бодрый и остающийся самым богатым человеком в мире миллиардер Джон Дэвисон Рокфеллер. Можно безо всяких сомнений утверждать, что в руках этой семёрки находились все рычаги управления самой могущественной державой мира.

Поговорив о погоде и разного рода пустяках, Вудро Вильсон перешёл к делу:

– Европа находится на грани войны. И наша задача – найти способ эту войну предотвратить или хотя бы на некоторое время отложить.

– А какое нам дело до старушки Европы? Хотят воевать, пусть повоюют. Или вы тоже хотите получить Нобелевскую премию мира? – спросил Рокфеллер с плохо скрываемой иронией в голосе. Говоря про Нобелевскую премию, он весьма бестактно намекал Вильсону на его предшественника – 26-го президента Теодора Рузвельта, ставшего обладателем этой престижной международной награды. Почтенный возраст и миллиардное состояние позволяли Рокфеллеру говорить бестактности даже президентам.

Но вудрый Мудро… то есть мудрый Вудро пропустил колкость мимо ушей и с достоинством продолжал:

– Исход общеевропейской войны, случись она в ближайшем времени, легко предсказуем. Поражение Антанты неизбежно, и оно породит нового титана, тягаться с которым будет сложно даже нашей великой стране.

– Титана-тирана, – уточнил глава спецслужб и разведки Биласки.

– Позвольте, но почему вы называете поражение Антанты неизбежным? – спросил госсекретарь Лансинг. – Ведь мы уже поставили Англии и Франции оружия почти на полмиллиарда долларов! По имеющимся данным, французы, формально не объявив мобилизацию, уже довели численность своей армии до трёх миллионов человек. При высадке на материке британских войск и экономической поддержке с нашей стороны война может принять затяжной позиционный характер. А для нас это – лучший вариант: пусть оба воюющих блока изматывают свою экономику и берут займы, становясь всё более зависимыми от кредиторов.

– А вы знаете, каким образом увеличиваются армии Антанты? В первую очередь за счёт сенегальских рекрутов и прочих туземцев из Африки и Индии. Неужели вы и впрямь думаете, что они смогут сдержать наступление кадровых германских частей, да ещё поддержанных русскими казаками? – насмешливо произнёс президент. – Увы, господа: немцы уже через две-три недели после объявления войны будут маршировать по Парижу! И неважно, сумеет ли хвалёный Королевский флот отразить вторжение на острова Туманного Альбиона или нет. Британскую империю можно не принимать в расчёт: её величие осталось в прошлом. Наш соперник – Германия! Вот несколько красноречивых цифр: в 1913 году выплавка стали в нашей стране составила 31,3 миллиона тонн, в Англии – 7,7 миллиона, а в Германии – 17,3. Эти чёртовы швабы создали мощнейшую экономику внутри собственной страны, не имея ни богатых колоний, ни работающих на плантациях негров. Нетрудно предсказать, что при сохранении союза с Россией и захвате колоний у побеждённых европейских держав Германия за несколько лет может превратиться в нашего сильнейшего конкурента. Мы этого допустить не должны.